Саша Ино - Зверь. Слёзы Неба

— Я думаю, мы с вами поговорим о Второй мировой, — начал Каруман, оглядывая класс. Все ребята были в сборе, отсутствовал только Натан.

Это опечалило вампира. Его нуклеар снова срывался в пропасть неадекватности и социального протеста. Таков уж был Джулиани, и Каруман прекрасно знал — от него глупо ожидать покорности.

— Весьма избитая тема, — крякнул староста.

— Почему? Мне кажется, в России должны гордиться своим прошлым.

Каруман поправил очки, предательски сползшие на нос.

— Особенно коммунизмом…

— Любой режим не идеален.

— Вы оправдываете Сталина? — скептически хмыкнул парень.

— Я не осуждаю его больше любого другого лидера, — учитель был привычно спокоен. — Но я знаю одного человека, который его весьма уважает.

— Ага, бабки старые его уважают. Гнидой он был… Вот что!

— Мне кажется, судить никто не может. Душа человеческая — потемки. Даже живя с человеком бок о бок долгие годы, не всегда знаешь его мысли и чувства. Такова жизнь… Печально. Вы не знали Сталина, поэтому вряд ли можете говорить так уверенно.

— И это слова прогрессивного американца?

— Я, прежде всего, учитель…

— И ваше мнение о Сталине?

— Он старался.

Класс дружно засмеялся.

— Ладно, — Каруман уловил общий озорной настрой. В мальчишеском классе он не пользовался таким громадным уважением, как у девочек. Поэтому он решил просто продолжать и не обращать внимания на мелкие поддевки и общий скептический настрой. — Я думаю, — произнес Тремерс, — каждый из вас сможет рассказать нам о личности, поразившей его в эпоху Отечественной войны, поэтому задаю вам доклад на тему «Значимая историческая фигура времен ВОВ».

Класс недовольно загудел, но перечить не стал.

— Каруман, а какие теории сейчас популярны на Западе? — кто-то задал вопрос.

— Разные, ученая среда неоднородна. Но многие склоняются к версии, что фашистский режим нарушил все возможные мировые балансные механизмы. Когда система общественных отношений стала рассыпаться, включились защитные элементы. Люди осознали вредоносность идей Рейха…

— Бред!!! — раздался вопль, и с шумом раскрылась дверь.

На пороге стоял Натан со злым выражением лица.

— Натан?

Каруман едва не выронил из рук книгу.

— Бред — все эти теории. Пока немцы просто убивали евреев, Запад не очень чухался на их счет. Как только Адольф решил пойти дальше в своем желании зачистить мир от нечисти, все эти тайные общества, братства банкиров, церковники и прочая людская дребедень жутко испугались за свои откормленные срачники.

— Натан! — с укором выпалил Каруман.

— Заткнись, — отмахнулся вампир. — Ты вот тут сидишь и с умным видом свою праведную чушь несешь. Нельзя судить… Нельзя убить, бла-бла. А эти малолетние придурки кивают головой и смеют замахиваться на великого человека, пожалуй, единственного из их племени, кого я уважал.

— Что он несет? — шептали ребята.

— Чушь какая-то…

— Он странно так говорит.

— Он вообще псих.

— Похоже на то…

Натан сверкнул глазами на одноклассников и, ударив в дверь кулаком, продолжал свою пламенную речь:

— Вторая мировая — возделанный Европейской культурой сад безразличия. И в этой всей канители, никто не хотел ничего делать. Все настолько оробели от мощи германского ордена… в смысле, германской машины, что застопорились и окаменели. В СССР тогда разрабатывали новые модели регулирования вамп… Населения… — речь вампира была отрывистая, — только СССР смогли противостоять хозяевам Адольфа…

— Ты полагаешь, он не был лидером? — с вызовом спросил какой-то парень, явно симпатизирующий романтике фашистов.

— Не перебивай, смерд! — гаркнул Натан. — Вторая мировая? Конфликт интересов? Политика? Бред. Защита людей? Ха-ха. Когда немцы штамповали гетто, все только пожимали плечами. Остальному миру было наплевать, сколько евреев погибнет ради научного прогресса Германии. Всем, Каруман, и каждому.

Каруман вздрогнул. Он смотрел на своего нуклеара с каким-то нечеловеческим ужасом, кажется, полностью дезориентировавшись в реальном времени. Натан оскалил рот в дикой усмешке:

— Ты, Каруман, так за людишек радеешь. Однако, поступки… Ты понял, о чем я! Так почему б не признать, что и тебе было глубоко начхать, пока дело не приняло известные обороты?! Все играетесь в либеральщину, переставляете акценты, прикрываетесь несуществующей помощью бедным евреям? А когда их убивали тысячами, где вы были, хваленые защитники? Кто им помогал? Напомнить?! Кто вселил в них дух борьбы? А? Разве не те, кого вы так лихо окрестили зверьми?!

— Прекрати, — холод голоса учителя потряс даже самых отстраненных от разговора учеников.

Каруман поднялся.

— Не бойся, Санфаер, — надменно кинул Натан, — я не скажу больше уже произнесенного. Твои ученики не поняли и пяти процентов из моей речи. Да и мне нет дела до них, я лишь хотел показать тебе наглядно, кто ты есть.

— Натан, прошу, уймись. Твоя агрессия непонятна.

— Пошел ты, Санфаер. Ты-то все понял! Опять притворяешься?!

— Брейншторм, возьми себя в руки и сядь! — Каруман был вне себя.

Натан гордо вскинул голову и усмехнулся уголками губ.

— Преподавай свои теории, Каруман, только не забывай, как оно выходит на практике. Вся мировая история — сплошная ложь. Тебе ли не знать! Но ты продолжаешь оправдывать ее, ведь эта условность необходима, чтобы скрывать страшную истину…

— Я бы на месте опекуна его избил, — полетели басовитые нотки шепота.

— Еще бы, он так грубо говорит.

— Без мозгов.

— Он же под кайфом, разве не видите?

— Точно…

— Натан, истины нет, есть лишь отдельные мнения… — Каруман старался сохранить спокойствие, но его волнение выдавал тяжелый печальный взгляд.

— Ладно, грузи своих даунов дальше, — хмыкнул Натан, — а я пошел.

— Куда ты? У нас урок.

— А мне плевать, у меня нет желания выслушивать всю эту ахинею.

Джулиани направился к выходу.

— Вернись, — громко приказал учитель.

Неожиданно для всех Натан остановился и, действительно, зашагал обратно.

— Верно, я ведь шел сюда вернуть одну вещь, — вампир подошел вплотную к Каруману.

— Что? — не понял тот.

— Твой волос, возьми обратно, — Натан со всей силы плюхнул ладонь об голову нуклеара. — Говорил же, не тереться об меня!

Пользуясь смущенным замешательством Карумана, Джулиани беспрепятственно покинул помещение класса.

— Ну дела! — громко произнес староста.

— Я такого никогда еще не видел, — вторили ему голоса одноклассников.

— Наркоман конченный…

— Или… У них какие-то странные отношения…

— Вы тоже обратили внимание?

— Ага, волосы на свитере, слова, поведение… Они не выглядят как просто опекун и воспитанник.