Крис Райт - Полая гора

Кроул, хромая сильнее обычного, поднялся по узкой лестнице, ведущей из зала для совещаний. Он уже принял предельную дозу наркотика, но позволил себе добавить еще немного слабого обезболивающего, чтобы хоть чуть-чуть унять спазмы.

Становилось ли ему хуже? Да, скорее всего. Он давно знал, что не сможет сбежать от медленно прогрессирующей болезни. Вопрос лишь в том, сколько получится продержаться.

Яд, пожирающий органы и гложущий кости, засел слишком глубоко, чтобы его можно было вывести и не убить инквизитора. Теперь только болеутоляющие микстуры Эруния позволяли ему оставаться на ногах, будто ржавые скобы, удерживающие шаткую стену от обрушения.

Но дело не только в увядающем теле. Пусть всего несколько мгновений, но он дышал одним воздухом с той тварью. Воспоминания о зловонном дыхании ксеноса до сих пор вызывали приступы тошноты. Несмотря на то что эта планета прогнила до основания, ничто, ничто на ней не могло сравниться с дистиллированной, возведенной в идеал скверной, напитавшей те несколько вдохов. Все в том существе было омерзительно: тошнотворная аура злобы, ужаса и инаковости , намного более отталкивающая, чем у любого еретика или садиста. Инквизитор заглянул в бездонные провалы глаз твари — черные, чернее космоса, это были две миниатюрные воронки в ткани реальности, высасывающие из нее жизнь и надежду, а десятилетия службы Кроул ни разу не видел человека столь глубоко и безвозвратно поглощенного гнилью души.

Но долг обязывал справиться с воспоминаниями. Он повидал и принял немало жуткого. Предполагается, что инквизиторы умеют впитывать и преодолевать подобные вещи, превращая их в нечто полезное. Жизнь, полная тяжелого труда, постоянных тренировок и психоподготовки, должна была дать ему все необходимое для борьбы.

Кроул добрался до личных покоев. Два легких движения пальцев — и люменосферы в комнате зажглись тусклым холодным светом. Активировался спрятанный вокс-динамик, заиграла музыка. Как обычно — произведение Бака. Леви Палв, старый наставник Кроула, любил говорить, что Бак и его творчество были единственным неоспоримым доказательством того, что человечество достойно существования. И теперь, спустя многие годы, ученик хоть в чем-то соглашался с учителем.

Он тяжело опустился в обитое настоящей кожей кресло и потянулся за графином из свинцового хрусталя.

Возможно, все дело было в ксеносе. Не просто же так людям запрещалось находиться рядом с этими существами. А может, причиной его состояния стало то, что показал Наврадаран перед судьбоносной встречей. Там, внизу, в священных залах, ведущих к Вратам Вечности, Кроул почувствовал касание бессмертного духа, который направлял все человечество. С тех пор он не мог нормально спать. Микстуры, приготовленные Эрунием, выключали сознание на некоторое время, но лишь затем, чтобы перед мысленным взором инквизитора снова всплыли расползающиеся в хищной улыбке губы и черные десны. Что он мог увидеть в этих снах? Чудовище из далекого космоса? Или что-то более близкое, навеки погребенное в подземельях дворца размером с материк?

Спиноза это замечала. Ее поведение тоже изменилось схожим образом, хоть и не так явственно. Она была моложе, сильнее и могла быстрее оправиться от потрясений. Инквизитор понял, что немного завидует подчиненной. В ней еще была жива несокрушимая вера в идеал — настолько крепкая, что Кроул не понимал, как учить дознавателя дальше. Если такие, как она, становились полноправными инквизиторами, то обычно шли по одному из двух путей: либо с удвоенным рвением делали свое дело, превращаясь в фанатиков на службе Трона, либо постепенно угасали и становились такими, как Эразм.

