Рон Бейтс - Хаос на карнавале [litres]

– Я клоун Беппи, – сказал разрисованный человек. – Не бойся. Клоунов все любят.

А потом его кривое лицо скривилось в ещё более кривой улыбке.

– Что для тебя сделать, сынок? – спросил он, но Чашек по-прежнему стоял ледяной статуей и не мог ничего ответить. —У тебя что, кошка язык стащила? – И он вытащил из кармана кошку. Та открыла маленький чемоданчик, с какими обычно ходят коммивояжёры, показав ему целую коллекцию языков.

Но Чашек так ничего и не ответил. Клоун почесал в затылке.

– Чего ты хочешь? Фигурку из воздушного шарика? Посмотреть жонглёрское представление? Послушать шутки? Увидеть, как я плюхаюсь на попу или мне прилетает пирог в лицо?

Перечисляя свои клоунские умения, Беппи прыгал по дорожке, извлекая из карманов самые разные вещицы и делая сальто-мортале и стойки на руках. Он выглядел как очень забавный маньяк. Но вот его хохот был совсем не забавным. Чашеку казалось, что более угрожающего звука он ещё никогда не слышал.

Беппи уставился на него и склонил голову набок.

– Так чего ты хочешь, сынок? О, постой, я знаю! – воскликнул он, и Чашек услышал слова, которых больше всего боялся: – Хочешь, я угадаю твой вес?

Слова сорвались с его языка медленно-медленно, и мир вокруг них двоих погрузился в полную темноту. Но Чашек был слишком ошеломлён, чтобы двинуться с места. Резиновые руки Беппи потянулись к нему, отвратительные пальцы уже готовились схватить его…

И тут вмешалась Чаша.

– Может, угадаешь мой вес? – весело спросила она.

Беппи, похоже, разозлился. Но потом его кривая улыбка снова вернулась.

– С радостью, юная леди, – протянул он, расплывшись в ухмылке.

С бережностью, достойной разъярённого грузчика, отработавшего три смены, он схватил её за плечи и поднял в воздух. А потом начал трясти, и трясти, и…

БДУММММММММ!

На голову Беппи упала наковальня. На ней тут же выросла шишка размером с огурец, вокруг которой, словно игрушка-мобиль, крутились маленькие звёздочки.

– Ой. Похоже, у меня имеется небольшой лишний вес, – сказала Чаша.

А потом, словно это для карнавала совершенно обычное дело, она схватила Чашека за руку и потащила его дальше по дорожке.

– Ну и куда нам теперь? – спросила она.

– Даже не представляю, – ответил Чашек и огляделся в поисках хоть каких-нибудь признаков Кружека, но ничего не увидел.

И тут с неба спустились четыре воздушных шарика и зависли перед ними. Один за другим они лопнули, и из них выскочили четверо дружелюбных малых с длинными, тонкими полосатыми телами.

– Приве-е-е-е-е-е-ет!

– Приве-е-е-е-е-е-ет!

– Приве-е-е-е-е-е-ет!

– Приве-е-е-е-е-е-ет! – на четыре голоса пропели они.

– Вы кто? – спросил Чашек.

Они представились. Их звали Мел, Мелвин, Мелрой и Мелберт.

– Это ансамбль «Четыре Мела». Я о них слышала, – сказала Чаша.

«Четыре Мела» были парикмахерским квартетом, и, как и все парикмахерские квартеты, они предпочитали общаться с помощью песен. Так что, прокашлявшись и постучав камертоном, они пропели маленькую быструю вещицу, звучавшую примерно так:

Если ДРУ-ГА вы хотите отыс-КАТЬ (Бом, бом, бом, бом), Чтобы ВМЕС-ТЕ снова вам гулять (Бом, бом, бом, бом), То пошли вы НЕ В ТУ сторону, ре-БЯТА (Бом, бом, бом, бом), Потому что тут вы НЕ НАЙ-ДЁТЕ брата (Бом, бом, бом, бом). Гово-РЯТ, он у Калы МА-РИ-И (Бом, бом, бом, бом), И вам до-РО-ГУ не подскажут ДРУ-ГИ-Е (А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-АХ), И, пока ты с ног не СБИЛ-ся и в кровь их не СТЁР (БОМ, БОМ, БОМ, БОМ), Загляни-ка поскорее вон в тот шатё-о-о-о-о-о-о-о-ор!

