Алексей Штейн - Грудь в крестах

Ну, надо, так надо. Благо времени еще много, делать все одно нечего. Рыкнув, велел всем навести марафет. Договорился с сержантом в казарме бастиона — выделили на стол и утюг, разрешили воду греть на бритье-мытье. Я старательно пришил на френч нашивку, полученную от Фаренга — сам я ее чуть не забыл, чуть не сдал вместе с комбезом — да ефрейтор глазастый попался, да еще и сам спорол ее, уважительно поглядывая. Теперь вот заново пришил. Смотался в гарнизонный военторг, разжился там одеколоном, по запаху — почти любимый «Тройной». Еще повезло, среди сданных на комиссию товаров вдруг увидел и купил круглые очки в стальной тонкой оправе — почти что идеально подошли по диоптриям. Теперь можно и книги покупать на почитать. И обошлись не дорого — судя по всему лежали они уже долго и рады были продать хоть как. Хотел уйти, но усмотрел — вот они, все три портупеи! По серебряку отдал, я сейчас вполне себе Абрамович, выкупил пролюбленную амуницию. Тут же, заодно зашел в бухгалтерию и договорился сдать все награбленное непосильным трудом в Солдатский Банк. Успею еще зайти до шести, время есть. Сдам валюту, а сберкнижку — мне. Она мне сердце греть будет, под валашскими пулями, хе-хе.

Вернулся, бросил лопухам их сбрую, пообещав в другой раз отправить выкупать за свой счет. Пошел бриться-мыться. Благо и станок в комплекте с помазком есть и зеркальце вполне приличное в казарме, воды горячей в избытке. Щетины нарастил, надо только все облагородить. Я теперь не то Дзержинского напоминаю, не то Наполеона-Луи. Шикарные усы и бородка. Стричься пока еще рано, а так — кросафффчег.

Так, загнать Петруху с Вилли на кухню, всех гнать обедать — потом я в бухгалтЭрию, а там и время уже.

Барон еще раз, похоже, намекает нам, что не надо много трепать языком, и все будет хорошо. Иначе и не расценить это награждение. Ну, или и впрямь он снизошел — чорт его знает, разное про него говорят, но хоть и никак он не агнец, однако по-своему честен и своих, пусть и временно своих — все ж ценит.

Наградили всех нас штурмовым знаком — смешно, почти как фашистский — перекрещенные винтовка и граната, на них каска наложена. Только что без венка. И маленький, чуть больше петличных эмблемок. Железяка вороненая. Дешевка, но все знают, что такие за просто так не дают.

А мне еще и медалька «За военные заслуги». Смешная медалька размером с пятак медный, из светлой бронзы, с малюсенькой планкой темной бронзы, от которой медальку можно отцепить, оставив только планку. На самой медальке изображены скрещенными сабли и надпись «За военные заслуги». Простенько и незамысловато. Смешная медалька. Но дареной девке в декольте не смотрят. Сойдет и так.

Вписывал в солдатскую книжку мне ее тот самый сержант, что мытарил за винтовку. Хоть книжка теперь рисская, но раз медаль от барона — то пришлось идти к баронским. Беднягу аж кривило от зависти. Я, благо через несколько часов гружусь на пароход, подначил:

— И вот скажи, чего ты меня с этой винтовкой-то мучил? Ведь, поди, ее списали, вместе со всем прочим добром — там же винтовок столько осталось, и две телеги обоза. И это нашего только — я уж про свиррцев не говорю. Оно тебе надо было? Скажи вот честно — тебе что, просто завидно, да?

— Да! Завидно! Вы там только и делаете, что медальки хватаете, пенсии и чины себе, а я тут сиди годами, и ни демоновой чешуи не получаю в благодарность! — взорвался тот — Вам там легко нахватать чинов и наград, конечно!

— Легко? Так в чем дело-то? Ты давай к нам, присоединяйся. Парень ты, сразу видать, боевой…

— А и посмотрим! Вот возьму, и пойду!..

Долго его слушать, как он всех победит, и чинов да наград нахватает, я не стал. Нам еще раз все проверить и собрать, поужинать, и на погрузку строиться. Как говориться — «как шли мы с тобою на борт, в холодные мрачные трюмы». На пароходе здешнем я еще не катался. Интересно.

Тоже мне. «На паровике поплывем!» Чудо техники, как же. «Ты, поди, на севере-то своем и не видал такого!» Погрузили на баржи, всех, кого в крепости собрали в рисское войско, аж на три штуки. Батальон, так прикинуть — по одной лохани на роту. И их — две впереди борт-о-борт, третья сзади — потянул смешной и убогий угольный буксир. В добавок — еще и колесный, правда, колесо одно, во всю корму, под кожухом. Может, и не от убогости, а чтобы не поломать винт об всякие мели и бревна — чорт его поймет. Может, так и правильнее — но все равно не впечатлило.

Баржи деревянные, добротные — размесились на палубах — в трюмах какие-то грузы, в невеликих надстройках-сарайчиках — офицерье, а мы — под растянутыми тентами. Ну, и ничего страшного, пока еще лето, хоть и сыровато на воде. Неторопливо, два дня вверх по течению. Кухня ротная с нами ехала, так что в тесноте да не в обиде, и с горячим питанием, добрались нормально. Высадились сразу на Валашский берег, над дебаркадером — немалых размеров, явно самодельный транспаранты «Приречье возвращается в родную гавань!» и «Приречье — наше!». Сразу за пристанью — огромный лагерь, масса имущества, палатки. База для наступления, как минимум бригадного масштаба.

Три дня нас пихали и тасовали. Я охрип уже объяснять всем подряд, что мы от Вергена переписались все вместе. Помогали медалька со штурмовым значком и едва ли не больше нашивка. Да еще то, что все мои были в портупеях, а мы с Колей еще и при револьверах, я даже и с недешевым карабином. Включив бычку, пробился до комроты, сухопарого капитана Гэрта. Благо, в неразберихе лагеря стройная армейская система с субординацией и иерархией временно дала слабину. Капитан выслушал, уточнил все, и согласился. Загнали в третий взвод вторым отделением. Мне, как десятнику, так тут официально командира отделения величают, пришлось вытерпеть долгий экзамен от взводного лейтенанта Виске, а потом принять недостающих боевых единиц. Двое рисских крестьян, тупых и запуганных. Хумос и Басс. Смотрят, как на дракона, жалобно и недоверчиво, на контакт идти не хотят. Еще и неграмотны, или не признаются. Подумал, да и приставил к ним Вилли с Сашей — и разрешил делать что хошь, в пределах нормы, но спрошу с них, а не с этих рисских недотеп.

Провел так сказать реорганизацию в своем войске, благо с лейтенантом пришли к консенсусу, примерно как я с крестьянами — я в своем десятке командир, за каждым словом в роту не бегаю — но и спрос с меня полный, отговорок никаких. Так всех устраивает. Так что — без проблем распределил должности. Колю назначил моим ординарцем, а заодно и разведчиком отделенным. Бруно — казначей, Арно — начхоз и начпрод. Борьку назначил заместителем в мое отсутствие, и всяко. Остальные — на подхвате. Без должностей, чему, в общем-то, ни шалопаи, ни тупиздни деревенские, не огорчились. С этих спроса мало — «нас толкнули, мы упали». Но предупредил — то если кто филонить станет — спишу в штрафной взвод без всяких. Соврал, что с лейтенантом договоренность такая есть.