Кристофер Паолини - По ту сторону звезд. Книга 2 [litres]

В дополненной реальности Кира увидела схему планетной системы. Она не сразу сообразила, что именно видит: синие и желтые точки, обозначающие корабли медуз и ОВК, наполовину заслонило красное созвездие.

– Что за… – осеклась Воробей.

– Увы, – сказал Грегорович, впервые с искренним сожалением в голосе, – увы, в бой решили вступить жути. И на сей раз вместе с ними прибыло кое-что еще. Огромное. Заполонило все каналы. Называет себя… Утроба.

Кира смотрела и не могла отвести глаз.

Дополненная реальность наполнилась ужасом. Жуть, истинная жуть, обретшая облик благодаря грехам самой Киры. Утроба… Она явилась гротескным сгустком черной и красной плоти, плывущей в космосе, – ободранной, без покрова кожи, блестящей от сочащихся жидкостей. Масса Утробы превышала даже массу «Потрепанного иерофанта» – она была больше любой космической станции из виденных Кирой. Размером почти с две небольшие луны, вращающиеся вокруг планеты R1. А по форме – расползающиеся во все стороны метастазы, хаос, в котором отсутствовал даже отголосок упорядоченности, и все же заметен был намек – попытка? – фрактального узора по краям.

Эта непристойная опухоль вынырнула из сверхсветового пространства возле орбиты R1, а с ней – густой рой порченых поменьше. Утроба и ее воинство уже изготовились напасть на людей и медуз, они не делали между ними различия. Кира обхватила себя руками, опустилась на корточки, ей поплохело. Нет надежды на то, чтобы Семя совладало с Утробой – она слишком велика, слишком изуродована, слишком зла. Даже если б у Киры хватило времени, чтобы вырастить Семя до таких же размеров, она бы потерялась в теле чужи. Она бы перестала быть той, кто она есть, стала бы малой, незначительной частью Семени.

Эта перспектива пугала больше, чем сама смерть. Даже если ее убьют – всего лишь убьют, – все равно до самого конца Кира останется той, кто она есть. Но если Семя поглотит ее, гибель ее сущности произойдет задолго до того, как прекратится существование разума или тела.

Ей на плечи опустились тяжелые руки экзоскелета Фалькони, и капитан помог Кире подняться на ноги, приговаривая успокоительно:

– Эй, все в порядке. Мы еще не проиграли.

Она покачала головой, под маской «скинсьюта», закрывавшей ей лицо, вскипали слезы:

– Нет, я не могу. Не могу. Я не…

Он встряхнул ее – сильно, чтобы заставить слушать. Кроткий Клинок покрылся легкой рябью шипов.

– Не смей так говорить, черт побери! Если ты сдашься, мы все покойники.

– Ты не понимаешь. – Она беспомощно махнула рукой, указывая на уродское месиво в своей дополненной реальности, забыв, что Фалькони его не видит. – Это… это…

– Прекрати!

Голос его был строг. Настолько строг, что Кира прислушалась к нему.

– Сосредоточься на одной задаче. Мы должны убить Ктейна. С этим ты справишься?

Она кивнула, отчасти вернулась способность контролировать себя.

– Да. Думаю, да.

– Хорошо. Тогда соберись и давай прикончим эту медузу. О жутях позаботимся потом.

Внутренности все еще сводило судорогой страха, но Кира постаралась не обращать на это внимания, вести себя уверенно. Она отключила дополненную реальность, хотя в мозгу облик Утробы сохранялся, словно выжженный на сетчатке ее глаз.

По команде Киры «скинсьют» доставил ее к входу в шлюз.

– Вперед, в бой, – пробормотала она.

Там, за пределами «Рогатки», в складском отсеке инопланетного корабля, вращались тени, вторя вращению «Потрепанного иерофанта», но благодаря гравитационному полю на инопланетном судне Кира не ощущала этого кругового движения. Смещавшийся свет обладал характерной для космоса жесткостью, казалось, у лучей острые края, и их пульсация вызывала дезориентирующий стробоскопический эффект.

– Держитесь рядом, – попросила Кира.

– Идем следом, – ответил Фалькони.

Не желая терять ни секунды, Кира двинулась через вращающееся хранилище. Спиральные тени вызывали головокружение, поэтому она уставилась себе под ноги и старалась не думать о том, как корабль движется в космосе.

Когда она проходила между рядами прозрачных шаров (каждый по меньшей мере четыре метра в диаметре), наполненных странными застывшими формами, от ближайшего к ее голове шара взрывом оторвало кусок размером в кулак.

Звука не было, но Кира почувствовала, как осколки шара отскакивают от затвердевшей поверхности чужи.

– В укрытие! – крикнул Фалькони.

Кира не пыталась прятаться. Она послала вперед щупальца чужи, разорвала жемчужно-белую обшивку, ухватила ближайшие шары и лиану, на которой они висели, и из всего этого материала составила щит, заслонивший не только ее, но и членов экипажа у нее за спиной. Так же как на «Орстеде», только на этот раз она действовала уверенно, зная, что нужно делать. Теперь Семя послушно исполняло ее команды, и она не боялась утратить контроль. Все происходило по ее воле. Кира переключила зрение на инфракрасное и разглядела, что из-за рядов стеллажей вырвался раскаленный добела луч. Он прожег яркую дыру размером с мизинец в щите точно на уровне ее груди. Сначала Кира испугалась, но потом сообразила, что дыра неглубока и луч не достигнет ее тела.

Впереди среди шаров мелькнули две медузы – два спрута. Они пятились прочь на изгибающихся конечностях, нацелив на Киру огромные, зажатые в клешнях бластеры.

«Ну уж нет!» – мысленно произнесла Кира, и Кроткий Клинок выбросил пару щупалец, поймал медуз, сжал их, разорвал, обратил в массу дергающейся плоти и брызжущего ихора. Пожалуй, операция пройдет легче, чем она опасалась…

В рации послышался чей-то испуганный вздох.

– За мной! – крикнула Кира и двинулась к белому панцирю – двери, ведущей в герметизированную внутреннюю часть «Потрепанного иерофанта».

Панцирь не открылся при ее приближении, но, прорезав его тремя быстрыми взмахами Кроткого Клинка, Кира сломала механизм, который удерживал на месте состоящую из трех частей дверь. Клинья панциря разошлись, и Киру чуть не сбил с ног порыв ветра изнутри корабля.

Ее импровизированный щит в это отверстие пролезть не мог, так что она нехотя бросила его и позволила чужи нести ее в глубины инопланетного корабля. Экипаж и Итари по-прежнему следовали за ней.

Внутри «Потрепанный иерофант» отличался от обоих медузьих судов, на которых Кире довелось побывать. Стены темнее, угрюмее – в серых и синих тонах и украшены узором, напоминающим кораллы. В иных обстоятельствах Кира с удовольствием бы присмотрелась к этому узору.

Она оказалась в длинном пустом коридоре со множеством ниш и дверных проемов; вбок отходили туннели, ведущие и вверх и вниз. Теперь, когда вокруг вновь был не вакуум, но воздух, Кира слышала пронзительный свист сломанной ею двери, и жужжание дронов Хва-Йунг, и завывающую сирену, похожую на песнь китов, словно весь корабль кричал от боли, гнева и страха.