Крис Райт - Полая гора

Ему еще так много нужно сделать. Так многого достигнуть прежде, чем он сможет полностью реализовать свой потенциал и выполнить долг перед Троном. То, что Рев увидел в катакомбах, невозможно забыть. Оно навсегда останется с ним и будет вести к новым свершениям.

Подобное сражение не повторится никогда. И даже если бы ему не суждено было выйти из него живым, Рев не сожалел бы ни минуты.

— Еще разок, — пробормотал он сам себе в перерыве между раундами. — В этот раз — быстрее и точнее.

Светильники мигнули, будто отдавая команду. По раскрасневшейся коже стекали струйки пота.

Рев поднял дубинку и нанес очередной удар.

Терра стала для нее новым домом.

Спиноза пробыла в Тронном мире совсем недолго. В свое время она успела посетить немало планет, и каждая оставила в душе свой след, но ни одна не могла сравниться с Террой. Дознаватель впитала все ее яды и привыкла дышать пахнущим гарью воздухом. Загар исчез и сменился болезненной бледностью, как у всех здешних обитателей. Планета поглотила ее, обволокла, утянула в свои глубины и не оставила ничего. Теперь в душе Спинозы был только бескрайний город и тысячи тысяч его обитателей, каждому из которых что-то нужно. Хоть что-нибудь.

Она смотрела на отражение в небольшом зеркале над персональной гигиенической установкой. Не знающие жалости люменополосы освещали мельчайшие детали. Дознаватель заметила, как подбородок заострился, какие глубокие тени залегли под глазами. Волосы, всю жизнь бывшие светло-русыми, побелели. Терра наложила свой отпечаток, и этот процесс уже не остановить.

У нее был выбор. Можно последовать примеру Рассило — обратиться к аугментике и омолаживающим процедурам, чтобы скрыть нанесенный телу ущерб, — или идти по пути Кроула и позволить планете и дальше делать свое темное дело. Второй вариант казался более честным и соответствовал ее личным принципам, но искушение все-таки было сильно. Существовали определенные методики и технологии, но они требовали не только денег, недостатка в которых женщина не испытывала, но и свободного времени — и вот тут начинались проблемы. Поэтому она скорее оставила бы все как есть и постепенно превратилась бы в обычного обитателя планеты — бледную, темноглазую тень, бродящую по бесконечным лабиринтам ульев.

Спиноза умылась холодной водой, насухо вытерла лицо и отвернулась от зеркала.

Ее покои расположились у северной стены цитадели, на самой вершине. Выше были только оборонительные турели. Из узких забранных бронестеклом окон открывался вид на город: бесконечные башни, мерцающие множеством огней, ряд за рядом проступали из ночной мглы. Клубы дыма из мусоросжигателей и церковных печей лениво поднимались, цепляясь за шпили готических башенок, и заволакивали пространство между зданиями.

Сам Дворец находился слишком далеко, чтобы его можно было рассмотреть. Но Спиноза не могла забыть величие тех залов, сколько бы километров ее ни отделяло от них. Ей удалось приблизиться к священным стенам на расстояние вытянутой руки, о чем раньше дознаватель не могла и мечтать. Что с того, что почти весь путь пришлось проделать по подземным тоннелям, из которых не было видно гигантских построек? После возвращения в Корвейн она постоянно вспоминала бесконечные ряды статуй, забытых во мраке подземелья, могучие фундаменты стен, погребенные под старинными руинами, запах древней пыли, осевшей в какую-то другую эпоху и потревоженной ее шагами.

Она знала, что Кроул ушел еще дальше. Он не рассказывал о произошедшем, а Спиноза понимала, что лучше не спрашивать. Но что-то в катакомбах под Дворцом изменило инквизитора. Когда Эразм пришел в сознание после эвакуации, его лицо восторженно сияло, будто бы он видел перед собой что-то поистине великолепное. Лишь спустя несколько мгновений инквизитор моргнул, поморщился и осознал, что все закончилось. И с тех пор Кроул был не таким, как прежде. Дворец оставил свой след. И при этом Спиноза не могла сказать, в чем же именно заключалась перемена: инквизитор был все таким же уравновешенным, спокойным, иногда язвительным, но…

Возможно, так и должно быть. Нельзя приблизиться к такой силе и не попасть под ее влияние. Так же, как Терра меняла Спинозу, Дворец — или случай, произошедший в его глубинах, — оказал воздействие на Кроула, и только время покажет, к добру были эти перемены или же к худу.

А еще на том задании им пришлось столкнуться с великой ересью: ксеноса, чудовище из космических глубин, привезли в святая святых человечества. Одна эта мысль внушала отвращение, а воспоминания об учиненных тварью бесчинствах будоражили разум. Спиноза и раньше сталкивалась с подобной мерзостью, но никогда не могла подумать, что инопланетная скверна подберется к самому сердцу того, что она поклялась защищать. Такого нельзя допускать. Каждый раз, закрывая глаза, Спиноза видела перед собой изможденное лицо ксеноса. Кроул сказал, что существо погибло. Его убил кустодий по имени Наврадаран, а от трупа не осталось даже праха. Она не сомневалась в словах инквизитора. И все же темными ночами дознаватель просыпалась и видела, как чудовище смотрит на нее из окна, или выглядывает из-за плеча отражения в зеркале, или прячется за алтарем, облизывая длинным черным языком мертвенно-бледные губы.

Это просто видения. Нельзя проявлять слабость и потакать им. Чтобы укрепить волю, она читала катехизисы вслух. Раз за разом Спиноза возвращалась к ритмичным молитвам Праджии, находя поддержку в их простоте и четкости, и надеялась, что однажды сила веры изгонит фантома из ее подсознания.

Она оделась, приколола розетту на грудь и аккуратно расправила тяжелые складки рясы. У дальней стены комнаты на металлической стойке в окружении молельных свечей покоился Серебряный — модифицированный под руку смертного крозиус арканум, подаренный капелланом космодесанта Эрастом. Одного взгляда на оружие было достаточно, чтобы руки зачесались от желания схватить булаву и умчаться нести свет во тьму. Физическое насилие было простым, понятным и доступным решением любой проблемы. Другие формы служения, которые требовались от дознавателя, были сложнее.

Раздался звонок. Замерцала крохотная бусинка светового индикатора, заливая восковые печати чистоты мягким красным сиянием.

— Дознаватель! — Из динамика вокс-приемника донесся высокий женский голос — это была Анила.

— Да, я помню, — ответила Спиноза, накидывая плащ. — Сейчас буду.

Связь оборвалась. Пламя свечей трепетало. По священному крозиусу пробегали теплые блики.

Работа никогда не закончится. Короткий — не дольше вздоха, не дольше одного удара сердца — отдых закончился. Пришла пора снова браться за дело.