Комбат Найтов - Королевская кобра [litres]

– Вы думаете, что я буду подписывать эту «лажу»? Даже не надейтесь! В Ставку я свое мнение доложил. Ждем решения «Самого». Капитан Челышев!

– Я.

– Вы привезли то, о чем докладывали?

– На корме танка лежат. И вот шесть пленок, надо бы распечатать.

– Давай.

Василий положил катушки с пленками перед ним. Генерал несколько раз постучал по звонку, вызывая адъютанта.

– Пойдемте, посмотрим, что привез капитан. – Он встал, устало потянулся и прошел к вешалке, на которой висел его полушубок.

Жуков и Цанава недоуменно смотрели на него.

– Ви понимаете, что ви говорите и каму? – спросил Цанава.

– Понимаю. Человеку, который отдал команду взорвать стратегически важные мосты, захваченные целенькими армией Баранова, сорвав этим самым окружение правого крыла группы армий «Центр». Именно так я и доложил товарищу Сталину.

Лица «главных обвинителей» надо было видеть! Ага, и за меня с Василием взялись! Давайте-давайте! А то мне молчать надоело! Итак, слушаю! Ага, немецкий шпион, это понятно, сын врага народа, чуть устарело, но звучит хорошо, сосунок, сейчас ты у меня отсосешь.

– Так мы как: идем смотреть или нет? Я что, зря, что ли, это по лесам собирал? – подал я голос.

Цанава остолбенел.

– Да я тебя…

– Капитан! Ведите себя прилично!

– Есть. Просто зло берет, когда совершивший воинское преступление такое говорит про меня. Я свою задачу выполнил: 1-я армия деблокирована и получила боеприпасы и топливо, которые ваши сотрудники, товарищ комиссар, у нее отняли.

– Что ты несешь, мать твою!

– Правду. Такую, какая она есть. 25 ноября в Ржев должны были прийти три эшелона. Два с топливом и один с боеприпасами для 1-й гвардейской танковой армии. Их остановили на станциях 167-й, 165-й километр и в Шаховской на три часа. Вместо них проследовало пять поездов с войсками НКВД по охране тыла, следовавших до станций Ржев-Белорусский и Думиничи, хотя город только освобожден, а направление прорыва войсками не заполнено. Поезда со снабжением для армии прошли еще шесть станций, последний семь, и встали на восемь часов, пропуская идущие навстречу литерные поезда в количестве девяти небольших эшелонов по шесть-восемь вагонов и три эшелона с войсками НКВД. Два последних «литерных», и их содержимое я видел на станции Княжьи Горы, которую мы освободили от немцев 29 ноября. В «литерных составах» – трофеи, в том числе личные вещи, швейные машинки, меха, хрусталь, посуда, произведения старых мастеров-живописцев, то, что награбили немцы в районе Ржева. И это вывозилось в Москву, а в результате целая армия осталась без топлива и боеприпасов. Вот график движения поездов в сутки нападения немцев. Вот протоколы изъятия документов на станциях Княжьи Горы и Бартеньево, подписанные мной, старшим адъютантом батальона, парторгом батальона и начальником особого отдела 1-го танкового полка 1-й дважды Краснознаменной дивизии. Здесь копии графиков, так называемые черновые журналы. Они должны были быть сожжены в 01.00 26 ноября. Лежали в печах для сожжения документов. Станции были внезапно захвачены противником в 00.46 и в 00.48 26 ноября. Пока вы грабили склады с трофеями, ни один поезд на станции Ржев и Думиничи не проходил. Станция не принимала поезда. Я доложил об этом руководителю операции.

– А я – в Ставку. Я, командующий бронетанковыми войсками Союза ССР, официально говорю вам, что вы за это – ответите! Почему вы отдали приказ уничтожить мосты?

– Мне, мне доложили, что эшелон с боеприпасами частично уничтожен, а частично выгружен на станции Погорелое Городище и доставлен в город быть не может. Исходя из этого, мы приняли решение звонить в Ставку и просить разрешения на ликвидацию мостов, армию было не спасти.

– Эшелон расформировал я, потому что немцы знали, что на перегоне находится поезд с боеприпасами. Они и ваш «литерный» разбомбили, проверяли, а вдруг в нем. Боеприпасы доставлены в Ржев с нарушением правил НКПС. Я поставил вагоны со снарядами вместе с топливом. Немцы не бомбили эти поезда, они самим им были нужны, с топливом.

– Но это не снимает с вас ответственность за задержку с деблокированием армии, – подал голос Жуков.

– Моей задачей было доставить в целости и сохранности эшелоны с топливом и снарядами. Сделать это можно было, только очистив леса вдоль железной дороги. Пройдемте все-таки к настоящим трофеям и посмотрим, какие сюрпризы подготовили немцы, чтобы сорвать наступление.

В этот раз все были сговорчивее! Василий показал «панцеркнакке», ручной противотанковый гранатомет скрытого ношения и семизарядный гранатомет под тот же патрон. Ручную кумулятивную гранату, такой ранили Шпиллера и уничтожили его танк. Рукоятку возле танка нашли. Надкалиберную гранату к 37-мм пушке, четыре разных выстрела к 50-мм противотанковой пушке с кумулятивным действием и очень странной формы снаряд, из которого торчала 16-мм стрела, выполненная из карбида вольфрама. Все это немцы подготовили для борьбы с танками КВ-3. Показал «экраны», которыми прикрыл машину от поражения кумулятивными снарядами.

– Это не панацея, но другого ничего не было. Показал следы от трех снарядов, 50 мм, они броню башни не пробили.

– Эти – самые дальнобойные, но слабенькие. Самая мощная штука – вот эта мина к 37-мм. Но стреляет она метров на сто-триста, то есть в упор. Батальоны резерва армии пошли обычным строем, твердо уверенные в том, что танк неуязвим, за что и поплатились. Расстреляны в упор из леса. А вот и снимки готовы! Этот пост расстрелян на шоссе, танк сожжен. Бросили гранату в открытый люк. Скорее всего, диверсанты в нашей форме, а войска охраны тыла трофеи делят. Здесь – кумулятивная граната из кустов. И так на многих постах. Танки стояли без пехотного прикрытия, вот их и сожгли.

– Я вам говорил, товарищ Федоренко, что пехоты маловато, для таких глубоких прорывов требуется раза в два больше штыков. – сказал Баранов.

Тут генерал-лейтенанта позвали к телефону. С ним пошел Жуков, что-то говоря ему на ходу. Цанава остался с танкистами. Постоял, все молчали. Он развернулся и пошел вслед за ушедшими. Мы остались втроем. Борисыч тяжело вздохнул.

– Ушам своим не верю. Такая подлость! И как с гуся вода! А чего ты мне-то не рассказал, Вась?

– Не хотел тебя вмешивать. Уверенности в том, что все удастся довести до конца, не было и нет. Мне-то чё, я там уже был, а тебе вновь все учить придется. Плохая наука.

– Не понял, а ты что, сидел, что ли?

– В тюрьме? Нет, жил в колонии и на поселении.

– Из-за отца?

– Угу. Ну что, пойдем, узнаем, почем фунт лиха?

Баранов кивнул. Шпиллер уже давно бил копытом, любопытство замучило. Адъютант в кабинет Федоренко не пустил, прижал палец к губам и показал генералу на стул. Василий немного постоял, затем вышел на морозный воздух. Вышел Цанава, не один, с ним три человека, на приветствие не ответил, они зашагали к машине и уехали, странно было, что комиссар держал руки спереди, а не в карманах, как обычно. Затем вышли Баранов и Шпиллер.