Виктор Майер - Пробуждение

— Я спросил, но Альфа-12 дал мне понять, что ничего особенного не произошло…

— Значит, так оно и было. Наверняка обсуждали вопросы нашей с тобой безопасности. Это единственный повод, из-за которого они могут спорить друг с другом. Не бери в голову.

Она ещё ближе подошла к модели ковчега и стала внимательно рассматривать что-то на поверхности исполинской сферы.

— А тебя, как я вижу, наша безопасность не очень-то волнует? — скептически заметил я.

— Мы уже разговаривали на эту тему, Кай. Больше мне добавить нечего.

— Ты какая-то чересчур спокойная… Неужели ты не испытываешь волнения перед завтрашним походом?

— Я давно морально готова, ведь я, в отличие от тебя, уже достаточно много времени посвятила этому проекту. Единственное чувство, которое я испытываю сейчас, — нетерпение. Мне хочется, чтобы «завтра» наступило уже сегодня…

— Похоже, ты заразила меня тем же чувством. Я говорил недавно киборгу, что сам уже желаю поскорее попасть на ковчег.

Линда вновь повернулась ко мне и с удивлением спросила:

— Тебя уже не пугает излучение преобразователя?

— Мне по-прежнему кажется, что мы подвергаем себя опасности, но в данном случае я всё-таки готов рискнуть.

— Рада это слышать. Значит, не такая уж я и сумасшедшая. По крайней мере, есть ещё один человек, который разделяет мои взгляды.

Она улыбнулась мне своей загадочной улыбкой, и тело моё отозвалось на это странным образом — словно тёплая волна прошла по нему и замерла где-то в районе груди. Я поразился этому новому и приятному для меня ощущению и подумал, что был бы не прочь почаще видеть улыбку Линды и слышать её голос. Всё-таки она была права, когда рассуждала о том, что ИскИны подобрали нас двоих в качестве идеально совместимых друг с другом партнёров для выполнения поставленной задачи. Впрочем, если верить её же словам, было бы правильнее сказать — подобрали меня для неё… Несомненно, даже если нам по какой-либо весомой причине и не предоставят полную свободу действий при изучении «Прометея» — будь то наша безопасность или же нецелесообразность использования человеческих ресурсов на каком-то конкретном этапе исследований — вдвоём мы всё равно сможем найти выход из положения и не станем играть только лишь роль пассивных Наблюдателей. Именно в эту минуту я окончательно понял, что постепенно уже принял сторону Линды и поэтому твёрдо решил в меру своих способностей активно участвовать в изучении таинственного ковчега.

— Как тебе эти декорации? — Неожиданный вопрос Линды прервал мои размышления.

— Какие декорации? О чём ты? — Я непонимающе уставился на неё. В очередной раз она говорила загадками.

— Ну вот всё, что нас здесь окружает, — Линда обвела руками помещение, — эти стены в виде сплошного экрана, модель ковчега… Ведь всё это сделано специально для нас, точнее, не только для нас с тобой, а для людей в общем. Для тех, кто решится посетить эту станцию.

— Мне кажется, я догадываюсь, к чему ты клонишь. ИскИну станции все эти приспособления не требуются. Так ведь?

— Угадал, я действительно именно это имела в виду. Вся необходимая информация содержится и обрабатывается в виртуальном вычислительном центре ИскИна. Ему не нужны информативные экраны и реальные физические модели исследуемого объекта, для того чтобы изучать и контролировать процесс.

— Тогда обстановка этого помещения является типичным примером проявления заботы о людях со стороны ИскИнов. Но скажу тебе честно, вся эта информация, которой сейчас пестрят экраны, мне совершенно неинтересна. А вот модель «Прометея» достаточно любопытна!

— Кай, я уже говорила тебе, что современный человек не в состоянии разобраться в научных изысканиях ИскИнов. А на твоём примере я ещё раз убеждаюсь, что люди не только не в состоянии это сделать, им вообще глубоко безразлично то, чем занимаются разумные машины.

— Ты преувеличиваешь. Но я не хочу опять начинать этот спор. Скажи лучше — тебе самой-то понятно, что ты сейчас видишь на экране?

Похоже, мои слова задели её самолюбие — она упрямо скрестила руки на груди, и большие глаза её сузились. Вероятно, девушка хотела сначала отреагировать в довольно жёсткой форме, но уже спустя короткое мгновение черты её лица вновь смягчились, она вздохнула и задумчиво посмотрела на меня:

— Я критикую других, но сама мало чем отличаюсь от них… Мне просто обидно за всех нас. За то, что мы стали такими ленивыми и тупыми!

— Линда, мы не можем изменить сложившийся уклад. Пора бы уже примириться с этим. Наш мир не так уж и плох… Покажи-ка мне лучше, в каком месте дроны нашли вход в сферу ковчега.

Я подошёл вплотную к модели «Прометея» и попытался найти какое-нибудь отверстие на поверхности сферы, которое могло бы служить проходом внутрь этого образования. Само определение «сфера» лишь отдалённо подходило к тому объекту, в какой со временем превратился звёздный ковчег. Он не имел правильной шарообразной формы, и его внешний контур невозможно было описать точными геометрическими понятиями. Наружная оболочка «Прометея» содержала многочисленные углубления, борозды, выпуклости и длинные извилистые наросты, причём многие из них сплетались друг с другом в витиеватые спирали и клубки, составляя таким образом невероятную смесь из объектов всевозможных форм и очертаний.

— «Поиск», продемонстрируй нам путь от наружной поверхности сферы до первоначального корпуса звездолёта, — громко распорядилась Линда.

Модель ковчега моментально остановила своё вращение, и я увидел на внешней оболочке небольшое углубление, по форме напоминающее вулканический кратер с неровными и рваными краями. Кратер заметно выделялся своим багровым цветом. Изменение окраски произошло, очевидно, уже после команды Линды, так как до этого момента вся модель имела однородный серый цвет, без каких-либо оттенков, и ранее отличить его от других объектов на внешней поверхности сферы мне не представлялось возможным. Углубление, помеченное таким образом, стало быстро увеличиваться в размерах. Сначала оно заполнило собой всю площадь сферы, а затем границы голографической модели растворились, и она, разрастаясь в воздухе, заняла всё пространство помещения перед нами. Маленький кратер превратился в большую пещеру, зев которой спустя мгновение вплотную приблизился к нам и поглотил нас. Мы с Линдой оказались внутри голографической иллюзии.

Не покидая своего места, мы словно стали продвигаться в глубь сферы, от её периферии к центру. Стены узкого, закрученного в спираль пути стремительно проносились мимо, оставляя в моей памяти яркие и непривычные картины его внутренней поверхности, напоминающей по своей структуре рельеф внешней оболочки — такой же бессистемный сплав материи, с бороздами и волнами, чем-то похожими на застывшую вулканическую лаву. С каждым пройденным витком спирали мы всё глубже погружались внутрь исполинского объекта. Вдруг головокружительный спуск внезапно закончился, и мы оказались во внутренней полости сферы, в центре которой я с трудом распознал корпус звёздного ковчега.