Сергей Дормиенс - In the Deep

— Ты всегда щуришься, когда тебе б-больно. Почти незаметно, но все же, — вдруг сказал обормот, указывая пальцем на внешний угол глаза. — И вот тут п-появляются две морщинки. И г-говоришь много.

Ух, как это сейчас было приятно, хоть и дать бы тебе по рылу за «морщинки»! Даже голове полегче стало, и инквизиторское «он за мной следит» уверенно влетело по очкам моему родному, женскому «он заметил».

Я сказала «спасибо» и опомнилась, только выхлебав полбутылки. Остальному — и приятному питью, и не менее приятным мыслям — помешали. Радар заботливо вывалил мне развертку восьмого сектора, где из изнанки вышла изрядная братия.

— А вот и наши, — сказал Синдзи. — По графику вроде все.

Я вывела подменю проверки подписей и быстренько осмотрела прибывших: в основном корветы, тактические корветы, пара явно подставных брандеров и командный легкий крейсер. «Алмех Ванадий Консьюминг» прибыл на поле боя во всей своей убогой фронтирской красе. Похоже, это был полный состав их флота.

«Что за гнусная пародия на космические баталии намечается?»

— Эти по графику, — буркнула я, чувствуя, как на место боли в голову входит сладкая пустота. — А конкуренты запаздывают. Засада их вон как нервничает.

Приглушенная каша радиоперехвата кипела беспокойными обсуждениями пополам с отборной руганью. Кто-то тонко крыл соратников по-сцинтиански, и я зябко повела плечами при звуках этой речи. Ведь даже при моей работе раньше не приходилось видеть, как выжигают планету.

Знакомьтесь, это Синдзи, подумала я. Полетайте с ним и попадите в незабываемые приключения. Запасная задница должна быть в комплекте.

Я смотрела на профиль обормота, увлеченного экранами и данными радаров, и пыталась представить, каково там сейчас — в этой голове. Он ведь не дурак, он понимает, что целую планету уничтожили из-за него. Вернее, нет: он понимает, что целую планету уничтожили из-за того, о чем он даже не помнит.

«Да ну что ж это такое, а?!»

Быстро, смотреть на радары, не думать о посторонних вещах. И вообще, обормот, шел бы ты отсюда.

— Они давно д-должны быть на месте. Это странно.

Синдзи вывел на экраны данные о еще нескольких секторах, откуда могли выскочить противники — там тоже было пусто. У меня в голове натурально тикали часы — старые такие, как в фильмах. Их стрелки томительно медленно двигались вперед, описывая круги, и стук становился все туже, все натужнее и тяжелее.

Молчал Синдзи, не шевелясь, молчала я, и что-то было потерянно-извращенное в том, что при этом всем молчал еще и космос. Даже ругательные переговоры засадной команды притихли.

А потом меня вдобавок еще и скрутило.

За этим экраном — около семи сантиметров изоляционного биопласта, потом слой радиокомпозита, потом… Я сцепила зубы: «Ну почему сейчас? Почему нечуть позже? Почему не вчера?» Увы, у меня было много вопросов к звездной болезни, а у нее ко мне — один.

«Выдержишшшшшшшь?»

Я могу сейчас провалиться в синхронизацию, могу действовать, могу пройти стамина-тест или тест ай-кью, но, черт побери, я не могу удержать в узде свой чертов страх перед громадой ничто, которая начинается сразу за почти неразличимой обшивкой.

— А-аска?

Нет-нет-нет, это ты не вовремя придумал, Синдзи. Давай потом выясним, что со мной, хорошо?

— Давай, иди. Я подежурю сама.

Я отвернулась к экранам и поморщилась: моим голосом сейчас можно ошкуривать окислившиеся контакты. Ложемент слегка подался, когда обормот встал. Он помялся и неуверенно сказал:

— Если ты хочешь, я м-могу…

«Да ты просто принц, мать твою» .

— Нет.

— Я х-хотел сказать, что…

— Я сама проведу бой. Заткнись и наслаждайся.

«Нырнуть? Туда? Да ты шутишь!» — водоворот шепота в голове давил, раскачивал, и я чувствовала себя в маленьком десантном боте, как тогда, в атмосфере ТЕ54, где мы попали в плавучий шквал, и нас, младших послушников, трясло и перемешивало. Нас волокло прочь от цели почти тысячу километров, но мы об этом не думали, потому что были очень заняты: просто держали желудки и почки на месте.

Вот и сейчас маленькая рыжая Аска в моей голове всего-навсего пыталась остаться одним целым.

— Я в см-мысле, могу остаться и п-посидеть с тобой. М-молча.

Я нахмурилась и подняла взгляд. Синдзи виднелся как будто на другом конце черной шахты — маленький, мнущийся и какой-то в то же время решительный. Мой капитан снова протягивал мне руку.

И так не бывает, правда ведь? Ну ведь правда?

— Да ну еще чего придумаешь. Я справлюсь.

Ты, Аска, хитрая: хочешь и гордой быть, и к этому парню поближе. Жаль, механизма втягивания иголок у меня нет. Очень жаль.

— Я з-знаю, что справишься.

«Так что ж ты морочишь…» Мысль я не закончила: моя рука, сжатая добела в кулак, оказывается, лежала на сенсорной панели, которая уже давно отключилась, недовольная слишком сильным нажимом. И эту руку осторожно погладили — тихо и со смыслом.

«Ты справишься, но мне не все равно, как ты себя б-будешь при этом чувствовать» .

Дверь рубки закрылась, и я смогла наконец выдохнуть.

— Спасибо, — сказала я в пустоту.

Пятый час ожидания заканчивался ничем. Я сыграла сама с собой в планеты, выиграла три раза, представила себе волнительный и глупый поцелуй с обормотом, потом — для разнообразия — как я просыпаюсь с ножом последней из Аянами в спине.

Это все было невообразимо глупо.

Глупее только факт пропажи целого флота, огромного по масштабам фронтира. В том, что он пропал, не сомневался уже никто. Рискуя быть обнаруженным, один каптайновский бриг связался с базой корпорации и выяснил две вещи: «а» — флот отбыл, «б» — связи с ним нет. И это просто поражало воображение, ведь флоты не исчезают: всегда есть спасательные капсулы, сбежавшие корабли, последние выкрики в подпространственный эфир. А вот так, чтобы целый флот бац — и исчез, не бывает.

Я пинала радарную консоль и думала. Первая возможная причина — волнения в изнанке. Так иногда бывает, и корабли пропадают независимо от мастерства и опыта пилота, но, опять же: из сорока с лишним посудин разного тоннажа должно выплыть несколько. Вторая причина — им надрали задницу третьи конкуренты. Например, при промежуточном выходе из изнанки подловили, когда можно чисто и быстро прожечь щиты. Третий вариант — какая-нибудь аномалия…

Черт, четвертый вариант — Господь Бог лично сжег грешников. Так можно до бесконечности гадать, и плохо то, что мы здесь зажаты и связью пользоваться нельзя: а вдруг эти лентяи просто опаздывают? Ну что такое, в конце концов, шесть лишних часов по меркам космоса?

Я вывесила старт дронов на пусковые ярлычки и давно уже поигрывала пальцами над этой панелью: каждый шаг маленьких металлических засранцев к спрятавшимся бригам уже просчитан. И свои действия я уже просчитала, и вражеские, и даже действия союзников — так, просто от скуки. И то, как я улыбнусь обормоту, когда все закончится…