А потом, как все великие артисты, все четыре Мела надулись от самодовольства и улетели, словно воздушные шарики. (Заставить зрителей в нетерпении ждать продолжения – всегда хорошо.) К сожалению, они исчезли настолько внезапно, что не успели ответить на один простой вопрос.

– Какой шатёр? – спросила Чаша.

Шатры стояли повсюду вокруг. Посмотрев вдоль прохода, Чашек увидел целые ряды совершенно одинаковых шатров, похожих на тот, что ставили сегодня утром. И Кружек мог быть в любом из них. Или вообще ни в одном. Мелы могли бы выразиться и яснее.

Впрочем, теперь они могли хотя бы с чего-то начать. И начать решили с самого ближайшего шатра. Рядом с ним на перевёрнутом деревянном ящике стояла зебра в соломенной шляпе и с тростью.

– Скорее, скорее, подходите, – тараторила зебра. – Заходите и познакомьтесь с самым потрясающим, ошеломляющим номером из всех, что когда-либо привозили на эти берега. Посмотрите на величайшую актрису нашей эпохи, которая прямо вживую, на сцене, исполняет сверхъестественные свершения словесности, которые ослепят и обрадуют вас. Вход на это роскошное развлекательное ревю – прямо через эти золотые ворота. Не толкайтесь, дорогие, в задних рядах всегда найдётся место. Скорее, скорее, не робейте.

– Простите, сэр, – сказал Чашек. – Вы не видели, как сюда заходили кружка и русалка?

Зебра наклонилась к ним.

– Я тут вижу немало кружек и немало русалок, парень, – сказал он. – Может быть, заходили, а может быть, и нет. Давайте вы сами зайдёте и посмотрите, а?

Зебра постучала тростью по табличке с надписью 25 центов и протянула руку. Чашек и Чаша пожали плечами и отдали по четвертаку.

И вот они уже идут в шатёр – смотреть на выступление Салли Спектакль, самой знаменитой актрисы из всех, о которых они не слышали.

Первое, что они заметили – в шатре было полно народу. Второе – что там очень темно.

– Мы никогда не найдём его в этом склепе. Я даже свою руку не вижу, хотя держу её прямо перед лицом, – сказала Чаша.

Да, так оно и было. Подняв руку, она увидела лишь кромку длинного чёрного рукава. Чашек посмотрел на неё, закатил глаза и сдавил рукав, словно тюбик с зубной пастой. Из него выскочила белая перчатка.

– О, вот она. – Чаша улыбнулась.

Чашек разозлился. У них не было времени на эти глупости. Тем не менее Чаша была права – в шатре темнее, чем в подвале сурчиной норы. Они не увидели бы Кружека, даже если бы он стоял рядом с ними. Да, в самом деле не увидели бы.

– Ты Кружек? – спросила Чаша у тени, стоявшей рядом с ней.

– Нет, я Карл.

– Но если бы ты был Кружеком, ты бы об этом сказал?

– Да. Но я не Кружек.

– Ясно, – сказала она. – Разговор меня разочаровал, Карл.

Поиски шли совершенно безуспешно.

– Тут есть немного света, – сказал Чашек, показывая на приподнятую платформу, окружённую лампами. – Пойдём туда.

Конечно, легче сказать, чем сделать. Шатёр был набит поклонниками Салли Спектакль, и они честно заплатили свои двадцать пять центов, чтобы оказаться к Салли поближе. Чашека это, правда, не волновало – неужели кучка каких-то несчастных театралов заставит его стоять в заднем ряду? Они с Чашей опустили головы и, растолкав толпу, очутились… ровно в том месте, откуда начинали.