Ивар Рави - Прогрессор

Бепи горячо просил зайти отведать лепешек, что напекла его жена, уверяя, что таких вкусных не готовят даже на небе. Я поблагодарил и отказался, попутно намотав на ус, что надо будет провести инвентаризацию муки, раз жена мельника так играючи готовит лепешки. Мука была дефицитом, и не каждая семья могла себе позволить хлеб.

Следующим пунктом ревизии была лесопилка, расположенная на берегу реки, недалеко от лесного массива, простирающегося на холмы. Лесопилка еще не была построена, под нее был обозначен участок и готовилась древесина, сохнувшая недалеко. Одну большую пилу для лесопилки Уильям привез с Плажа, в его планах была лесопилка сразу с четырьмя или пятью пилами. Лесопилка в Плаже, имела всего две пилы, за раз выпиливая всего одну доску. Это имело как плюсы, так и минусы. Было удобно контролировать процесс, но получение досок для работ было долгим процессом.

Двое лесорубов продолжали работу по рубке деревьев и ошкуриванию бревен. Помню, как вместе с Тиландером и Бером ходили в разведку, чтобы оценить лесной массив. С места будущей лесопилки, лес ровной стеной шел до холмов, где уже виднелись прогалины. Взобравшись на холм, с высокого дерева мы увидели нескончаемый ковер из деревьев, уходящий на запад. Леса было достаточно на сотни лет, с учетом наших небольших потребностей. Тем не менее, для лесорубов было установлено жесткое правило рубки. Было запрещено вырубать лес сплошным массивом. Запрещалось рубить деревья, обхват ствола которого был меньше обхвата руками взрослого человека. Все срубленные боковые ветви, лесорубам надо было складировать в одном месте, сортируя по длине и толщине ветвей. Самые невзрачные ветки шли на топливо, остальные ветви находили применение при строительстве домов, мостиков, предметов примитивной мебели.

Лесорубы прекратили махать топорами, солидная гора бревен свидетельствовала, что парни работают хорошо. Убедившись, что вырубка идет не сплошная, а ветви складируются, повернул назад, пожелав им работать без травм. Остаток дня прошел в рутине, выслушивал доклады бригадиров, занятых на определенных работах. Принял делегацию священнослужителей во главе с Хером, их просьбу об отводе земель под нужды Храма, посчитал нормальной. Священнослужители хотели сами выращивать себе еду и содержать животных, чтобы не зависеть от горожан и крестьян. Около пяти гектаров земли, расположенных позади их Храма-музгара, переданные в дар церковной братии, привели их в восторг. Со словами благодарности в адрес Великого Духа Макс Са Ра, Хер удалился со своими адептами.

Ночь провел в спальне Сед, лишь недавно окончательно прощенной за свой острый язычок. Изгнание пошло ей на пользу, свою лояльность она постаралась доказать делом, чем-то напомнив мне Мию, в порыве страсти.

Не успел утром нормально позавтракать, как прибежал матрос от Тиландера: начинался отлив и было самое время выходить в море. Бер уже полчаса был в полной боевой готовности, Зезаги прислуживала за завтраком и судя по ее лицу, ночь она провела бурную. В наших спальнях теперь были навешены двери, сколоченные из досок и обитые шкурами. Такая звукоизоляция понравилась всем: можно было заниматься своим делом, не отвлекаясь на посторонние шумы

«Стрела» медленно шла к морю, по палубе носились матросы, готовя паруса.

— Как отдохнул Макс? Мне, моя, не дала выспаться, истосковалась по ласке, — услышать такое от немногословного американца было удивительно. Лицо Тиландера светилось радостью, интуиция меня не подвела и в этот раз:

— Она беременна, Герман?

— Да, сэр, — не сдержал улыбку американец, показывая все тридцать два зуба.

— Поздравляю! — Радость Тиландера можно было понять: после рождения сына, уже около двенадцати лет у них не было ребенка. — Если родится девочка, сватаю ее за Урра.

— Бедная девочка, — смеясь промолвил Тиландер, намекая на размеры моего сына, который по росту догнал детей старше на три-четыре года, а силой даже превосходил последних.

— Люди в этом времени сильнее и выносливее нас, а кроме того, Урр получит хорошее воспитание, — подбодрил американца, ставшего за управление. «Стрела» выходила в море, огибая выступающей мыс дельты Роны. Эти моменты Тиландер не доверял судно рулевому, сам становясь за штурвал. На нижней палубе недовольно мычали волы, которых пугала небольшая качка открытого моря. Рабочие под руководством Аламина, расположились прямо на палубе, закусывая сушеным мясом. Аламин взял с собой почти три десятка человек, узнав о том, какая именно работа предстоит. У многих были с собой кирки и лопаты, выкованные Лайтфутом. Даже несколько ручных носилок было захвачено бригадой дорожников. Вполголоса они переговаривались, обсуждая предстоящую работу. До меня долетали обрывки разговоров, русский язык стал для всех родным.

Попутный ветер погнал «Стрелу» в юго-западном направлении довольно резво. Волы отреагировали на возросшую скорость недовольным мычанием. Парнишка, приставленный к ним, нырнул в трюм, и животные успокоились. Усиливающийся попутный ветер заставил убрать часть парусов, у нас не было цели ставить рекорд скорости. Даже с половиной парусов, скорость корабля была в районе двенадцати узлов.

— Если ветер не изменится, мы ночью будем у испанского берега, — недовольно пробурчал Тиландер, рассматривая узелки на своем лаге. Лаг он кидал в воду каждые полчаса, словно не доверял своим глазам.

— Станем на якорь в безопасном месте, не будем ночью входить в бухту, — я уже собирался добавить, что маяк в Портбоу не помешает, когда мое внимание привлек горизонт на юге. Еле заметная темная полоска поднималась над морем, это не могла быть суша, до нее было еще очень далеко.

— Герман, что это на юге?

Американец выпрямился и пару минут напряженно всматривался в горизонт:

— Возможно это ураган, слишком далеко, чтобы знать наверняка.

— Что показывает барометр? — После нескольких ураганов, я научился доверять показаниям прибора.

— Незначительное падение, как раз соответствует ветровой обстановке, — голос звучал неуверенно.

— Ладно, мы недалеко от берега, если это шторм, всегда успеем найти бухту, — справа от нас находился берег Франции, невидимый на таком расстоянии. Стоит свернуть вправо, и через пару часов окажемся у берега. А пока, остаётся лишь гадать, что за непонятная серая полоска на юге.

Когда солнце начало клониться к закату, ветер внезапно стих, паруса обвисли. «Стрела» по инерции шла вперед, теряя скорость на глазах. Волнение на море исчезло, водная гладь разгладилась, и судно застыло, словно увязло в киселе. Наступила непривычная тишина, прерываемая громким недовольным мычаньем волов. За двадцать минут после мертвого штиля, серая полоска с юга, закрыла половину неба. Спустя примерно десять минут, на нас обрушилась волна теплого воздуха, словно мы нырнули в парилку. Небо над головой потемнело, словно внезапно наступила ночь.