Артем Мичурин - Песни мертвых соловьев

– Возьми грибочков, – предложил я медику. – Таких небось не пробовал еще.

Зеленоватый оттенок лица Сиплого стал насыщеннее.

– Ни к чему не прикасаться, – зарубил идею Ткач. – Идем дальше прежним порядком.

– Эх, – вздохнул Балаган, – нам бы сейчас Факира с его горелкой. Выжгли б всю сучью берлогу к едрени матери.

Очередной коридор оказался совсем коротким и привел в точно такое же помещение с грядками-могилами, а потом в следующее, и еще в одно, и еще… Последняя плантация заканчивалась глухой стеной и вертикальной лестницей с люком наверху. Над головой здесь были уже не доски, а бетон, хоть и с трудом различавшийся под слоем наросшей плесени. Трубы отопительной системы, пройдя по периметру грибной комнаты, так же поднимались и уходили в потолок, обрамляя лестницу с двух сторон.

Капитан взобрался наверх и тронул крышку люка. Та не поддалась. Второй разок, посильнее – никак.

– Заперто, – констатировал Ткач после беззвучной, читающейся лишь по губам, тирады, адресованной, видимо, судьбе-злодейке. – Балаган, попробуй-ка ты.

Пулеметчик кивнул, отдал свое орудие труда Гейгеру и вскарабкался как мог высоко на освобожденную недостаточно мускулистым капитаном лестницу. Упершись плечом в крышку люка, он замер. Единственное, что свидетельствовало об идущем процессе, – наливающаяся кровью физиономия Балагана. Секунд через десять наверху что-то громко лязгнуло, и крышка, подскочив, опустилась пулеметчику на затылок.

– Бля! – схватился он за «ушибленное» место, но, нащупав каску, просветлел лицом.

– Наконец-то пригодилась, да? – порадовался за товарища Сиплый.

– Тихо все, ждать тут, пока не осмотрюсь, – скомандовал Ткач и обратился к пулеметчику: – Тебя тоже касается, – после чего забрался наверх, осторожно откинул крышку и исчез в проеме.

– Ох, не нравится мне его затея, – покачал головой Гейгер.

– Да тебе вообще ни хуя не нравится, – уточнил Сиплый. – Это старость.

– Интересно, – начал я размышлять вслух, глядя на вертикальную трехметровую лестницу, – каким образом один человек сумел вытащить отсюда Рябу?

– Так, может, он и не один, – хмыкнул Балаган.

– Тогда остались бы вторые следы, а их нет. Вот ты сможешь поднять Рябу наверх?

– Не знаю, он довольно тяжелый. Как-то пришлось потаскать на носилках.

– Ну-ка, иди сюда. Поставь ногу рядом, – я указал Балагану на отпечаток стопы похитителя.

– Зачем?

– Проверю – а не ты ли это. Шутка. Ставь, говорю.

Пулеметчик нехотя примостил лапищу, обутую в ботинок с толстой рифленой подошвой, возле следа неизвестного злоумышленника.

– Ну?

– Отойди, – я присел, чтобы получше разглядеть результат эксперимента. – Сколько весишь?

– А я почем знаю? Не взвешивался.

– Килограмм сто двадцать, – поделился мнением Сиплый. – А со снарягой все сто пятьдесят, наверное.

– Забавно. У Балагана сорок пятый размер, а у нашего любителя писающих саперов – сорок третий, но весят они примерно одинаково.

– Ты это по глубине отпечатков на глаз определил? – скептически прищурился Гейгер.

– Нет, на жопу.

– Эй! – в приоткрывшемся люке появилась рожа Ткача. – Давайте наверх, вроде чисто.

Лестница вывела в полутемное помещение с закопченными кирпичными стенами без окон. Свет исходил лишь от наших фонарей и от щели вокруг печной заслонки, откуда доносился треск пожираемых огнем поленьев и вырывались язычки пламени. В углу были сложены дрова, рядом валялся колун, стояли прислоненные к печи лопата и кочерга, на вбитом в стену гвозде висел засаленный фартук. Все выглядело так, будто кочегар вышел на минутку и вот-вот должен вернуться.

– Кочегара привалил? – будто прочел мои мысли Гейгер, шаря по полу фонарем.

– Тут не было никого, – ответил Ткач.

– Херово. Видать, ждут нас.

– Как пить дать, – согласился Балаган. – Только за дверь сунемся, сразу и примут.

– Значит, надо не в дверь соваться, – я оглядел потолок в поисках альтернативных путей проникновения на вражескую территорию.

Потолка как такового на самом деле не было. Над головой сходились стропила двускатной крыши с гнилыми досками и разным хламом, заменяющим кровлю.

– Думаешь, выгорит? – проследил Ткач за моим взглядом.

– Есть еще вариант – вернуться тем же путем к месту спуска, а оттуда по верху…

– Слишком долго, – перебил меня капитан. – Туда-сюда – часа три, не меньше. Потеряем след.

– Вы чего, через крышу лезть собрались? – округлил зенки Сиплый. – Совсем ебнутые? Да нас постреляют, как куропаток!

– Если они дверь зацелили, то противоположным скатом вряд ли интересуются, – я скинул вещмешок и прислонил к нему «СВД» с автоматом. – Балаган, ну-ка помоги.

– Давай-давай, – ответил Ткач на обращенный к нему полный недоумения взгляд, дополнив приказ активной жестикуляцией.

Пулеметчик согнулся, и я, взгромоздившись на его широкие плечи, приподнял кусок шифера, за которым открывался вид на лес и – что особенно важно – железобетонный забор всего в двух метрах от стены котельной.

– Порядок. Идем?

– Думаю, нет смысла всем скопом переть, – изрек капитан с выражением глубокой задумчивости.

Ну вот, начинается. Сам пропадай, а чужого товарища выручай. Глупо было рассчитывать на иное. Хотя, по правде сказать, я и без того предпочел бы идти в одиночку. К чему мне за спиной стадо незрячих распиздяев? Но выразить возмущение для приличия нужно.

– Смысла нет, говоришь? – поинтересовался я, все еще стоя на плечах Балагана.

– Да мы только обузой будем, – с энтузиазмом поддержал капитана Сиплый. – Это ж твоя стихия.

– Он прав, – кивнул Ткач. – Лучше тебя с этим делом никто не справится. А если до пальбы дойдет – мы огнем поддержим, не сомневайся.

– Прежде чем нырнуть в это дерьмо, я хочу узнать, ради чего.

Балаган внизу грустно вздохнул, предчувствуя долгую беседу.

– Так ведь мы уже… – начал капитан.

– Стоп. Давай сначала, и на этот раз без вранья, а то передумаю.

Ткач переглянулся с Сиплым, хмыкнул и посмотрел мне в глаза.

– Героин. Сто кило чистейшего героина. Покупатель уже есть. Он готов платить золотом.

Вот так новость! Не иначе наш Доктор Опий наводочку подкинул. Свинья грязи везде найдет. Бля, сто тыщ «чеков»! А если «кассетами» фасовать – миллион! И это – неразбадяженного! Целому картелю работа на годы вперед обеспечена. А покупателю-то небось за пятую часть цены спихнут, если не дешевле. Может, натурой взять да опробоваться в новом амплуа? Чем черт не шутит? А Фома… что Фома? На хуй Фому при таких-то раскладах!

– Я хочу десятипроцентную прибавку к своей доле.

– Неподходящее время ты выбрал для торга. Там без прибавки до конца жизни хватит и правнукам останется.