Джефф Грабб - Кара

Задняя стена раздвинулась, и вышли трое хаттов. Первой шла Ваго, направляясь прямо к турболифту, на буксире был один из ее вездесущих нефритово-зеленых дроидов, очевидно, слишком занятый для празднества. Затем Мика, который подошел к пустому столу, где собралась группа родианцев. Наконец Попара вышел, великолепный на подъемной площадке, в сопровождении трех своих женщин-тви'лекок.

«Gijee bo mabonna matah», — сказал старший хатт, приветствуя собранные виды. «Чубасо падунки». Рин выжидающе посмотрел на Мандера.

«Милые существа и товарищи по разуму, — мягко перевел Мандер для остальных, — добро пожаловать в мой дом».

«Джима Моджжа наньяр кодовин Мандер Зума Киджа Джидаи, Рин Ирана, Бо Эдди Бэрей, ломарин джеджо мокин Эндрегаади. Gon kodowin pumba mallin».

— Он сказал… — начал Мандер, но его перебил Рин, — «я узнал наши имена. Он сказал „спасибо“?»

«Столь же, как и хатт,» — сказал Мандер. «Он сказал, что наших усилий более чем достаточно».

Панторанец понюхал и просмотрел столы. «Чёрт на родианцев», — сказала она. «Я хочу посмотреть, смогу ли я что-нибудь утащить с Бомусом».

Мандер кивнул и позволил провести себя к столу с цереанцами и большой женщиной-хатт с бриллиантовым знаком на лбу. Эдди сидел с тви'леками и биммами. Никто из них не сел за стол Зонноса.

Высокий церианец представил хатта за столом Мандера как Лунгру Нокко, старого делового партнера клана Анджилиак. Самого высокого цереана звали Кир Сесад, он был главным советником Лунгру. За столом сидело трое куарренов, но только один говорил на базовом, а тот — шепелявил. Когда этот куаррен перевел разговор за столом на двух других, ее родной язык казался намного более восхитительным.

Лунгру, конечно, говорил только по-хаттски, и Мандер мог достаточно хорошо уследить за ним, хотя Сесад вмешивался, когда Лунгру невнятно говорил, или Мандер не мог выразить свою точку зрения. Женщина-хатт особенно интересовалась их приключениями на Эндрегааде и не раз называла Мандера спасителем Мики. «Такому ребенку нужны защитники,» — сказал Хатт.

«Младший сын Попары кажется более чем храбрым и достаточно способным,» — сказал Мандер. «Сегодня у нас был инцидент. Попал под снайперский огонь. Он не дрогнул перед этим».

Глаза Лунгру расширились от удивления, и Мандер добавил: «Я считаю, что нашим стрелком был Цереан».

Лунгру издал хихиканье и пробормотал по-хаттски: «Церианин? Вы узнаете его за столом? Возможно, здесь Кир Сесад ускользнул от моего окружения, чтобы выстрелить в любимца Попары!» Цереанский советник посмотрел на Мандера холодным, как космос, взглядом, но хатт продолжила, забавляясь собственной шуткой. «Может, ты ускользнул, когда я не смотрел, а, Кир Сесад?»

Кир Sesad ответил каменно, «Я никогда бы ничего не делать без ваших заказов, Lorda Lungru,» — но взгляд на CEREAN никогда не покидал Мандер.

Лунгру продолжила говорить, что она никогда не сделает ничего настолько грубого, чтобы убить соперницу перед званым ужином, и отметила, что Мика, будучи целью, не была виной молодого Хатта, в конце концов. «Попара рожает его. Такое случается со старшими хаттами. Мы становимся мягкими, сентиментальными. Мы упускаем возможности. Мы не пользуемся преимуществом. Попара, которого я помню, был намного сильнее, жестче. Теперь он такой же старый, как и я».

В этот момент прибыла одна из служанок-тви'лекок и сообщила Лунгру, что Попара увидит ее. Женщина-хатт оттолкнулась от стола, а остальные церианцы последовали за служанкой к раздвижным дверям. Кир Сесад шёл в тылу. Подъемная платформа Попары скользнула обратно во внутреннюю камеру, и полупрозрачные стены скользнули на место.

Мандер сообразил, что Попара совмещает приятное с полезным, превращая праздничный пир в нечто большее, чем сытый зал ожидания. Куаррены вели собственное обсуждение, в которое не входил он. Он огляделся, и Рин поймала его взгляд и вышла из-за стола Мики. Она наполовину рухнула в кресло Кир Сесад.

«Мне нужно поменяться местами», — сказала она.

«Как твои родианцы?» — спросил Мандер.

«Они бухгалтеры», — сказала Рин, добавляя в слово как можно больше яда. «Они принадлежат к клану Кему, и они сухие, как мир пустыни. Мне никогда в жизни не было так скучно».

Мандер сумел улыбнуться. «Бедный Мика».

Рин разочарованно фыркнул. «Бедный Мика? Он явно любит такие вещи. Последние полчаса они обсуждают пересмотренные ограничения постимперских импортных пошлин среди основных миров».

— Тогда не повезло.

Рин покачала головой. «Они знают о клане Бому, но считают их клоунами и бездельниками. Я не мог не согласиться с этим, учитывая их послужной список. Они думают, что контрабандисты идут в бизнес, потому что не умеют оформлять документы».

«Тебе нужно вернуться», — сказал Мандер. «А вот и мой стол».

Панели размером со стену раздвинулись, и Лунгру выскользнула наружу, сопровождаемая всей своей свитой. Она выглядела так, как будто у нее была не очень хорошая встреча, и на обратном пути к столу вытащила хокуумную трубку из сервировочного подноса и сильно ее потянула. Церианцы сидели с каменными лицами, пока их хозяйка втягивала дым глубоко в свои легкие; даже куаррены молчали.

Лунгру долго смотрел на Мандера, затем выпустил поток хаттских слов, за которым Мандер с трудом уловил. Джедаи посмотрели на Кир Сесада в поисках перевода. Серьезный цереанин просто сказал: «Ты знаешь о специи Буря».

Мандер медленно кивнул. «Мы столкнулись с этим. На Эндрегааде. Кажется, он распространяется через галактическую руку».

«Это возможность», — сказал цереанин, и Лунгру фыркнул, похожий на лопнувший пузырь грязи. «Возможность, которую Попара упускает».

«Gah ja boftah», — сказал хатт, что переводится как «он становится мягким».

«Это опасная пряность», — сказал Мандер.

«Все опасно», — сказал цереанец таким тоном, будто он включил себя в эту оценку. «Он здесь, на луне контрабандистов. Пряность. Мы это видели. И если кто-нибудь знает, откуда он взялся, как его изготовить, с кем поговорить — что ж, это будет ценная информация». Кир Сесад выдавил зубастую улыбку и наклонился вперед. «Очень ценно.»

«Согласен», — сказал Мандер, наклоняясь вперед. «Мне было бы интересно узнать эти вещи. Помни обо мне». Для Lungru он сказал в разделывали хаттского, «Я буду узнать.» И он сделал это похожим на угрозу.

Мандер оттолкнулся от стола, оставив Лунгру бормотать, а куаррены хихикать вслед за ним. У родианских бухгалтеров была короткая встреча с Попарой, и теперь был введен другой хатт, Парелла. Вместо того, чтобы спасти Рина от дальнейших дискуссий о политике в отношении драгоценных металлов республиканской эпохи, он остановился у стола Эдди, где беседовал ботан. с BIMM.