Мёртвый континент 2

- Ну, ладно. Раз тайна... Будьте здоровы!

- А кто ты такой, чтобы тебе всё рассказывать? - слышится всё тот же мрачный голос с земли.

- Во всяком случае, не шпион соседнего клана. Хуже вам не станет, а вот помочь сумею ... Может быть, - ответил Павел.

- Да расскажи, Кристина, хуже не будет, - раздался третий голос.

- Ладно, слушай, - буркнула черноволосая, - может, и правда сумеешь помочь... Полгода или меньше, уже не помню, появилась женщина. Хорошо одетая, в сопровождении роботов телохранителей. Отвратные такие, уроды с обезьяньими головами на гусиных шеях ... Да, мы жили наверху, в развалинах на окраине города. Она предложила вождю работу - чего-то там охранять за еду и одежду. Если хотим большего, надо отдавать ей детей. Своих или похищать в других племенах. Лучше похищать, потому что детей надо много, а кто захочет отдавать своих?

- Для чего дети? - перебил Павел.

- Для опытов, для чего ж ещё? - удивилась Кристина. - Она из них выращивает новый вид людей, продаёт. На эти деньги живёт сама, платит тем, кто на неё работает. А ещё животных разных хотела, чтобы ей доставляли живыми, лучше детёнышей.

Женщина помолчала, продолжила с неохотой:

- Жить было тяжело ... мы согласились. А потом ... ну, совесть что ли замучила ... даже зверей трудно отдавать. Ладно, на мясо. Но ведь опыты мучительны! Короче, разругались мы. На общем собрании решили отказаться. Но нашёлся один в соседнем клане - мы тогда жили вместе - который отказался подчиниться общему решению. Тайно сговорился с той гадиной. Его сообщники показали роботам, кого надо схватить. Здесь те, кто сумел спастись. Жить под землёй трудно, многие умерли. Мы хотим уйти отсюда, но ещё не решили, куда.

Павел почувствовал за спиной осторожное движение. Оглянулся. Его окружила кучка детей и подростков. Худые, болезненные дети молча смотрят на незнакомого мужчину в чистой одежде, сытого, ухоженного, словно породистый конь. У взрослых погасшие глаза. Видно - никто не верит, что нынешнюю жизнь можно изменить.

- Я, конечно, не уверен ... похоже, ваша "гадина" - то, что нужно. И, если вы покажете мне дорогу к ней, я помогу решить вашу проблему. Согласны? - спросил Павел.

Он, конечно, не ждал криков восторга, но такое всеобщее равнодушие задело. Никто даже не пошевелился в ответ. Дети тупо рассматривали новенького, взрослые криво улыбались, трясли головами. Один даже покрутил пальцем у виска, смачно плюнул. Раздались возгласы:

- Совсем дурак, что ли?

- Детских сказок начитался про этого ... ну, в трусах поверх колготок ... супермена, вот!

Кристина подняла воспалённые от дыма глаза, молча посмотрела на Павла. В глазах ясно видна насмешка и неверие.

- Ты ничего не понял, Пол. На нас тоже охотятся. И охота продолжится, куда бы мы не пошли. Всё пригодные для жизни места давно заняты, осталась только безводная пустыня да вот пещеры. Но тут, под землёй, своя жизнь, чуждая нам. Мы - дичь.

- Тем более надо выбираться отсюда. Что лучше: ждать, пока всех сожрут глумы или другие чудища, или попытаться вернуть отобранное? Что вас останавливает? Я один, но действительно могу помочь!

- Ты видел того парня на входе, с ружьём? Это всё оружие, что у нас есть, понял? А наверху полно всяких тварей. Мы даже не сможем приблизиться к нашим домам!

- Я по-мо-гу! - раздельно произнёс Павел. - Не так страшен чёрт, как его малюют. Я глума голыми руками ломал, один, а вас вон сколько! Решайте. В конце концов, вернуться в эту дыру всегда сможете.

