Олег Серегин - Дикий Порт

«Анкайи», – вспоминает Рихард. Анкайи видят разницу. Ррит, получается, чуют. Должно быть, сверхполноценность отражается и на физиологии.

– Это долго объяснять, – вздыхает Люнеманн. – Но тебе не показалось. Они действительно другие.

Л’тхарна опускает взгляд. Начальник Порта не торопит его; спокойно ждет новой реплики, давая время обдумать ее… но о том, что действительно занимает его мысли, вождь говорить не станет. Ни к чему Рихарду лишнее беспокойство. Он сделал все, что было в его силах, а дальше дело за силой Л’тхарны аи Р’харты.

Силой, которой недостает.

Л’тхарна молчит о том, что ослабевшего, увечного вождя даже люди Порта примут с великим трудом. А люди, пережившие время оккупации на Кадаре… Каково им, ненавидящим х’манков так, что невозможно больше, внять вождю, который служил х’манкам и уподобился им?! Прав Д’йирхва, челядь Цмайши – только ирхпа, строящие из себя цангхьяр. Но там, где никогда не было индикарт, там, где и сейчас порой священный клинок врезается в хрупкую грудь, ломая кости, сокрушая единственное сердце х’манка-солдата; там, где не говорят на Space English – как Л’тхарне приказывать? Кто исполнит его приказ?

Д’йирхва, обезумев от радости, при встрече сжал его в объятиях так, что вождь мало не взвыл. Соратник уже знал о результатах саммита. «Тебя будут помнить вечно! – говорил он, и Л’тхарну обжигал огонь его глаз. – Прославлять жарче, чем славят героев древности! Что толку в их дряхлой славе? Ни с кем нельзя сравнить тебя, и впредь станут сравнивать героев с тобой».

«Нет, Д’йирхва, – думает Л’тхарна, глядя на резкий профиль Ймерх Р’йиххарда, бледный, очерченный тенями. – Меня проклянут и забудут, как только станет возможно. Я – знамя позора, Д’йирхва».

Отца, доблестнейшего из вождей, будут славить. Что за дело – он проиграл войну? Он сделал это, ни на шаг не отступив от чести. А Л’тхарна, выродок, ее не знает. Он умеет молчать и обманывать, умеет торговаться, преданно служить победившему врагу… его проклянут и забудут.

– Скажи, Рихард, – наконец, нарушает молчание вождь, – нас обяжут формировать правительство по вашему образцу?

– Нет, – почти обрадованно отвечает Люнеманн, – зачем? Нет ни соответствующего закона, ни смысла этого делать.

– Когда можно рассчитывать на вывод оккупационных войск?

– Собственно вывод войск может и запоздать. Но планета уже не под земной юрисдикцией. Патрулирование отменено, солдаты не покидают баз. Вы наладили контакт с тамошним населением? Там остались какие-то организации?

У Л’тхарны грива встает дыбом при мысли о существующих на Кадаре организациях. Еще с довоенной поры, когда на Порту пытались сохранить традиционное образование, он помнит: сообщество х’манков при культурном регрессе превращается в племя, затем – в стадо. У ксенологов чийенкее были интересные материалы по х’манкам.

Но люди – одиночки. И до чего на Кадаре мог дойти регресс…

Дипломаты, отправленные к прародине, надеются отыскать подобие Сопротивления. Хотя бы воинские отряды, имеющие вождей.

О худшем варианте не стоит думать.

Ужас делает слабым.

– Хорошо, – отвечает Люнеманн. – Поддерживать легитимность твоей власти войска Ареала не станут – это уже хорошо…

Л’тхарна взрыкивает и, мотнув головой, оскаливает клыки. Такое выражение неприязни к своей расе Рихард поймет и простит.

Начальник Порта чуть улыбается. Бывшего начальника его охраны занимают собственные дела. Л’тхарна ведет себя как обычно, но положение изменилось – теперь они равны.

Оба – владыки.

«Он это заслужил», – благосклонно думает Люнеманн; корсар и самому себе не признается, кем себя ощущает в эту минуту, и почему это так приятно.

Раздавать царства – удел божественный.

…И все же прощаться грустно. Как ни тесна останется связь между Кадарой и колонией на Порту. Глава расы должен находиться на материнском мире, недопустима малейшая демонстрация зависимости.

Особенно для расы ррит.

Но некоторые проблемы Л’тхарне решить не под силу. Их Рихард решит сам. О них даже необязательно говорить. Ни к чему Л’тхарне лишнее беспокойство.

Официально после Второй космической войны биосфера Кадары была уничтожена массированной орбитальной бомбардировкой. Земля напоминает: есть риск, что это перестанет быть ложью.

Результаты саммита неоднозначны.

Дискуссии, скандалы и судебные процессы, сотрясающие Сердце Ареала, Рихарда интересуют лишь постольку, поскольку повлияют на дела Порта. Независимого всерасового государства, присоединившегося к межцивилизационным конвенциям и потому равноправного с прочими. Принят даже Ареал Порта – в него вошли несколько перевалочных пунктов. Давно подготовленные поправки внесены в законодательство. Суды завалены исками: бывшие пираты, ныне граждане республики Дикий Порт, не преминули воспользоваться помощью государства в деле разрешения своих свар. Это Рихард тоже предвидел, меры принял заранее, и эксцессов до сей поры не случалось.

Вот только злосчастному Хейальтаэ, увы, не до законного разрешения конфликтов.

Люнеманн улыбается этой мысли.

Головокружительный маневр, предпринятый семитерранским триумвиром, заставил лаэкно перейти к яростной обороне. Местер Элия выиграл у семи гроссмейстеров разом! можно ли не гордиться расой Homo?.. Все преимущества позиции Лэтлаэк обернулись слабостями.

Информация о войне «Фанкаделик» и «Аткааласт» была представлена общественности. Местер Люнеманн, глава государства, держал в этом конфликте сторону людей, так как ущемлялись права «Фанкаделик». У корсаров лаэкно был повод для недовольства Начальником Порта.

Наиболее совершенные системы слежения созданы детьми Лэтлаэк. Они – не только их гордость, но и инструмент ритуальных игр.

Записи, представленные Хейальтаэ, – записи, где точно на ладони виден приближающийся к цели «москит», – усугубили подозрения… и местер Люнеманн не был бы корсаром, не явись тотчас на свет множество иных косвенных улик.

У лаэкно нет жесткой границы между легальной и нелегальной деятельностью. Все суть игра. Глава седьмого высокого рода – министр и корсар одновременно. Не все ли равно, как и где решать проблемы? Недовольство пирата быстро становится взглядом в прицел, взрывчаткой в машине, запрограммированным «москитом» – всем, что только можно изобрести для отнятия жизни.

И это вполне в порядке вещей.

Только одно «но».

Недовольство Начальником, даже покушения на него – норма для пиратского мира. Не для государства, присоединившегося к межцивилизационным договорам!

Упущение ксенологов Лэтлаэк.

Мат гроссмейстеру.

Позор.

По некоторым сведениям, в анклаве лаэкно на Диком Порту всерьез обсуждалась возможность согласия с такой трактовкой событий. Принять свой проигрыш, постараться взять реванш – благороднее, чем суетливо и бесплодно отбиваться, уходить из игры.