Сергей Лукьяненко - Три дня Индиго [litres]

Я молчал.

– Он, конечно, не столь крут, как Высший, – продолжал Продавец. – Прежний не может существовать вне материального мира, и даже суть его еще материальна. Это не кварк-глюонная плазма при планковской температуре, он имеет понятную вещественную основу… но Иван – это лишь проекция. Эффектор… уж если совсем упрощать…

Продавец поднял руку, широкий рукав соскользнул, обнажая человеческую кисть, насаженную на металлический стержень.

– Вот что он такое, – сказал Продавец, сжимая и разжимая пальцы. – Кукла. Можно еще привести в пример Гнездо, оно тоже сочетает обязательные, но заменимые биологические элементы и волновые структуры…

– Я понял, – сказал я. – Ну и что?

– Что? – поразился Продавец. Повернулся, приблизил лицо к моему лицу. На меня дохнуло его странным запахом. – Вы полагаете, подобный разум способен был упустить предательство Кандидата и заговор Слуг?

– Но он же…

– Сказал вам, что пропустил? Ха-ха.

Продавец нагнулся, достал из-под прилавка вазочку с яркими дешевыми конфетами. Точно такую же, как была в другом Комке у мертвого Продавца.

– Будете?

– Нет, – мрачно ответил я.

– Таким образом я завуалировано показываю вам…

– Что считаете ребенком, – сказал я. – Понял. Так зачем Иван меня обманывал?

– Я и пытаюсь понять! – воскликнул Продавец. – Допустим, Иван сознательно проглядел заговор Слуг. Они бы прихлопнули Инсека, Иван зачистил их – и всё, контроль над Землей снова у Прежних, договор они не нарушили. Форс-мажор. Но это очень сложный и, не побоюсь сказать, наивный замысел! Инсек ведь не просто огромный муравей в поврежденном корабле.

– Он тоже… не просто биологическое существо?

– Тоже, – подтвердил Продавец. – Другие принципы расширения сущности, чем у Прежних, но… Однако речь о другом. Чего он на самом деле хотел, посылая на уничтожение Слуг обычных людей?

– Чтобы мы погибли? – спросил я. – Он не может сам нас тронуть, а мы ему мешали. Надеялся, что Слуги нас прикончат.

– Возможно, – сказал Продавец, помедлив. – В этом есть логика, но… но… слишком просто. Слишком незатейливо даже для существа моего возраста и опыта.

Он вытянул ноги (металл клацнул о пол), шагнул за полог. Вернулся через минуту и протянул мне пластиковый контейнер, похожий на коробку для завтрака, и еще один, покрупнее.

– В маленьком контейнере возвратный мутаген. В большом – заказ для Гнезда. Вы ведь туда собираетесь?

Я взял коробку, посмотрел в лицо Продавцу.

На моей он стороне?

И да, и нет. Сейчас скорее на моей. Но по большому счету – сам за себя. И за своих сородичей.

Все-таки я сказал:

– Спасибо. Как бы и что бы дальше ни сложилось.

Продавец кивнул:

– Не верьте Ивану. Когда большие игроки делают ставки, люди – лишь разменная фишка.

– А вам верить? – спросил я.

– Мне тоже не верьте. Даже себе не верьте. Но в первую очередь – не верьте Прежнему. Попытайтесь понять игру, которую он ведет. Что ему на самом деле требуется.

– Спасибо, – повторил я.

– Пакетик нужен? Бесплатно, как постоянному клиенту.

Я взял из рук Продавца черный пластиковый пакет, положил в него контейнеры. И вышел из Комка.

Автомобиль стоял на углу Большого и Малого Гнездниковского, стоял нагло, у самого перекрестка, хотя там парковаться нельзя. Большой, черный, дорогой. Точнее, очень большой, очень черный, очень дорогой – я даже ни секунды не засомневался, кто в нем. Уверен, что у нынешней министра культуры машина не такая крутая.

Впрочем, тут даже слово «автомобиль» плохо подходило. Хотелось назвать его старомодно и торжественно – «лимузин», к примеру.

Я подошел к задней двери и постучал пальцем в темное зеркальное стекло. Постучал – и вдруг поймал себя на том, что вижу сквозь него. Иван сидел на заднем сиденье с бокалом в руках, сидел и с любопытством смотрел на меня.

Стекло опустилось.

– Забирайся, – сказал Иван весело. Почувствовал, что колеблюсь, и добавил: – Не бойся, всё хорошо. Не обижу.

– Мне мама с детства не велит в чужие машины садиться, – буркнул я.

Но открыл дверь и сел, конечно. Пакет поставил себе под ноги и крепко зажал коленями.

Тут было очень просторно. Сиденье – как кожаный диван, с широченными деревянными подлокотниками. Автомобиль то ли крутой и старый, то ли крутой и косящий под старину.

Водителя, широкоплечего и короткостриженого, от салона отделяла стеклянная перегородка, я такое видел только в кино. Сиденье рядом с ним пустовало. Ну да, зачем Прежнему охрана?

Иван небрежно нажал какую-то кнопку на подлокотнике, и стеклянная перегородка потемнела.

– Будешь виски?

– Не пью.

– Правильно, – сказал Иван. – Хороший мальчик. Никогда не пей, пьянство выдумали рептилоиды, чтобы дурманить людей.

Впечатление было такое, словно он навеселе. Я вот, похоже, теперь не смогу этого ощущения испытать. Раньше становилось противно, теперь алкоголь не берет.

– Мы выполнили… задание, – сказал я.

– Знаю, конечно же, – Иван кивнул. – Молодцы! Всего одна боевая потеря на такую толпу… Скажи, где вы раздобыли многоцветный кристалл?

– Нашел, – ответил я без подробностей.

– В любом случае это был оригинальный ход, – одобрил Иван. – Уничтожить такую толпу Слуг очень сложно. Проще на время вернуть им совесть и предоставить себе.

– На время?

– Конечно. Через полчаса они были бы в норме. Но… не сложилось. Внезапно вспомнить всё содеянное, все подлости, жестокости, убийства – это ужасно. Мы никогда не отключаем эмоции.

– И ничего? – полюбопытствовал я. – Жить не мешает?

– Нет. Со временем понимаешь, что человеческая жизнь стоит немного… Да знаешь, большинство людей и не стоит сожаления! Дай им силу и безнаказанность – такое начнут воротить! Поначалу – с оглядкой, осторожно. Согрешат, помолятся… попереживают… А потом вперед, во все тяжкие. Сверхчеловеки, как они о себе думают…

Он рассмеялся.

– Нас ищут? – спросил я.

– Кто? Зачем?

– Ну… полиция… мы ведь на камерах засветились.

– Не бойся, – Иван улыбнулся. – Я всё замял.

– Смерть полусотни известных людей?

– Они в большинстве своем старенькие, – Иван усмехнулся. – Те, кому хочется признания и славы, вынуждены стареть. Это потом они омолаживаются, притворяются собственными детьми и внуками… думаешь, почему так много «творческих династий»? Так что мы размажем их гибель на два-три месяца. Чью-то смерть и не заметят, о ком-то вздохнут старенькие поклонницы и поклонники. Молодежи эти имена вообще мало что скажут. Был бы Интернет – мог бы возникнуть шум, но Интернета нет, и это помогает.

– Но сотрудники музея, полиция…

– У них своя версия. Закрытый клуб творческих людей занимался оргиями и употреблениями наркоты… кстати, в чем-то близко к истине! Приняли новый синтетический наркотик, и что-то пошло не так – агрессия, депрессия, суицидальные настроения. Скандал решено замять.