Поначалу Кроул из недостойных побуждений пытался отвратить Спинозу от ее принципов и показать ошибочность рьяного следования доктрине Министорума. Но теперь он понятия не имел, куда ее направить. Он сомневался в своей способности вести дознавателя хоть куда-нибудь. Скорее всего, уже было слишком поздно. Теперь, считал инквизитор, их основной задачей станет выживание, и, по правде сказать, навряд ли у него останется время для наставлений.

И все же Спиноза была не глупа. Она, даже будучи полным новичком на планете и не разбираясь в хитросплетениях политики Терры, понимала, что продолжение расследования приведет на опасную территорию. Теоретически каждый инквизитор отвечает только перед самим Императором, может вести дела где угодно, и никто не имеет права чинить ему препятствий. На практике же некоторые члены ордо были куда могущественнее остальных, но даже они поостереглись бы бездумно следовать за нитью, ведущей в залы Сенаторума Империалис. Но Спинозу останавливал вовсе не страх. Просто она еще была убеждена в том, что столь возвышенные слуги Его не могут совершать зла. Именно это удерживало дознавателя — вера, взращенная и лелеемая бесконечными катехизисами о непорочности Верховных лордов.

Сидя в темноте, Кроул улыбнулся. Иссеченное множеством шрамов хмурое лицо на мгновение прояснилось. Возможно, много лет назад он и сам бы был такого же мнения.

— Резюме, — произнес инквизитор.

Активировался незаметный гололитический проектор, озаряя комнату призрачным зеленым светом. В воздухе повисли руны и изображения. По голограмме пробегала рябь помех.

— Спикер капитанов-хартистов Кания Телед Данда, — раздался механический голос из подключенного к проектору вокс-синтезатора. — Женщина. Приблизительный возраст: девяносто семь стандартных лет. Рождена на Терре. Должность спикера занимает в течение сорока одного года. Является членом Верховного Совета в течение тридцати одного года. Сведения о расследованиях Инквизиции: отсутствуют. Подозрения в совершении преступлений: отсутствуют. Политические связи: в соответствии с приложенным списком.

— Стоп, — приказал Кроул и задумался, внимательно разглядывая трехмерный портрет Данды.

Тот медленно вращался в воздухе перед инквизитором. Она казалась невероятно юной, даже принимая во внимание тот факт, что Верховным лордам доступны лучшие омолаживающие процедуры. Волосы спикера были стянуты в тугой пучок, а на правой щеке виднелись две небольшие татуировки. Все всякого сомнения — хартистские метки, оставшиеся со времен, когда она еще не находилась на вершине иерархической пирамиды. На проекции лицо спикера ничего не выражало. Тонкие губы плотно сжаты. Казалось, что у нее нет кибернетических улучшений, что сильно контрастировало с до неузнаваемости измененным генералом-фабрикатором. Она выглядела нормальной. Почти.

И все же ни одного из Верховных лордов нельзя было назвать нормальным. Они обладали колоссальным могуществом, накопленным их предшественниками за тысячелетия. Каждый из них был абсолютным владыкой своей маленькой империи и пользовался практически неограниченными ресурсами и влиянием. Некоторые, например грандмастер ассасинов или представитель Инквизиции — его, Кроула, самая большая начальница, — выделялись на фоне остальных, потому что долг обязывал их внушать страх окружающим. Данда же, напротив, сливалась с тенями, но при этом обладала не меньшим могуществом. По грубым оценкам, девять из десяти кораблей в Империуме подчинялись именно ей. Стоит торговым флотам прекратить бороздить просторы космоса, и человеческое царство тут же развалится на части. Капитаны-хартисты были цементом, который держал все государство: они доставляли руду с астероидов на миры-кузни, забирали боеприпасы с этих же кузен и отвозили их во флоты Милитарум. Они везли провизию с сельскохозяйственных миров в перенаселенные города-ульи. Одного слова спикера было достаточно, чтобы целые планеты из процветающих превратились в нищие, из сытых — в голодные.