Крис Райт - Полая гора

На самом верху их ждал еще один адепт. Спиноза, не сбавляя скорости, рассекла его крозиусом с выкрученным на максимум регулятором расщепляющего поля. Жуткий удар переломал существу все кости. Кровавые клочья улетели в темноту.

Дальше ждали еще один зал с высокими сводами, еще одна винтовая лестница и коридор. В конце концов отряд добрался до раздвижных дверей в коммуникационную башню. Створки оказались наполовину открыты — между ними застрял чей-то труп.

Спиноза опустилась на колени.

— Ослепите их! — приказала она. Хегайн снял с пояса ослепляющую гранату и метнул ее. Все отвернулись и дождались, пока вспышка яркого, обжигающего сетчатку света не угаснет. — А теперь — внутрь!

Отряд ринулся в башню в тот самый миг, когда первые преследователи закончили подъем по лестнице. Рев с помощью одного из бойцов оттащил тело из дверного проема. Остальные перестреляли ослепленных гранатой адептов в зале управления башней. Как только последний из штурмовиков пересек порог, Спиноза активировала механизм замка. Двери несколько раз дернулись и сомкнулись прямо перед носом врагов. Раздались шипение гидравлики и щелчок замка. За ними последовала серия раздраженных ударов кулаками по металлу.

Спиноза, хватая воздух ртом, развернулась к остаткам отряда. До коммуникационной башни добрались семеро штурмовиков, включая Рева и Хегайна. Они тяжело дышали и спешно перезаряжали оружие, беспокойно поглядывая по сторонам.

Помещение комнаты управления было просторным — порядка пятнадцати метров длиной. Почти всю дальнюю стену занимали панорамные окна из бронестекла, со свинцовыми ажурными переплетами, не меньше десяти метров в высоту каждое. Все свободное пространство занимало коммуникационное оборудование. Стеллажи, забитые разнообразными устройствами, поднимались до скрытого в тенях потолка, с которого, будто выпущенные внутренности, свисали пучки проводов. Опорные колонны и своды покрывал сплошной ковер из круглых медных антенн и усилителей сигнала. Так же, как и везде, повсюду лежали тела несчастных жертв кровавого безумия, охватившего крепость, а на пультах управления виднелись царапины от ногтей.

Пейзаж за окном вселял не меньшее беспокойство, чем происходящее в залах. Черно-красные небеса подсвечивались заревом пожаров. Молнии в безумной ярости били по стенам сферы, словно хотели пробраться в самые глубины цитадели. После долгого времени, проведенного в кромешной темноте, от беспрерывных вспышек и разрядов слезились и болели глаза.

Рев с двумя бойцами обошел помещение, тыча в каждое из неподвижных тел стволом хеллгана. Спиноза велела двум другим штурмовикам встать на страже у дверей — стук с противоположной стороны не стихал. Может, все дело было в игре воображения, но дознавателю показалось, что металл створок изгибается от силы ударов безумных псайкеров. Люче махнула Хегайну, и они вместе направились к главному пульту управления связью. Спиноза отключила расщепляющее поле и нажала несколько рунных клавиш на рукояти.

Хегайн довольно долго выставлял переключатели пульта в нужное положение, а затем вытащил из подсумка еще одну переносную батарею, подключил ее к оборудованию и пробудил передатчик к жизни. Где-то высоко, за пределами видимости, раздался скрежет — колоссальные внешние передатчики медленно развернулись на запад.

— Передача идет во всех диапазонах и на всех каналах, — заявил Хегайн. — Мощность — максимальная. Если хотите, я поставлю сообщение на автоповтор.

— Замечательно, сержант. — Спиноза опустилась на колени перед пультом. — Мне нужен защищенный канал входа.

Хегайн покопался в стоявшем тут же контейнере и извлек шнур толщиной почти с запястье. Он подключил его к пульту управления и протянул второй конец Спинозе.

Та соединила провод с разъемом возле навершия крозиуса и повернула рычаг управления. На рукояти силовой булавы вспыхнули и замерцали световые индикаторы. Такие же огоньки пробежали и по консоли связи.

Теперь дознаватель была уверена: двери действительно изогнулись. Раздался громкий скрежет, как будто по металлу скребли то ли ножами, то ли когтями. Спиноза бросила короткий взгляд на Рева, и тот кивнул, подтверждая, что все под контролем.

Штурмовики неспешно занимали позиции напротив двери.

— Ну а теперь, — произнесла Спиноза, рассматривая горящий город за окном, — узнаем, чего на самом деле стоит клятва.

За внутренним периметром обороны все было не так плохо. Системы жизнеобеспечения работали исправно, и коридоры заливал неяркий синеватый свет. В воздухе пахло не столько кровью, сколько ладаном. Тем не менее тяжелая атмосфера не исчезла. Давление на виски не ослабло. Напротив, с каждым шагом оно все нарастало, вызывая странное чувство беспричинного ужаса.

— Может, вы назовете свое имя? — спросил Кроул у старухи, что вела их по длинному пустому коридору.

— Я — одна из его Резонансов, — был ответ.

— Вас много?

— А что случилось с вами, инквизитор? — спросила адепт, разворачиваясь к Кроулу. — Когда вы сняли шлем, я подумала, что разговариваю с трупом.

— Путешествие выдалось не из легких, — мрачно улыбнулся Кроул.

Хазад выглядела осунувшейся и поникшей. Кроул решил, что дело было в потере клинка. Вероятно, это стало сильным ударом по ее мироощущению. Возможно, теперь она жалела, что пошла за инквизитором.

Он прекрасно понимал ее состояние. Эйфория, охватившая Эразма в лабиринтах Крепости, прошла. Стимуляторы, введенные Эрунием, заканчивали действовать. А может, просто мысли начали приходить в порядок после того, как воины покинули центр псионического вихря. Кроул задумался о том, как Спиноза справляется со всеми ужасами, заполонившими коридоры и залы Запретной Крепости. И от этих мыслей ему становилось не по себе.

Они прошли сквозь несколько ворот, и, против всяких ожиданий, чем дальше, тем меньше сложных узоров и барельефов украшало створки. Поначалу двери покрывали посеребренные изображения спящих людей и астрологические знаки, как будто древние мастера хотели воплотить в камне и металле внутренний мир обитателей этого места. Затем все эти орнаменты исчезли, уступив место безыскусным и функциональным компонентам. Приглушенный гул каких-то могучих механизмов пробивался сквозь вентиляционные решетки в полу. На полу и стенах виднелись простые металлические панели с отштампованными символами Астрономикона, покрытые вмятинами, царапинами и ржавыми потеками.

Стало значительно прохладнее. Инквизитор начал замечать пленку конденсата на стальных поверхностях, которая постепенно сменилась на колючий морозный налет. Кромки и грани — косяки, притолоки, корпусы светильников — казались более острыми и четкими, как будто воздух приобрел статический заряд или стал разреженным.