Алексей Штейн - Грудь в крестах

На третий день сформированную роту выгнали из солдатско-рекрутского муравейника, хотя по мне это больше напоминало кишащую опарышами дохлую корову. В поле поставили в полуверсте от главных сил свой лагерь, начали учебу. Очень быстро наше отделение отметили — все ж почти все служившие, с оружием свычные, службу и порядок понимают. Сначала это отразилось в том, что мы неделю не вылезали из караулов, после чего я таки нажаловался капитану, и пусть Виске что хочет делает — мои спят на ходу, а на учениях не были. Благо за неделю остальную массу привели в понятие, и смогли нас заменить. Капитан нам попался, похоже, с пониманием, да и лейтенант не ерепенился — даже наоборот, велел подготавливаться самостоятельно, если сможем — остальные два отделения больно уж тяжкие попались. В третий взвод известно кого спихивают.

Начали и мы учиться — стрелять я наспех обучил, быстро растолковав примитивные понятия дальности прямого выстрела и превышения. Запретил без команды держать прицел иначе как на четыреста шагов, да и стрелять дальше четырехсот шагов без особого приказа тоже запретил. Тупиздням пришлось грамоту учить, они и цифр не знали — но тумаками и прибавкой к порции молодежь этих уродов как-то натаскала. Но они только на сотню метров в силуэт еле-еле попадают. Запретил им стрелять дальше ста пятидесяти шагов. Вроде поняли. Дошли через Борьку слухи, что в дремучих крестьянских мозгах, или что там их у этих амеб заменяет, просыпается самосознание — пообщались со знакомыми, кто в другие отделения попал, и прониклись, как им повезло. Штрафной взвод уже пополнился почти до полного состава, а уж плетьми лупцуют по нескольку человек каждый день. Второго дня повесили первого в нашей роте — за пьянку. А в лагере виселица полнехонька. Я же только раз прописал подзатыльник заснувшему за чисткой винтовки Хумосу. Правда крепко, что тот кубарем полетел, и нос об свою же винтовку разбил. Ничего, за дело.

