Рон Бейтс - Хаос на карнавале [litres]

Чашек забрал часы.

– Секундочку! – крикнул селезень в мокром котелке. Он тоже выбрался из бака и подошёл к Чашеку. – Никогда не думал, что у тебя получится, парень. Но ты победил нас совершенно честно. Чтобы показать, что мы не держим зла, я хочу пожать тебе руку.

Он протянул крыло, и Чашек (который хорошо умел и выигрывать, и проигрывать) протянул в ответ руку. И едва он это сделал, пернатый преступник выхватил у него часы, расправил крылья и вылетел из киоска.

– Пока-пока, дурачки! – засмеялся он.

Чашек глазам не мог поверить. Он лишь стоял и таращился на пустую ладонь. Часы пропали. Пропали! Он развернулся и показал на улепётывающего мерзавца.

– За этой уткой! Скорее!

Они чувствовали себя просто ужасно. Коварный селезень украл не просто часы, но и последнюю надежду устроить грандиозный день рождения для Старины Чайника. Вор взмыл высоко над толпой праздношатающихся; Чашек, Кружек и Чаша со всех ног бежали за ним.

– Извините, я просто мимо прохожу, простите, – повторял и повторял Чашек, пока они бежали по центральной дорожке.

– Вон он! Туда! – закричала Чаша.

Она, конечно же, была права. (Чаша очень любила наблюдать за птицами, а ещё на удивление хорошо умела узнавать даже однажды увиденные шляпы.) Утка приземлилась в дальнем конце дорожки и теперь бежала со всех ног. Трое друзей неслись за ней по пятам, и тут птица вдруг свернула с дороги и юркнула в один из многочисленных шатров. Отличный шанс для них!

Словно рыцари, штурмующие замок, неудержимая троица вбежала в шатёр… и остановилась. Не остановиться было нельзя – шатёр был настолько набит посетителями, что им даже дышать приходилось по очереди. Но самым необычным здесь были даже не размеры аудитории, а то, что она полностью состояла из уток.

Чашек огляделся. Слева утки, справа – утки, тут – утки, там – утки, везде утки! Было бы очень смешно, если бы не было так грустно.

– И как нам здесь найти утку ? – простонал он.

– Да легко, – ответила утка, стоявшая рядом. – Просто возьми манок!

– Кря-кря-кря-кря! – рассмеялась вся толпа. (Об утках много чего плохого говорят, но утки всегда ценят хорошие шутки.)

Было в этом птичьем базаре нечто любопытное. Чашек заметил, что почти у всех присутствующих на головах фески. Если и есть что-нибудь более странное, чем целый зал, до отказа набитый утками, то это целый зал, до отказа набитый утками в одинаковых ярко-красных шапочках.

– Что тут происходит? – спросил он.

– Ну, собрание, конечно же. Мы – Международный орден Странных Уток, стая 158, – ответила утка. – А ты не из наших.

– Так и есть, – ответил Чашек.

– И что ты тогда тут делаешь?

– Ищу кое-кого, – сказал Чашек.

– Утку? – спросила утка.

Чашек кивнул.

– Значит, выходит, что ты… – для пущей драматичности утка выдержала эффектную паузу, – ОХОТНИК НА УТОК!

– Кря-кря-кря-кря! – засмеялась вся стая 158.

Впрочем, как бы Чашеку ни хотелось остаться и поболтать со стайкой уток, ценящих хорошие шутки (кто знает, выдастся ли ему снова такая возможность?), ему всё равно нужно было найти часы Старины Чайника до того, как начнётся вечеринка. Время поджимало.

– Поищу вон там, – сказал он и ввинтился прямо в дружелюбную пернатую стаю.

Но, когда он добрался до первых рядов, в шатре вдруг стемнело. А потом сцену осветил ослепительный прожектор. Начиналось представление.

– Приветствую вас, дорогие Странные Утки, – объявил пухлый селезень, одетый в забавную феску с продетой в неё стрелой. – Сегодня нас ждёт потрясающее представление. По высочайшему приказу самого Великого Кря-Магистра представляю вам удивительного, умопомрачительного Прыгуса-Скокуса!

Утки хлопали, свистели и крякали, но потом устали и остановились, потому что ничего не происходило. Чашек посмотрел на сцену. Она была пуста. Если этот Прыгус-Скокус надеялся эффектно появиться перед зрителями, он явно пропустил удачный момент. Собственно, единственным, что говорило, что в зале хоть что-то происходит, было тихое, ритмичное постукивание, раздававшееся откуда-то из-за сцены.

Тук… тук… тук…

Вот, снова оно. Интересно, что это. Через мгновение в свет прожектора впрыгнула перевёрнутая чёрная фетровая шляпа.

– Мой первый трюк, – сказала шляпа. – Сейчас я достану из шляпы кролика.

Чашек вообще ничего не понимал. Где же фокусник? Трюку не хватает одной из самых важных его составляющих. Но потом прямо из шляпы высунулась белая перчатка. Она была прикреплена к длинному синему рукаву, который, похоже, скрывал под собой некую нарядно одетую руку. А затем театральным жестом перчатка погрузилась в шляпу и, появившись снова, вытянула за собой пару длинных белых ушей, потом – пушистую белую голову и наконец всего кролика целиком.

– Та-дам! – воскликнул кролик.

Утки зааплодировали. Они, конечно, видели, как фокусники извлекают из шляпы кроликов, но уж точно не вот так.

Прыгус-Скокус, может быть, и был кроликом, но он отлично гармонировал с Международным орденом Странных Уток, потому что был, скажем так, странным. Он был одет в синий сюртук с красной бабочкой, которые лишь подчёркивали безумное лицо и выпученные жёлтые глаза. Но вёл он себя ещё страннее, чем выглядел. Он словно был наполовину фокусником, наполовину чудовищем – и какую именно половину вы видите в данный момент, сказать было невозможно.

– Для моего следующего фокуса, – сказал он, – мне нужен доброволец.

В воздух тут же взметнулась сотня крыльев.

– Не утка.

Крылья тут же опустились.

– Может быть, ты? – спросил кролик.

– Я? – переспросил Чашек.

– Почему нет? Ты ведь не утка, правильно?

– Да, – сказал Чашек.

Кролик поднял бровь.

– И ты точно не трусишь, как цыплёнок?

– Кря-кря-кря-кря-кря! – рассмеялись Странные Утки.

Чашек нахмурился.

– Нет, – уже грубее ответил он.

– Тогда чего же ты ждёшь? – спросил кролик.

Чашека вдруг подхватили и передавали от утки к утке, пока он не добрался до сцены. Скокус лукаво улыбнулся.

– Как тебя зовут, малыш? – спросил он.

– Чашек. Я тут со своими друзьями Кружеком и Чашей, и мы ищем…

– Отлично, замечательно, рад слышать, – ответил кролик. – А теперь полезай в ящик.

Чашек огляделся. На сцене стоял длинный деревянный ящик. Когда он залез внутрь, из одного конца торчала его голова, а из другой – ноги.

– Смотрите-ка, идеально подошёл, – сказал Скокус. – Дай-ка я задам тебе вопрос, парень: ты очень привязан к своим ногам?