Роман Глушков - В когтях багряного зверя

…Нет, пока не стреляю, потому что хочу подпустить его поближе. Враг уже научен горьким опытом. Он видит нацеленные на него стволы и отскакивает в сторону, пытаясь сбить меня с толку и уйти с линии огня. И это ему почти удается – для своей комплекции он весьма проворен. Я хотел по примеру Долорес отстрелить клирику ногу, но его финт вынуждает мои нервы сорваться. Мой палец жмет на спусковую кнопку прежде, чем я навожу ружье на мельтешащие вражеские ноги. Гремит выстрел, и заряд уходит выше…

Гораздо выше… На сей раз он даже не попадает в щит, которым гвардеец прикрывает голову и верхнюю часть тела. Но, несмотря на это, результат оказывается лучше предыдущего. Картечь попадает в поднятую над головой руку с оружием и перерубает предплечье так, что оно остается висеть на одном неповрежденном сухожилии. Вошедший в раж громила успевает, однако, подскочить ко мне и нанести удар мечом…

Вернее, это он думает, что наносит удар. В действительности меч вылетает из болтающегося на клочке плоти обрубка и падает на пол. Вместо иностали, что должна была обрушиться мне на голову, меня обрызгивает струя крови. А сам калека замирает в двух шагах от меня, выпучив глаза на свое изувеченное предплечье. Рот клирика открывается, но он не кричит, поскольку у него перехватило от шока дыхание.

Нервы мои не выдерживают, и желудок извергает наружу весь скудный завтрак, каким я подкрепился на бегу этим утром. Ноги становятся ватными, меня прошибает холодный пот, и все же я подскакиваю к противнику и бью ему в лицо ружейными стволами. Вряд ли такой удар свалил бы его с ног, не будь он шокирован и ранен, но сейчас это срабатывает. Клирик валится навзничь и, лишь ударившись спиной об пол, начинает орать и корчиться от боли.

Убби тем временем понемногу разбирается с остальными клириками. Занятый своими проблемами, я слежу за ним лишь вполглаза. Все, что я при этом вижу, представляет собой мельтешение скачущих по лазарету громил и краснокожего коротышки, вокруг которых разлетается перевернутая мебель и оборванные занавески. Гремят свирепые вопли, сталкиваются щиты, и лязгает отражаемое ими оружие. Сандаваргу нелегко, но сейчас он занят привычным для себя делом. Да и клирики, даже такие громадные, при всем желании не сравнятся с северянами в рукопашной схватке.

Разобравшись со своими врагами, мы с Малабонитой поспешно перезаряжаем ружья. Убби к этому моменту уже размозжил голову одному противнику и яростно молотит кистенем по щитам двух других, тесня их к стене и не позволяя атаковать в ответ. Вряд ли он нуждается в помощи. Но мы и так задержались здесь дольше, чем планировали, а значит, пора ставить точку в этой кровавой вакханалии.

Если мы зайдем Сандаваргу со спины, то сможем выстрелить так, что наши заряды угодят только во врагов и ни в кого больше. Но не успели мы занять позицию, как ее успевает присмотреть себе кое-кто другой.

Еще один перепачканный кровью клирик выскочил из-за занавесок и намерен зайти северянину в тыл. В одной руке у клирика оборванная занавеска, которую он собирается набросить Убби на голову. А в другой – короткий меч, которым та голова будет потом разрублена.

Недолго думая, я бросаюсь врагу наперерез, и у него не остается выбора, кроме как метнуть занавеску в меня. Но я выставляю вперед ружье и успеваю поймать ее на стволы. После чего стреляю во врага прямо сквозь повисшую на «Мадам де Бум» тряпку практически в упор. Его меч готов пронзить меня, но картечь оказывается быстрее. И когда клирик наносит колющий удар, сам он при этом уже стремительно летит назад с огромной дырой в груди и пронзает клинком воздух.

Позади меня грохочет второй выстрел. Это Малабонита сокращает число противников Сандаварга еще на одного. Пока он их сдерживает, ей нет нужды суетиться. И она, прицелившись как следует, отстреливает проверенным способом ногу самому опасному гвардейцу.

С тыла на нас больше никто не нападает, но я и Долорес все равно перезаряжаем оружие, озираясь по сторонам. За это время Убби разделывается с оставшимся громилой. Тот что-то кричит – кажется, его боевой дух сломлен, и он молит о пощаде. Неразумный поступок. Лучше бы клирик бросил оружие и пустился наутек сломя голову, поскольку вряд ли мы погнались бы за ним по кораблю. Докричаться же до милосердия упоенного битвой Сандаварга еще сложнее, чем разговаривать сейчас со мной шепотом, – мои заложенные уши воспринимают лишь громкие голоса.

Убби никак не отреагировал на мольбу врага. Наоборот, воспользовался тем, что тот остался в одиночестве, усилил натиск и, приперев клирика щитом к стене, завершил работу двумя точными, молниеносными ударами…

Срывая занавески, мы продирались через лазарет и попутно проверяли, не остались ли в нем боеспособные враги. За одной ширмой обнаружились трое раненых, но они были не в том состоянии, чтобы сражаться. Рядом с ними – несколько трясущихся от страха и перепачканных в их крови врачей. Они дружно подняли руки, когда перед ними возникли трое забрызганных кровью незнакомцев, разве что без белых халатов и со злобными, а не испуганными лицами.

– Где Владычица Льдов, загрызи вас пес?! – грозно вопросил у эскулапов Убби, потрясая окровавленным кистенем.

Одна из медсестер молча указала дрожащей рукой в дальний конец лазарета.

– Сидите здесь и не ерепеньтесь, а не то головы поотрываю! – предупредил Сандаварг и без того насмерть перепуганных врачей и решительной походкой направился в нужную сторону…

Нас не обманули. Мы в самом деле нашли королеву Юга в крайней палате. Однако нас ожидал сюрприз: вместе с ней за ширмой присутствовал не кто иной, как… первосвященник Нуньес собственной персоной! И он уже был готов ко встрече с нами. Присев у изголовья кровати Владычицы, он держал ее левой рукой за волосы, а правой приставил ей к виску небольшой пневматический пистолет. В палате также присутствовал доктор. Он стоял на коленях с другой стороны кровати и держал скальпель у горла пленницы. На шее у нее виднелись капельки крови – рука доктора дрожала, и он, похоже, не вполне себя контролировал.

– Замрите на месте, мерзкие отродья! – прошипел Нуньес, сверля нас безумными ненавидящими глазами. – Одно движение, и ваша блудница умрет!..

Почему Его ангелоподобие находился здесь, а не где-то еще, нас не интересовало, но встреча вышла неожиданной и отнюдь не радостной. Возможно, первосвященник спустился в лазарет, чтобы лично допросить королеву Юга по поводу того, что ей известно об обстрелявших Ковчег южанах. Как бы то ни было, а наше вторжение застало Нуньеса врасплох. Он явно не ожидал, что кто-то сумеет так быстро прорваться на корабль и, сокрушив стражу, добраться до Владычицы. А когда верховный септианин понял, что враг уже на нижней палубе и движется к лазарету, отступать было поздно. Это помещение располагалось в носовой части судна, и другого выхода отсюда не существовало.