Винтовки кстати выдали, сразу после присяги на верность князю Вайму. Наше отделение стояло ухмыляясь — нам-то пофиг кому присягать, не впервой. Впрочем, у нас у всех (не беря рисских селюков) контракт — мы просто переведены с баронского войска. Нам деньги платят, а присяги нас не интересуют. Винтовки оказались не новые, но и не совсем уж, чтобы хлам. Короче, чем нам в штрафниках выдавали — примерно как немецкие карабины маузеровские, девяносто восьмые — самая золотая серединка. Я отказался, и мне, оказывается, какие-то там копейки в плюс к выплате — за свое оружие. Револьверов в рисском войске пехотным сержантам не полагалось, так бы и еще приподнялся. Штыки всем выдали к винтовкам, недлинные, и теперь не обязательно таскать их на стволе — ножны на пояс есть. Сразу предупредил всех пятерых крестьян — сопрут, продадут или пролюбят иным способом нож — три шкуры сдеру. Лучше бы выдали иголки типа мосинских, а то такие кинжалы просто провоцируют же. Патронов нам вроде как пока не полагалось, кроме караула и стрельб, причем родным повеяло — сдавать гильзы после стрельбы. Правда, тут не только учет, но и сами гильзы — латунь, и на перезарядку, а какие совсем плохие — в цветмет. У нас в амуниции, кроме патронных подсумков, специальная сумка есть, с «обратным клапаном» — в нее в бою надо стреляные гильзы кидать, а потом сдавать. По возможности, конечно, в бою-то. А на стрельбах в обязательном. Но, я, когда мы еще оружие в Речном сдавали — у всех патроны собрал, те, что в обоймах были. И теперь у меня у каждого, кроме селюков — по восемь обойм в четырех подсумках на портупее. Велел не трепаться, но пусть будет. Штрафники бывшие понятливо кивнули — про тот случай у моста все помнили. Жаль, гранат зажать не удалось. С самими портупеями вышло не так гладко — они на самом деле кавалерийские — а там не много не так. И расположены не так, как для пешего, ремни на них, и поперечный ремешок на груди — дыхалку давит. И высоковато пояс. Одно слово — не для ходьбы и бега долгого, не для маршей — на лошади сидеть. Что всего хуже — ранцы с этими портупеями не поносить долго — плечи натрет. Уж думал отказаться от них, хоть и жалко, да случай помог. Ругал я кого-то из селюков, что попасть не может — и стал показывать, как надо. Ну и — оконфузился. Дал Коле стрельнуть — и точно. Сбит прицел, править надо. Заодно и Боря жаловался, что у его винтовки затвор подклинивает. Поперлись, с разрешения Виске, в полковую мастерскую. Там и узрел я развалы всего и всякого. Тут в армии просто — хоть винтовку себе купи, хоть форму. В общем, махнули мы наши кавалерийские портупеи, на пехотные сержантские. Еще и с приплатой. За троих шалопаев гроши я себе забрал, а остальным отложил. Ибо нефиг. Эти портупеи почти то же самое, но под пеших сделано. И ранец как на австрийских рюкзаках пехотных система — пристегивается на крючках и карабинах на портупею. Оснастил всех, кроме селюков — эти облезут, все одно не солдаты. Заодно разговорился с мастером, пока винтовки пристреливали после ремонта — хотел взятый еще в Валаше штык подкоротить — на карабин он не ставится все равно, мне он только как нож нужен. Мастер предложил взять обломок у него и заточить, бесплатно, точнее все в счет моего штыка. Я согласился, благо мне ни защелка не нужна, ни длинное лезвие. Но когда попросил сделать лезвие, как на финке, мастер заупрямился. Все уговаривал меня на кинжал заточить. Но в итоге просто отдал Арно, и тот, разобрав рукоять, поколдовал в кузне, быстро перековав мне обломанный штык в нормальную пятидюймовую финку. А я еще выбрал в ломе гарду с обломанным кольцом, и ее при сборке обратно поставил. Вышел вполне себе ножичек, колбасу резать и деревяшки строгать. Ножны из толстой кожи тоже нашел из истрепанных, обкорнали мне их, и обратно на заклепки поставили. Нашего Арно тут же начали сманивать остаться в мастерской, обещая златые горы — но он отказался. Почему — спрашивать бесполезно, не расскажет — ну да значит, свои резоны есть. Я там еще походил, попримерялся — красивые шашки у оружейников лежали. Но, длинноваты, да и на что мне шашка. В рукопашную я лучше не полезу. Так, покрутил, рубанул поставленные для проверки снопы, под одобрительное поцокивание мастера. Нравятся мне оружейки, вообще к железу тянет…

Кстати сказать, с штыковой у селюков пошло неплохо, только показал разок — вилами и лопатами орудовать они привычны. С удивлением узнал, что то ли не было тут своего Суворова, то ли накрепко забыли — но Коля мне поведал, что даже в баронской армии, самой продвинутой, не учат штыковому бою кроме как одному удару, сверху от плеча в грудь. Снизу — только кавалеристов колоть учат. Странно, но что поделать — пришлось показывать примитивные уколы снизу из ног, удары прикладом с разных сторон, отводы вражеского штыка и разные хваты и выпады. Все же, без этой науки здесь опасно — винтовка не автомат, патронов в магазине мало, да и не самозарядка. Эх, сюда бы хотя бы древний убогий эс-ка-эс! Уж на что барахло, так и то бы сгодился. И ведь, обидно, патрон-то тут маломощный, он только называется винтовочным. Но, как я еще в книжке, Кэрром даденой прочел — все попытки сделать автоматический пулемет закончились неудачей из-за нестабильного качества патронов. А насчет винтовок самозарядных в книжке ни слова вообще не было. Так что — пуля, понятное дело, дура, но и сам не плошай. Или, по другому говоря — на Бога надейся, а штык — молодец.