Мёртвый континент 2

Живое торопится. Там, наверху, есть просторная пещера, где можно отдохнуть, набраться сил без опасения, что свалишься обратно, в холодную и скучную пещеру. Там можно дремать тысячу лет и ничего вокруг не изменится. Живое больше не хочет спать. Громадное серое пятно расплывается наверху. Ещё немного усилий и можно выбираться из надоевшей шахты. Она стала совсем узкой, пришлось вытянутся и карабкаться вверх, ежеминутно рискуя разорваться на части. Наконец, проклятая шахта заканчивается. Ещё чуть-чуть и можно разлечься на тёплой земле, отдохнуть. Тут какая-то перегородка, вся в дырочках, через которые неудобно пролазить. Надо опять делиться на узкие щупальца, потом сливаться ... надоело! Вершина Живого уплотняется, наливается тяжестью. Выпуклая поверхность становится чернее тьмы. Рывок, железные прутья толщиной в руку взрослого человека рвутся, как старая бельевая верёвка. Стальные штыри, на метр утопленные в бетон, выстреливают, словно пробки из бутылок. Массивная решётка весом в несколько тонн отлетает в сторону, будто её небрежно отшвырнули ногой. Из отверстия вырастает столб, толстый, плотный, он тянется к потолку, но на полдороге зависает в воздухе и медленно опадает. Громадное помещение, что когда-то было подземным убежищем для тысяч людей, неторопливо заполняет тёмная густая масса Живого. Оно недовольно. Вместо тёплой земли кругом холодный камень, много каких-то железных штучек с невкусным деревом. Оно жёсткое, гадко пахнет краской. Надо убрать! Подземелье, бывшее бомбоубежище, наполняет шум сдвигаемых лавок, скрежет сгибаемого железа, треск дерева. Вскоре в дальнем углу собирается громадная куча стульев, лавок, сидений, шкафчиков для вещей и ещё много всякой всячины.

Живое успокаивается, материя разливается неглубоким озером. По краям вытянулись тонкие щупальца, неторопливо ползают по стенам. Вот одно нащупало дверь. Тонкий, как плеть, отросток обматывает рукоять, тянет вниз, вверх. Ничего не получилось. Отросток утолщается, снова тянет - опять ничего. Щупальце наливается плотной массой, распухает. В тишине раздаётся громкий скрип, хлопок, звон железа. Рукоять обламывается. Потолстевшее щупальце ощущает мгновенный укол горячим - железо нагрелось на сгибе. Это неприятно! Но что за дверью? Тонкий слой железа - всего-то дюймов десять, не больше! - что-то прячет. По озеру живой материи пробегает дрожь, из ничего появляются волны. Они сбегаются в одно место, образуя холм высотой в несколько метров. Из вершины вытягивается толстый хобот с усиком на конце, лёгонько постукивает по железу, прячется. Щупальце, похожее на слоновый хобот, утолщается, растёт, принимает форму двери. Словно гигантская пиявка прилипает к стальному листу. Пульсирует, раздувается. Дверь содрогается, сварная рама со скрипом выгибается. Бетон крошится, словно сухая булка. Слышны щелчки, треск, звук рвущегося металла. Наконец раздаётся громкий хлопок и дверь вместе с рамой падает на пол. Толстенная пиявка распадается на сотни щупалец, что устремляются внутрь. Шуршит разрываемая бумага, на пол падают консервные банки, тяжело рушатся ящики. Обёртка совсем не вкусная и тоже пахнет краской, а вот внутри что-то тёмное, сладко тающее, от которого хочется метаться по пещере, сокрушая всё. И в металлических баночках тоже вкусное! Надо быстренько поглотить! Щупальца мечутся по продовольственному складу, громко хрустит фольга на плитках шоколада, банки со сгущённым какао-молоком острые плети пронзают насквозь и мгновенно выпивают досуха. Склад словно оживает - всё движется, шевелится, пустые консервные банки ковром покрывают пол, бумага и фольга от шоколада потоком сыпятся сверху. Во всём этом хаосе мечутся чёрные гибкие щупальца, по ним волнами прокатываются утолщения. Тяжёлый, спёртый воздух склада переполняют запахи какао, молока, консервированного мяса и колбасы. Через несколько минут всё стихает. Щупальца втягиваются обратно в тугое тело, живая материя застывает густой смолой, наступает тишина.

Павел стал опасаться, что засевшие в горе защитники организуют контратаку на наглого агрессора - это он о себе! - но ничего похожего не произошло. Видно, окопавшиеся решили, что обстрела достаточно. Отогнали и ладно. Либо защитников слишком мало и контратака для них непозволительная роскошь. Так или нет, можно рассуждать долго. "Паук" осторожно выбирается из укрытия, отступает. Когда развалины окончательно прячут машину от обстрела, Павел останавливается. Поднимает руку, крышка люка звонко бумкает о броню, Павел садится на край. Холодный ветер бросает горсть пыли в глаза, шрамы на лице неприятно стынут от ветра. Тут ещё левая рука заломила, как будто она есть. С протезом всё в порядке, Павел проверял. Чего болит? Конечно, проще всего в такой ситуации связаться с федералами, пусть присылают батальон солдат и вперёд, на штурм, за орденами и премиальными, но ... Доктор Соловейчик терпеть не может всякого рода госслужащих. Просто аллергия какая-то. Понятно, солдат не бюрократ из местной администрации, но ведь за ним-то как раз и стоят самые махровые бюрократы, заскорузлые и концентрированные - ВОЕННЫЕ! Десятилетиями сидящие в штабах человеки в футлярах, у которых жопы стали костяными, а головы до краёв наполнены инструкциями и приказами. Зрение, как у орла - за версту заметят неуставной волосок, а человека не увидят в упор. Вот настоящие монстры, бюрозавры! Письменный стол - авианосец, с которого срываются в полёт приказы и распоряжения, словно самолёты палубной авиации. Кресло - сиденье стрелка. Ухоженные пальцы сжимают самое страшное оружие массового уничтожения всех времён и народов – ручку! И неважно, шариковая она или это просто заострённая палочка для нанесения знаков на глиняную дощечку. И в наше время, и в древнем Египте или другой, более древней цивилизации – больше всего людей убили именно ручкой!

А те, что на поле боя кровь проливают ... они побеждают потому, что плюют на все догмы. Для них правила боя - инструмент, которым пользуются по своему усмотрению, а не зонтик, под которым укрываются на разборе неудачных операций.

Холодный ветер забирается всё глубже под одежду. Павел чувствует, как грудь покрывается "гусиной кожей", капли пота давно уже превратились в ледяные шарики. Внезапно из полутёмного салона раздаётся жестяной голос программы-"сторожа":

- Есть цель, подвижная, малоразмерная!

Башня тотчас поворачивается, ствол орудия слегка перемещается и застывает. Не раздумывая, Павел прыгает на спинку сиденья. В последнее мгновение успевает бросить взгляд в сторону опасности. Увиденное заставляет удивлённо застыть. В двухстах метрах от притаившегося "паука" над кучей мусора развевается белый флаг. Вернее, не флаг, а грязная тряпка, что когда-то была белыми подштанниками. Флагшток мотает из стороны в сторону и это явно не ветер. Снизу раздаётся характерный щелчок - это снят электронный предохранитель. Ещё мгновение и виртуальный "сторож" откроет огонь.