Сергей Дормиенс - In the Deep

«Блин-блин-блин. Вот тут мы ставим точку» .

Следующий пинок по консоли получился куда сильнее, чем мне хотелось. Ну вот почему раньше всегда было все просто? Нравится парень — подходим, улыбаемся и через несколько часов запоминаем новое впечатление. Например: слабак. Или: ничего так, можно и свой номер ему оставить. Или… Тьфу.

Классная у тебя была жизнь, Аска. И вот только посмотри, на что ты ее променяла. На сомнения? И кстати, хороший вопрос: а чего это я по паре прикосновений возомнила, что вообще ему нравлюсь? Вопрос был туп, ответ лежал на поверхности, но настроение я себе изгадила знатно, даже безо всяких мыслей о пропавшем флоте.

Я нажала кнопку вызова и, проглотив имя капитана, объявила по громкой:

— Кто там свободен, подхватите вахту.

Спустя шесть пинков по радару дверь в рубку открылась, и вошел Каору.

— О, а тебя в космос не вышвырнули? — деланно удивилась я.

Нагиса криво улыбнулся и подошел ко мне:

— Нет. Почему-то.

— Ага, ну ясно. Побоялись, что ты постучишь в окошко к каптайновцам и нас сдашь.

Я встала и, сцепив руки над головой, потянулась: спине что-то было нехорошо. Наверное, все это время шевелились только мои мозги. Непорядок.

— Ты поесть? — спросил Каору, устраиваясь на мое место. «Сегоки» тут же намертво заблокировал половину экранов и функциональных панелей, обнаружив неавторизированного пилота.

— Да, я не завтракала, — сказала я, с удовольствием любуясь погрустневшим выражением лица бывшего штурмана.

— Ясно.

Ясно ему, сволочи.

— Ничего руками не трогай, все нужные экраны я тебе оставила. Вон там и там — наши. Вот это — плохиши. Если появится кто-то еще — зови меня по громкой. А, да. Еще вон эта глыба ползет на нас, ты подрули слегка с ее пути, но не больше сорока метров в секунду.

Нагиса кивнул и положил руки на рулевые панели.

— Приятного аппетита.

В дверях я махнула рукой:

— И тебе не подохнуть со скуки.

Хорошая машина — «Сегоки». Был бы ВИ не так мятежен — вообще цены б не сложить. В коридоре было так тихо, что я, кажется, слышала, как скребутся и попискивают в трюме дроны.

У кухонного комбайна тоже оказалось пусто. Майю, по идее, до сих пор не отпустила ее химия, Аянами, небось, в трюме. Синдзи, соответственно, там же. Я набрала тарелку пюре и каких-то «белковых вальцов» и принялась за эту штуковину прямо на месте. Пропавший флот меня интриговал — ужас как, но проснувшемуся аппетиту это не слишком вредило.

— Аска, у нас тут проблемы, — сообщил Каору по громкой.

Я понеслась по коридору, и только на полпути поняла, что тарелку и палочки так и не оставила. «А черт, доем на месте» .

— Ну и что тут у тебя? Пятнадцати минут без мамочки не осилил?

— Вот сюда посмотри.

Я не сразу даже поняла, куда он показывает. В девственно чистом до того секторе показались скопища материи на несколько тысяч тонн, и это все вело слабую передачу в радиодиапазоне. Какие-то глыбы неправильной формы — сканер материалов отказывался определять, что это. Вроде, углерод. Вроде, кремний.

— Что за пакость? Откуда?

— Это корабли, Аска.

На видеолокаторе появилась наконец обработанная картинка, и ее содержимое выглядело поистине жутко: это были самые настоящие корабли-призраки. Древние, покрытые наростами выродившегося живого металла, с опухолями и коростой, — так бывает, когда умирает ВИ корабля, и обшивка размножается сама по себе. Десятки суден плыли по инерции, без двигателей, а значит — они не светились в матричном диапазоне, потому я и не признала в них кораблей.

Тяжелый крейсер шел двумя почти независимыми частями, его нос и корма держались вместе на какой-то паутине, а вокруг плыли с той же скоростью обломки — им, наверное, просто скучно было разлетаться.

Я металась взглядом от экрана к экрану, и на всех видела изуродованные временем и старостью бриги, корветы и фрегаты. На мониторе радиоперехвата выводились данные, но результирующие помехи искажали их так, как будто кашляющие старики целого дурдома пытались произнести свои имена. Причем все и разом.

— Мерзость, — с чувством произнес Нагиса. — Попробую расшифровать, что в этой передаче.

— Пробуй, — сказала я. — Подвинься.

Нагиса съехал по ложементу к панели обработки сигналов и принялся там копаться, а я активировала полный функционал и запустила пятерню в волосы: мне это все не нравилось.

— Здесь что-то не так, Каору.

— Хм?

— Здесь что-то охрененно не так. Смотри сюда.

Я отмасштабировала изображение: опухоли и наплывы органической брони, уродующие нос корабля, омертвели, в них уже не угадывалось той маслянистой жизни, которой сияет по-настоящему живой корабль. Белые брови удивленно поползли вверх, а значит, на Вердане штурманы изучали материаловедение.

— Это что, петрификация?

— Она самая.

— Двести сорок лет, как минимум, что ли?

— Это если корабли обшивали самым дешевым дерьмом. А это — не дерьмо.

Я смотрела во все глаза на эскадру мертвецов. Сидящие в засаде каптайновцы тоже наконец оживились: мол, ни хера себе, срань господня, — и все в таком ключе.

— Это бред, Аска, — грустно сказал Каору. — Какие еще три сотни лет? Фрегаты вон того типа ввели в производство полвека назад, ну, чуть больше.

Мы помолчали, глядя друг на друга, а потом Нагиса протянул руку, но я успела раньше. Экраны побледнели и стали серыми, пульсирующие струны нашего мира словно бы выплыли наружу, и притухли искры звезд. Я нашла взглядом мертвый флот и ощутила себя обманутым ребенком: в режиме изнаночной навигации ничего не изменилось. А я так надеялась на пусть и страшное, но понятное объяснение — не червоточина, так хотя бы ее остаточной след за кораблями, которых унесло на ту сторону изнанки.

Ни-че-го. То есть, вообще.

Я прекратила сверлить взглядом Каору и посмотрела на экран радиоперехвата: там как раз закончилась обработка первых данных. Приборы «Сегоки» теперь определяли белый шум, идущий от эскадры мертвечины, как метки и опознавательные сигналы. И первый же пункт был чудо как хорош: «Фрегат «Мирабель». Реестровый номер — прочерк. Собственность «Ост-Каптайнише Мануфактурен"» .

— Из пункта «А» в пункт «Б», — тихо сказал Нагиса, который обернулся, чтобы проследить мой взгляд. — Три сотни лет.

Я молчала. Ну не поддерживать же игру в очевидности, правда? Три сотни лет, которые для всех, кроме этого флота, прошли как сорок три часа. Без червоточин и прочих страшных объяснений.

— У нас тут движение, — объявил Каору.

Замерший было флот «наших» из «Алмеха» пришел в действие. Корабли корпорации выпустили вперед орду дронов и на полной скорости ринулись в атакующие маневры. Я бы сказала, что это набег на кладбище, но, признаться, понимала капитанов, которые приняли такое решение. Фронтир — он ведь неглуп, хоть и суеверен. А философия такого суеверия ковалась годами работы в аду, заднице и полной неизвестности: если что-то тебя испугало — убей, пока можешь.