Роман Глушков - Последний барьер

В этой истории плохие и хорошие ребята не могли ни победить, ни проиграть. Все, что они могли, это или истребить друг друга, или разойтись восвояси.

Самоубийц среди нас не было. Стало быть, боевая ничья.

Пат…

Только Мерлину — самому сильному и мудрому из нас — предстояло определить стратегию наших дальнейших действий. И он наверняка предложил бы какой-нибудь разумный план, кабы его не опередил Зеленый Шприц. Последний вопрос Давида Эдуардовича повис в воздухе, и никто пока не проронил ему в ответ ни слова, как вдруг Тиберий решительно выступил вперед. Потом повернулся к нам лицом и, указав на заложника, обратился к Пожарскому:

— Держите его как можно крепче, Семен! И умоляю вас, больше не вздумайте его отпускать!

— В чем дело, доктор? — недоуменно переспросил Мерлин, но просьбу Тиберия выполнил. Отпущенный было нами на свободу Умник вновь очутился в железной хватке «жженого» сталкера. А я, Динара и Жорик вскинули оружие и начали обеспокоенно озираться в поисках подкрадывающихся врагов. Это было первое, о чем мы подумали после неожиданной просьбы Свистунова. Иная причина, по какой он мог ни с того ни с сего всполошиться, нам в головы не приходила.

Однако ни врагов, ни каких-либо признаков их вторжения не обнаружилось. Никто не вскрывал бронированные ворота, которые Пожарский также сплавил воедино с их каркасом. Не распахнулись в стене и в полу скрытые прежде люки, впуская сюда штурмовые отряды «гарантов». Да и сам Талерман не проявлял ни малейшего беспокойства. Наоборот, на лице у него было написано лишь нескрываемое удивление.

Зато при взгляде на лицо Свистунова мне стало немного не по себе. Оно раскраснелось, глаза доктора пылали огнем, а самого его трясло от волнения, причина которого была нам пока что неясна. Прежде я довольно редко видел Тиберия в таком состоянии. И как правило, лишь тогда, когда ему удавалось доказать правдивость какой-либо из своих научных гипотез.

Что за открытие внезапно осенило его у подножия «Кладезя»? Хотелось надеяться, что непременно судьбоносное. Ну и, естественно, такое, какое мы сумеем, не сходя с места, воплотить в жизнь, поскольку сейчас было не самое удачное время выслушивать новые свистуновские догадки и теории.

— Что стряслось, Тиберий? — вновь поинтересовался у него Мерлин. Наша ответная реакция на заявление доктора повергла того в замешательство, отчего Семену и пришлось дважды спрашивать у него объяснений.

— Я… я знаю, что нам делать! — выпалил тот, вернув себе прежнюю решимость, но речь его сбивалась от волнения. — До меня дошло!.. Дошло то, чего я до этой минуты не понимал! Забудьте о «Лототроне» — он нам больше не нужен! И Талерман не нужен! Я вполне могу… да, наверняка могу во всем здесь разобраться! Дайте мне только день!.. Нет, полдня!.. Или на худой конец хотя бы пару часов, и вы увидите, что я могу управлять всем этим хозяйством не хуже Умника! И «Альтитуда», и Исгор, и Гордии, и, конечно, «Кладезь»!.. Я подчиню их себе! Понимаете, что это значит?

— Не совсем, — Пожарский недоверчиво прищурился. — А ну-ка поясни.

— Да как же?.. Ведь вот это все… — Зеленый Шприц обвел рукой гигантскую сферу, внутри которой мы находились, хотя, надо полагать, он имел в виду не только ее, но и весь полигон. — Это все будет целиком и полностью принадлежать нам! Нам и только нам! От вас нужно лишь немного: защитить меня от «G. O. D. S.», пока я не взял управление Исгором на себя. А потом мы или выгоним «гарантов» с полигона, или переманим их на нашу сторону — как знать, возможно, они нам еще пригодятся. Им ведь, так же как Трояну, абсолютно без разницы, кому служить! Для них главное, чтобы проект функционировал, а уж у меня-то он заработает, как швейцарские часы, даю гарантию!

— О боже! — воскликнула Арабеска. — Да наш доктор вконец сбрендил!

— А что ты намерен делать с Умником? — спросил я, глянув на Давида Эдуардовича и обнаружив, что тот внимает Свистунову уже без удивления и без испуга, а с многозначительной ухмылкой на лице.

— То же самое, что он планирует сделать с нами — ликвидировать его как первоочередную угрозу! — ответил Тиберий, успев, оказывается, обдумать и эту деталь своего грандиозного замысла. — Неужто вы всерьез верите, будто Талерман позволит нам уйти? Не знаю, что у него на уме, но будьте уверены: живыми он нас ни за что не отпустит! Да и какой нам смысл покидать сокровищницу с пустыми руками, когда мы способны обосноваться в ней и распоряжаться ее содержимым прямо отсюда? Откройте глаза! Какие вообще раздумья могут быть, когда стоишь перед выбором: или жизнь, богатство и власть, или позорное бегство и смерть?

— Браво, мой дорогой доктор! — подал наконец голос приговоренный Тиберием к смерти Умник. И подчеркнуто медленно, дабы не нервировать Пожарского, трижды хлопнул в ладоши. — Браво, господин Свистунов! Превосходно сказано, черт бы вас побрал! Наконец-то вы родили на свет воистину гениальную мысль! Знаете, а я уже начал было в вас разочаровываться. Но нет, вы все-таки не вытерпели и продемонстрировали мне свою жадную, завистливую сущность! С чем я вас и поздравляю, поскольку вы не поколебали, а лишь укрепили мою веру в прагматичную людскую натуру! Честное слово, нет ничего приятнее узнать, что я не одинок и в науке помимо меня встречаются другие бессердечные сволочи!.. И кто вообще такие эти «боги»… или «гаранты»… или как их там? Сюда что, помимо вас пробрались еще какие-то непрошеные гости?

— Помолчи! — велел заложнику Семен, после чего вновь обратился к Зеленому Шприцу. — Послушай, доктор, да ты хоть осознаешь, в кого мы превратимся, когда захватим власть над Исгором? Не говоря о том, какую дьявольскую репутацию и каких могущественных врагов мы себе при этом наживем?

— Репутация и враги — ничто в сравнении с тем, какие перспективы сулит нам этот проект! — отмахнулся от упреков Свистунов. — Здесь Талерман абсолютно прав: за Исгором и «Кладезем» — огромное будущее. И кто владеет их секретами, тот в итоге добьется в жизни таких высот, о каких прежде даже не мечтал. Вот почему, господин Мерлин, ваша поддержка мне просто жизненно необходима. Ведь кто еще кроме вас — гения мнемотехники, — сумеет проникнуть в память Умника и извлечь оттуда для меня всю недостающую информацию об Исгоре?

— А вот эта ваша идея мне уже категорически не нравится! — Давид Эдуардович осуждающе поцокал языком и покачал головой. — Я протестую! Так неспортивно! Вникать в чужие идеи собственным умом и усовершенствовать их — еще куда ни шло. Но чтобы взять и скачать мои открытия у меня из головы одним файлом, словно экзаменационные конспекты!.. Фу, как отвратительно! И вам не совестно?

— А что насчет моего излечения? — перебив Талермана, напомнил я Тиберию о своем существовании. — Оно, надеюсь, в твоих эпохальных планах еще значится или уже снято с повестки дня?