Рон Бейтс - Хаос на карнавале [litres]

– О-о-о , видели вот эту открывашку? – спросила Чаша. – О, у консервных банок вообще не будет ни единого шанса!

– Нет-нет-нет! – сказал Чашек. – Мы пришли за часами, помнишь?

– Ага, – подтвердил Кружек. – Старине Чайнику пригодятся хорошие часы.

Шквар, ворча и бурча, всё-таки достал часы из витрины под кассой. Чашек просиял. Они были ещё идеальнее, чем он помнил. Он быстро вытащил из кармана большой комок купюр и монеты и вывалил всё на прилавок. То были все деньги, которые собрали друзья Старины Чайника, и груда вышла знатная.

Шквар быстро оглядел её.

– Не хватает, – сказал он.

Не хватает? Что? Как? О нет! Кружек и Чаша тут же опустошили карманы и выложили собственные деньги на прилавок. Шквар посмотрел на них и покрутил зубочистку, которую держал в уголке рта.

– Не-а, не хватает, – сказал он.

Они вывернули наизнанку все карманы, но ничего не нашли. Потом разулись и потрясли обувь. Тоже пусто. Наконец Чашек и Чаша схватили Кружека, перевернули его вверх тормашками и потрясли, словно маслобойку. Из трубочки выпало несколько монеток.

– Я-то думал, куда они делись, – сказал Кружек.

Они торопливо бросили монеты на прилавок. Шквар посмотрел на настенные часы.

– Не хватает пяти центов, – ухмыльнулся он. – А через минуту мы закрываемся.

Чашек был в отчаянии. Он сунул руку глубоко в карман, потом – в дырку в кармане, а потом – в дырку в дырке, которая вела в место под названием Кармангород. То был маленький милый городок, полный маленьких милых человечков, сделанных из ворса. Они снимут перед вами шляпы и вежливо кивнут, когда вы встретитесь с ними на Карманной улице или в ворстрономе, потому что жизнь тут «проще, чем дырка в кармане». (То была самая смешная шутка в Кармангороде, и сколько бы жители её ни рассказывали, всё равно каждый раз хохотали.) Пальцы Кружека прошли мимо нескольких карманных магазинчиков и учреждений и добрались до маленького аккуратного здания с вывеской карманный банк. Они вошли внутрь и стояли в очереди у бархатной верёвки, пока их не позвал ворссир. Тепло поприветствовав их и рассказав городскую шутку (без этого, вы же понимаете, никак нельзя), он протянул пальцам блестящую новую пятицентовую монетку.

Чашек быстро вытащил великолепную монетку из кармана и торжествующе поднял её над головой. Кружек и Чаша радостно закричали. Теперь они добудут часы! Вечеринка спасена! Но когда Чашек уже собрался бросить блестящие пять центов на прилавок…

– Мы закрыты, – сказал Шквар и молча убрал часы обратно в витрину, сунул деньги им в руки и вытолкал за дверь.

– Завтра приходите, – добавил он.

Дверь захлопнулась за ними, и табличка открыто перевернулась стороной, на которой написано закрыто.

– И что нам теперь делать? – простонал Кружек.

Чашек покачал головой. Он и сам думал об этом.

Они мрачно плюхнулись прямо на мостовую. Им было очень жалко друг друга и ещё больше – Старину Чайника. Всё должно было пойти совсем иначе. Чашек медленно, обречённо вздохнул.

И тут он услышал какой-то странный шум. Весёлый и грустный одновременно, похожий на музыку, только слишком дребезжащую. Чем дольше он прислушивался, тем привлекательнее казались эти звуки. А доносились они с другой стороны площади.

Чашек, Кружек и Чаша медленно пошли в направлении странной музыки. Привыкнув к ней, они поняли, что музыка не так уж и ужасна, как могло показаться на первый взгляд. Более того, она была завораживающей – ей невозможно было сопротивляться. Вскоре Чашек понял, что музыка ведёт их именно туда, где они с Кружеком видели с утра большую толпу. Но теперь народу было ещё больше, а крики стали ещё более громкими и взволнованными.

– Что за шум, приятель? – спросил он у человека в панаме.

– Мы смотрим на Мистера Колокольца, – ответил тот. – Он играет на шарманке.

Трое друзей посмотрели повнимательнее и увидели заводную обезьянку с пустыми глазами и пугающей улыбкой. К её спине был приделан замысловатого вида ящик с торчащими из него большими медными трубами. Время от времени трубы выкашливали маленькие облачка пара и при этом музыкально гудели. А Мистер Колоколец хлопал двумя медными тарелками, словно пытался убить невидимого комара.

Чаша вздрогнула.

– Как по мне, у этой обезьяны и мозги банановые, – сказала она. – Не хотела бы встретиться с ним на узкой дорожке.

Но Чашек не слушал её и не смотрел на Мистера Колокольца. Он смотрел на то, что стояло за Мистером Колокольцем – широкие ворота с аркой и яркой надписью карнавал.

– Ух ты! – ахнул Чашек. – Так ВОТ он какой, карнавал.

Он оказался не таким, как ожидал Чашек, и совсем не таким, каким его описывал Старина Чайник. Чашек принюхался. Запахи всяческой еды смешались воедино и начали отплясывать у него в ноздрях. Поднявшись на цыпочки, он увидел такие чудеса, каких и представить не мог. Гигантские шатры, целые ряды лотков и аттракционы – о, аттракционы! Одни кружились, другие прыгали, третьи летали, четвёртые толкались. Они выглядели невероятно захватывающими и совсем не такими смертельно опасными, как американские горки. Собственно, Чашека настолько увлекло это место, что он забыл о механическом чудовище и впервые по-настоящему увидел, что же такое карнавал: маленький городок, где всё создано для веселья.

– Давайте зайдём! – сказал он и смело пошёл к воротам.

Точнее, попытался пойти. Его ноги двигались, но земли не касались. Всё потому, что Кружек подхватил его и потащил в противоположном направлении.

– Ты что, забыл, что мы обещали Старине Чайнику? – спросил он.

– Я пытаюсь, но ты постоянно напоминаешь! – простонал Чашек.

Кружек оттащил брата к тротуару и поставил его там, потом укоризненно цыкнул – примерно как бурундук, у которого что-то застряло на зубах.

– Чашек, это карнавал. Ты помнишь, что сказал Старина Чайник?! Это гнусное, злое место, и мы обещали ему, что не пойдём туда, – сказал он, сложил руки на груди и отвернулся. – Но если ты хочешь разбить сердце Старине Чайнику, я не стану тебя останавливать.

– Отлично! – воскликнул Чашек и снова бросился к воротам.

Но далеко уйти ему не удалось. Да и как он уйдёт? Не успел он сделать и два шага, как в голове эхом зазвучали слова Кружека. Он, конечно, говорил чистую правду. Чашек разобьёт сердце Старине Чайнику. Он с силой топнул. О, какое же мучение! Он хотел исполнить своё обещание, очень хотел. Но карнавал – вот он, прямо здесь! Неужели он может просто взять и уйти, отказавшись от возможности, которая, может быть, выпала в первый и последний раз?