Ответом было молчание. Эти люди окончательно утратили веру в себя. Они уже решали, что делать, но каждый раз находился урод, который подробно объяснял, что уходить нельзя, все обязательно погибнут, надо сидеть и ждать, когда всё само образуется. " Вот она, демократия в действии, - подумал Павел, - нет, чтобы взять палку, да по башке тому, кто воду мутит, а остальных гнать наверх. Жуют сопли ..."

В тоннеле раздаётся топот, из тёмного зева выскакивает стражник. Остатки волос дыбом, брови на середине лба, глаза вытаращены до предела, отпущенного природой.

- Там! Ломится!! Щелкун!!! – изо всех сил заорал он.

По собравшимся словно волна холодного воздуха прошла. Все застыли, даже дышать перестали, так показалось Павлу. Встаёт, чурбак с грохотом отлетает в сторону.

- Сколько?

- Чё!? А-а ... один стучит, но здоровый! - запинаясь, ответил стражник.

- Откуда знаешь, видел, что ли? - усмехнулся Павел.

- Так по звуку! Лупит со всей дури!!!

Павел шагает по тоннелю обратно. Впереди семенит стражник, поминутно оглядываясь, как будто ожидает, что чужак вот-вот убежит. Чуть поодаль идут остальные. Слышно тяжёлое дыхание, частый топот сливается в сплошной шум. Слышны удары по железу. Звук гулко разносится по тоннелю. По мере приближения удары звучат громче. Павел останавливается в шаге от стены. Стук прекращается на какое-то время, словно с той стороны прислушиваются. Стражник открывает рот, намереваясь что-то сказать, в этот момент очередной удар сотрясает железо с такой силой, что ржавчина сыпется, словно первый снегопад. Стражник приседает, как кот на песке, разинутая пасть захлопывается с сухим стуком.

- Эдак сломает всё к чёрту, - качает головой Павел. - Убери засов! - приказывает стражнику.

Толпа за спиной ахает в один голос. Стражник, белый, будто враз лишился крови, с неимоверным усилием снимает засов и тут же роняет. Железо звенит о камни, стражник без памяти бросается прочь. Павел грубо бьёт ногой в дверь, створка распахивается. Раздаётся глухой стук, как железом о дерево. Что-то светлое мелькает в проёме, шум от падения крупного тела разносится по тоннелю. В наступившей тишине все слышат злобное урчание. Толпа ещё больше подаётся назад. Павел спокойно стоит возле двери, ладонь лежит на рукояти ножа. Урчание стихает, раздаются частые щелчки. В проёме показывается ушастая голова. Безглазое лицо с вывернутыми ноздрями медленно поднимается, показываются широкие плечи, волосатая грудь. Мощные лапы хватаются за края проёма, когти скрежещут по железу. Ещё мгновение и крупный самец глума показывается в полный рост. На секунду замирает, узкие губы шевелятся, непрерывно звучат щелчки.

Павел знает, что глум прекрасно "видит" его. Озадачен, что человек не убегает в панике, как обычно. Такое бесстрашие тревожит. Глум осторожно делает шаг, лапа медленно поднимается, пальцы с когтями раздвигаются, словно лепестки страшного цветка. За мгновение до того, как покрытые грязью и ржавчиной когти должны коснуться Павла, он делает стремительный выпад, широкое лезвие тускло сверкает в полумраке! Отступает на шаг. Раздражающее щёлканье обрывается хрипом, глум шарахается назад, железная перегородка гудит от удара затылком. Поток крови, чёрной в сумраке, выплёскивается из длинного пореза на шее. Густая жидкость заливает светло-серую шерсть на груди, капли, словно спелые вишни, падают на пол. Из пореза выдуваются большие пузыри. Струя крови быстро ослабевает, течет толчками, будто изнутри поршень выталкивает. Ноги подгибаются, глум из последних сил хватается за края дверного проёма. Слабеющие пальцы скользят, сыпется ржавчина из-под когтей, скрип режет слух. Глум заваливается на спину, мёртвое тело падает обратно в пещеру, слышен звук удара о бетон. Наступает полная тишина. Павел тщательно вытирает окровавленное лезвие. Слышно озабоченное бормотание: