Александр Верт - Пекло 3

– Если вы не выпустите сейчас крейсер, на котором вылетают Дауман, Маер и Финрер – он умрет, так что решайте сами!

Он тут же отключил связь и выскочил как раз в тот миг, когда Ярван выходил из крейсера. Он считал своим долгом отплатить Шефу за то, что тот его в плену когда-то не бросил. Он сам отнес его на борт крейсера, а теперь стоял, весь перемазанной его кровью, и думал о том, что должен выжить хотя бы Финрер, потому что ему казалось, что это будет справедливо, а вот говорить об этом он не мог, зная, что его не поймут, но Лотар думал так же, выходил из ангара следом за крейсером и смотрел в раскаленное небо.

Он видел, как барьер расступился и захлопнулся вновь, пропуская крейсер и закрывая путь к побегу.

Он сделал все что мог для Карин, Шефа и Берга, а теперь ему надо было снять барьер и отбить Кирка – и на все оставалось каких-то девять часов.

В темноте Кирк позволил себе закрыть глаза и уснуть. Он понимал, что ему надо отдохнуть. Сам в плену он никогда не был – как-то Хайба и дурные шутки про жопы и члены его уберегли от подобной участи, но он слышал немало историй, потому понимал, что силы ему пригодятся: их надо беречь, чтобы не упустить возможность в нужный момент справиться со стражей, чтобы даже если придется умереть, то не делать этого, стоя вот так у холодной стены, а хотя бы в попытке драться или бежать. Он не мог уронить на что-нибудь голову, поэтому позволил ей упасть, повиснув на своих цепях.

Эта сука, а иначе он Зену и не мог назвать, как-то ухитрилась вмонтировать в эту стену настоящие цепи, к которым его приковали чем-то вроде наручников. Его руки были разведены и подняты вверх, ноги широко расставлены и тоже прикованы к цепям, вернее к одиночным припаянным к стене звеньям.

Он не знал, когда его сюда принесли; не знал, кто именно его раздел и кто приковал; не знал, что с остальными парнями и сколько подручных осталось у Зены; сколько из них пытались ему ломать кости своими жалкими кулачонками и ботиночками, как у игрушечных солдатиков. Они все казались Кирку смешными, и потому он с самого начала интересовался только Зеной. Она была опасна, ее прикосновений надо было избегать. Он это помнил, но, когда она ушла, просто закрыл глаза и уснул без всяких снов – отключился, как научился здесь в Пекле, а потом открыл глаза, морщась от света. Она сначала включила его, а затем открыла дверь и вошла на этот раз без своих подручных.

– Ну что, теперь ты хочешь моей ласки? – спросила она, медленно приближаясь.

– Ты вообще ебанутая? Кому может быть нужна ласка от чудовища? – спросил Кирк, немного замедленно от сонливости.

Он зажмурился и резко открыл глаза, надеясь так быстрее прийти в себя. Несколько ударов по голове давали о себе знать, но он не мог себе позволить поддаваться слабости.

– Сказало чудовище, – негромко ответила ему Зена, и он даже не понял сначала, к чему это она и о чем; только когда она продолжила, стало ясно, что себя она явно считает невинной, по сравнению с теми, кто ее окружает.

– Вы – мужчины – настоящие чудовища, – говорила она. – У вас нет ничего святого, и на женщин вы смотрите, как на вещи.

– Не пизди, – зачем-то сказал Кирк и тут же вздрогнул от разряда током.

Эта ненормальная коснулась его пересохших разбитых губ двумя пальцами и пустила разряд, от которого губы дернуло, превращая улыбку в оскал.

– Что ты сделал, когда увидел тут женщину? Врезал ей автоматом по лицу, а потом насадил на член? И перестал бы это делать, если бы не запрет Шефа? Если бы она рыдала и плакала? А?!

Она говорила это злобно, смотря Кирку в глаза, а тот внезапно осознавал, что, вообще-то, как бы – да. Все так и было. Что, когда он узнал о том, что кто-то так же поступил с его сестрой, он пошел и проломил ему череп, ну да, хотел просто по ебалу, но перестарался, но именно вот за это – за подобное отношение, а потом сам сделал то же самое.

– Не перестал бы, наверно, – неожиданно для Зены честно сказал Кирк. – Ну или перестал, но не сразу…

– Да. Когда яйца бы опустели, да?! – спросила Зена и вцепилась пальцами в его мошонку, не сжимая, но угрожающе глядя в глаза.

Они от ярко-синего внезапно стали почти белыми, и Кирк перестал дышать, опасаясь, что сейчас она шарахнет его током, и он не выдержит такого комплимента. Только взгляд он все равно не отводил, а она почему-то не била, а ослабляла хватку и поглаживала член с неожиданной нежностью.

– Вас, мужиков, надо держать под контролем, выбивать из вас дурь силой, так чтобы вы даже яйца свои неугомонные контролировать учились, – продолжала шипеть Зена, нежно поглаживая член, и это сбивало Кирка с толку, но, глядя на нее, Кирк все равно говорил быстрей, чем думал, и потому спрашивал:

– А ты свою электропизду контролировать будешь?

Зена мгновенно свирепела от такого вопроса, скалилась и сжимала член так, что Кирк до боли стискивал зубы, буквально скрипя челюстью, но глаз от нее не отводил, хоть сердце и замирало от дикой мысли, что она может сверху ударить током и поджарить все, что держит в руках. Насколько это будет больно, Кирк даже боялся воображать, но сдаваться и роптать перед ней не собирался.

– Думаешь, я не могу быть ласковой? – спросила Зена, чуть ослабляя хватку и проводя нежно пальцами по ноющему от боли члену. Теперь уже на ее пальцах бегали легкие разряды, похожие на щекотку, но член от них почему-то вставал, несмотря на неудачный для этого момент и совсем другое напряжение в теле. – Думаешь, я не могу заставить тебя изнемогать от удовольствия?

«Думаешь, оно мне надо вообще? Еще и от тебя?» – подумал Кирк. Он ляпнул бы это вслух, если бы не сжал челюсть так сильно, что это мешало плеваться словами вперед мыслей. Это позволило ему немного подумать.

– Я не уверен, что можешь, – сказал он нерешительно, надеясь сейчас отвлечь ее от пыток.

Уж лучше секс, похожий на пытку, как говорил Дориан, чем пытка без всякого секса, еще и с перспективой поджаренных яиц.

– А если я покажу? – неожиданно спросила Зена.

– А если я не поверю? – почему-то уточнил Кирк, а потом дернул цепи. – Если хочешь трахаться, то хоть отпусти меня, иначе в чем смысл?

– В том, что ты раб, – с неожиданным смехом ответила Зена и отступила, отпуская член.

Она отошла от Кирка, обернулась и стала разглядывать его, словно он был ее творением, в совершенстве которого она сильно сомневалась. Она была зла, как никогда зла: план ее провалился, тело Карин отобрали, девка как-то ее обманула, и Берг выжил, но все это было ничем рядом с горьким разочарованием в самой любви. В воспоминаниях Карин секс с Шефом был чем-то особенным, чем-то таким, чего Зена никогда не видела и не понимала, а оказалось, что ничего там такого и нет: и чувств нет, и Шеф этот – чурбан холодный, да и толстый член ничего не значит.