Сергей Калашников - Аборигены Прерии

Я вчера к оружейнику заходил, видел банку пороха местного производства на витрине. Бездымного. «Гром» называется. И объявление висит на двери, что патроны со сгорающими гильзами для «десяток» ожидаются только через восемь дней. Кстати, самих их, этих ружей, так и не появилось в продаже, а я бы купил.

– Поговорю со Слоном. Он хоть и дорого берет, но достать может все.

После сцены в кафе мегакотики стали выходить в город. Раньше-то просто на дворе сидели, выполняя «упражнения» под руководством Оксаны. А она получала инструкции от группы, налаживавшей контакт с этим видом на плато в Виловых горах.

Поистине, эволюция произвела над этими животными форменное издевательство. В силу чисто физиологических причин они оказались начисто лишены голоса. Даже шипение и фырканье издать неспособны. Или свист. Разве только зубами клацать можно или щелкнуть языком.

Вторым несчастьем зверьков оказались их конечности. Передние, хоть и увенчаны почти человеческой с виду кистью с пальцами, заняты поддержанием тела хоть при ходьбе, хоть при лазании по деревьям. Они способны удерживать предметы, но пользоваться этим свойством почти нет времени. Длинные, они прекрасно приспособлены к бегу, но удерживаться на трех точках их обладателю неудобно, тем более – перемещаться. Короткое туловище на высоких опорах не чувствует себя устойчивым и ищет куда бы еще поставить лапу.

Стоять на задних можно только перетаптываясь. Нога, что оканчивается подобием человеческой же ступни, тоже длинна. А подошва очень коротка. Или, скажем, при сидении, если оторвать от земли передние лапы, приходится отклоняться назад, а от этого начинается заваливание на спину, и не слишком мощный хвост в этом случае не помогает – слабоват.

Имеются хватательные конечности, которыми крайне неудобно пользоваться. То есть работать с предметами этим созданиям неловко, стало быть, по устоявшейся теории, возникновения у них разума произойти не должно. А случилось. Видимо, в окружении крайне недружелюбной фауны Прерии у этого не слишком сильного вида просто не оставалось другого способа сохраниться, кроме как научиться объединять усилия для того, чтобы выжить.

Слух, нюх, зрение – просто на зависть. Бегать, прыгать, плавать, лазить по деревьям или скалам – легко и изящно. А вот зубы у них недостаточно длинные, чтобы прокусывать шкуры большинства представителей местной мегафауны. Хотя случаи применения этими тварями камня или палки отмечались. Причем именно для подачи сигнала. Могут ударить камнем по камню или когтем по дереву, чтобы привлечь к себе внимание.

Одним словом, не в связи с попытками приспособить окружающие их предметы к своим потребностям возник этот разум, а с целью наладить взаимодействие между собой. Объединить усилия, чтобы совладать с сильной добычей или распределить зоны наблюдения за опасными направлениями.

Вот так примерно Игорь и растолковал точку зрения ученых, съехавшихся в домик на краю бахчи после получения уведомления о попытке контакта, предпринятого мегакотами в отношении его. Раньше, в период строительства, там преимущественно обитали беглецы с ГОКа – ребята, выросшие в городах Земли. А теперь там еще и аборигенов добавилось. Тех, что были неравнодушны к биологии. Один даже с университетским образованием, правда, он на цитологии специализировался, но эрудиция-то никуда не делась. А специалистов по чужим разумам среди них не было.

Мегакотики обнаружили, что в городе живут собаки, хоть их было и немного. Крупный мрачного вида кобель какой-то ужасно благородной породы жил с хозяином в Сити и никогда от него не отходил. Охранник. Умница и прекрасно воспитан.

Котик и кошечка встретили его на улице, посмотрели издалека на мощные клыки, с завистью выслушали грозное рычание и удалились при полном молчаливом одобрении хозяина этого волкодава. От дальнейших встреч с приезжим эндемики отказались.

Второй пес тоже от хозяйки никогда далеко не отходил. Но он разгуливал без поводка и охотно общался с прохожими. Средних размеров добродушный лохматик, ни разу ни с кем не поскандаливший, обвилял зверей хвостом и, припадая на передние лапы, предложил поиграть. Хозяйка, видевшая эту картину, потом описывала, что звери пытались копировать поведение ее любимца и отлично его поваляли и погоняли, сами, похоже, получив от такого общения немалое удовольствие.

Встреча закончилась вываленным языком, вздымающимися от тяжелого дыхания боками и поскуливанием: «Пойдем домой».

Аналогичные встречи изредка повторялись, а коты были замечены в попытке вилять хвостом, что получалось у них не очень – не та пластика. Однако в городе от них не шарахались. В смысле, не очень стремились убежать. То есть привыкали. Детишки, случалось, и погладить отваживались. В общем, процесс сближения развивался.

Незадолго до начала кризиса в Ново-Плесецке был построен зоопарк. На его юго-восточной окраине, в сторону электростанции. После допросов, проведенных следственными органами, установили, что делалось это, прежде всего, для того, чтобы улучшить условия для вывоза с планеты зверей, предназначенных для зверинцев состоятельных любителей экзотики. Ведь пойманных животных нужно было где-то содержать, да и оформление документов, ветеринарный контроль и карантин удобнее проводить именно в учреждении такого типа. Ну и выделение на подобную затею государственных средств тоже смотрится как проявление заботы о жителях города.

Под бомбежку эта территория не попала, и после трехдневной войны персонал вернулся к работе, тем более что жалованье по-прежнему платили, и корма завозили. Собственно, работы не так много и было. Одна старая, негодная уже в упряжку лошадь и кормушка на открытом птичьем дворе – это не слишком хлопотно. Подмести дорожки – тоже нетрудно. Посетителей-то тут не бывает – не на кого смотреть.

Мегакотики эту территорию обследовали и, кажется, потолковали с кем-то из смотрителей. Во всяком случае, вопросов Оксане они задали немало. То есть о том, что такое зоопарк, выяснили все подробности, сохранившиеся из фильмов в памяти девушки (сама-то она в таких местах не бывала).

А потом звери «переехали» в один из вольеров. Сказали, что рацион их устраивает, решетка отлично защищает от опасностей и, вздумай они прогуляться, лес близко. На занятия в Степкин с Деллой дом являлись по утрам, а потом, отсидев в креслицах перед компьютером по нескольку часов, отправлялись «домой». Туда иногда приводили поиграть веселого мохнатого кобеля, да ребятишки любопытные заглядывали.

Очень тяжело проходила расшифровка языка. После относительно быстрых успехов в области элементарных понятий обе стороны словно натолкнулись на стену взаимного непонимания. Упорно продолжали попытки лучше понять друг друга, но, лингвистов не было с обеих сторон. Прерия – одноязычная планета. Специалисты в области средств общения тут редкость.