Павел Корнев - Эпицентр [СИ]

Возможно, это даже была Лизавета Наумовна. Интересно, отпустят меня сегодня к ней на процедуры?

Интерес едва не разметал тщательно культивируемое безразличие и отрешённость, пришлось приложить определённые усилия, дабы вновь достичь состояния… нет, не просветления, всего лишь внутренней невесомости. И вновь я ощутил лёгкое притяжение, и вновь его вызвал другой оператор, только этот находился этажом ниже и немного левее относительно меня. Я попытался не упускать его и одновременно продолжил выискивать другие искажения, сбился в итоге, когда число объектов отслеживания достигло пяти.

Интересный, крайне познавательный эксперимент. И самое главное — полная сосредоточенность не давала думать ни о чём другом. Задумаешься — и связи мигом рвутся, всё рассыпается, словно карточный домик. И я старался не думать, лишь отслеживал изменение окружающей действительности в энергетическом её аспекте.

Именно поэтому о грядущем визите гостей узнал ещё прежде, чем едва слышно скрипнул дверной засов. Два оператора и чуть дальше — третий. Кто именно — неизвестно, а в палату так и вовсе прошёл один только капитан Городец.

— Всё же вляпался, — проворчал он, осуждающе глянув сверху вниз.

Я вовремя прикусил язык, не став предлагать разуться, и сказал:

— Невиновен.

— Ой ли? Но признаю — в этот раз следы ты запутал куда лучше. Чего не отнять, того не отнять.

— Я её не убивал.

— Так тебя просто сделали козлом отпущения? Подставили, подтасовав улики?

— Всё верно, — коротко выдал я, пытаясь удержать столь уютную отрешённость.

Капитан Городец подошёл и легонько ткнул носком ботинка в бедро.

— Отмирай давай! Рассказывай!

Я вздохнул и нехотя поднялся с пола. Задумался, не стоит ли выложить всё начистоту, но Альберт Павлович велел никому ничего о своём поручении не говорить, вот и решил придержать эту информацию про запас. Если меня списали подчистую, она ничего уже не изменит и не поможет, но вот если нет… О да! Я очень-очень надеялся, что не стал расходным материалом и моё умение держать язык за зубами окажется оценено по достоинству.

Надеялся, ага. Кроме надежды ничего и не осталось, если на то пошло.

— Ну? — поторопил Георгий Иванович.

Дальше тянуть я не стал и сообщил капитану всё то, что он и без того уже должен был прочитать в протоколе допроса. Нет, не был, не знаю. Не виновен.

— Алиби у тебя, значит! — проворчал капитан. — Не подкопаешься, значит…

Я кивнул, и тут же от двери прозвучало:

— А теперь расскажи, как всё было на самом деле.

Вот ведь! И не заметил даже, как к нам Альберт Павлович присоединился! В обычном сером костюме и серой же шляпе, с неброским галстуком.

Я аж вздрогнул от неожиданности и растерянно взглянул в ответ, не понимая, что именно подразумевалось под столь размытым определением «всё». Георгий Иванович перехватил этот взгляд и протянул:

— Ах, вот оно что! А я-то гадал, чего ты пятничным вечером не пиво со своими институтскими приятелями дуть отправился, а со мной увязался! За протеже, говоришь, ответственность чувствовал, да? Ну что ты за человек такой? У меня за спиной молокососа завербовал!

Альберт Павлович даже бровью не повёл; невозмутимое выражение, казалось, будто навечно прилипло к его мягкому округлому лицу.

— Не в моих принципах вербовать сотрудников дружественных структур, — заявил он, небрежно опершись плечом о дверной косяк. — Нет, Георгий, мы просто заключили взаимовыгодную сделку, которая никому не могла пойти во вред.

— Ему особенно она во вред не пошла! — указал капитан в мою сторону. — Ты отдаёшь себе отчёт, что на него по твоим делам покушались? Дважды покушались, между прочим!

— Не преувеличивай.

— Да неужели?! — рассвирепел капитан Городец. — Нашёл кого к сотрудничеству привлечь! Его в первую же неделю раскололи!

Стало обидно, и я заявил:

— Да никто меня не раскалывал! Я вообще ничего не делал! Даже с Ольгой не встречался на тот момент ещё!

Георгий Иванович шумно выдохнул и уставился на институтского консультанта.

— С Ольгой, значит? То есть девчонку убили не для того, чтобы это юное дарование из игры вывести, целью была всё же она? Ты внедрил в комендатуру своего человека и даже не поставил в известность меня, так?

В словах капитана прозвучала откровенная угроза, но Альберт Павлович лишь скрестил на груди руки.

— В комендатуре Ольга была лишь транзитом. Это позволило закрепить легенду.

— Уж закрепили, так закрепили! — прорычал Георгий Иванович. — Кем ты себя возомнил, а?

— Переход на личности не способствует конструктивному решению проблем. А у нас проблема, Георгий. Большая проблема, раз кто-то решился на убийство.

— Рассказывай!

Консультант покачал головой и попросил:

— Излагай, Петя.

Я подавил желание сесть на пол и подогнуть под себя ноги, дабы отгородиться от всего мира, вздохнул и начал:

— Вчера у меня пропала заточка…

Выслушали мой рассказ молча, наводящих вопросов не задавал ни тот, ни другой. Лишь в самом конце Альберт Павлович удовлетворённо кивнул.

— Так и думал, что с твоим обвинением что-то не так. Слишком грубо сработано. По сути, нет даже косвенных улик.

А вот капитан Городец в сердцах выругался и выскочил за дверь, чтобы почти сразу вернуться.

— Ну что ты смотришь на меня? — накинулся он на консультанта. — Отправил человека за двадцать вторым кабинетом приглядеть. Ты же сам слышал — по вашей милости убийца ключами от сейфа разжился!

— Не думаю, что его интересуют препараты, — покачал головой Альберт Павлович, — но пусть так. Лишним не будет.

— Хочешь сказать, ставки ещё выше?

— Много выше.

Георгий Иванович плотно прикрыл дверь и потребовал:

— Тогда излагай. Я весь внимание.

Лично я ничуть не удивился бы, выстави эта парочка меня из собственной же палаты, но, видно, подписал достаточное количество бумаг о неразглашении, вот и оставили внимать словам старших товарищей. Правда, следующее заявление Альберта Павловича ясности не принесло.

— Дело Касатика, — сказал консультант с таким видом, словно это объясняло решительно всё.

Наверное, и объясняло — только не мне. А вот капитан Городец закатил глаза и страдальчески протянул:

— Ну вот только снова не начинай! Будто пластинку заело: Касатик то, Касатик сё! Веня Касатик был мошенником, общался со всяким отребьем и облапошил кучу людей. Нет в его смерти ничего загадочного: либо сел выпивать не в той компании, либо нарвался на кого-то из своих жертв.

— Да-да-да… — покивал Альберт Павлович. — И случилось это аккурат тогда, когда мы на него вышли. Не в моих принципах верить в такого рода совпадения, знаешь ли!

— Ты можешь верить или не верить во что угодно! — начал злиться Городец. — Факт остаётся фактом: нет никаких доказательств того, что Касатик действительно поспособствовал кому-либо из иностранцев в настройке на Эпицентр!