Алексей Тырышкин - Меч Баа Ци [litres самиздат]

– Тут дело такое. Гоняли первое время наше воинство по лесам да сограм, точно лис на княжьей охоте. Били в хвост и в гриву. Одна радость, хвойные леса у нас богатые, было куда схорониться, земли много, полкняжества Золотые знамена завоевали, а далее не пошли, с силами собираются, переваривают откушенное. Сожгли столицу напрочь вороги, сравняли с землею, никому власть не нужна – все набольшие в битвах полегли, остальные понимают – взял власть, возьмешь и властный почин. А он немилосерден – умирать первым за люд свой.

– Вот тогда и появился Баа Ци, – сказал Мараш, поднимая голову со своей миски. Почему-то переглянулся с Восолапом и продолжил. – Вышел такой на могучем пышущем яро коне, что бил копытом, стремясь в бой. И явил люду свою божественную сущность, и велел не париться.

– Баа Ци велел выкликать на управление самого уважаемого и опытного человека. Чтоб, значится, князем стал и новую вервь правителей продолжил.

– Чего же он сам править не начал? – спросил Герди, уминая мясо за обе щеки. Сначала ел с осторожностью, но, распробовав на удивление вкусное блюдо, набросился на него со всем нагулянным за время передряг аппетитом.

– Не моё, говорит, управлять. Управление требует управленцев, а не божественную сущность. Мне, говорит, даже курятник доверить нельзя, какой из меня князь. Мудрый он, Баа Ци. Потому и строг к себе.

– Мудрый-то мудрый, но с Сонмом Великих Героев так и не придумал, как справиться! – подал голос еще один пирующий.

– Давай по порядку, – попросил у него слова воевода. – Баа Ци что сказал? Меняться надо, тогда и победа будет. Чем быстрее сменимся, тем быстрее победа, но кровушки хлебнуть придется, тут он не стал скрывать. Аж в глазах свербит от его чесноты, как от лука, когда режешь. Народ говорит ему – а что делать, коли столицу враг взял? И хрен с нею, говорит Баа Ци, теперь вот, этот город Краснотал вам столица! И крикнули народ, собрали набольших, те выбрали князем Владимира Страшного из славного Хорхета.

– А стяги отчего у вас красные? Если вы Хвоя? – спросил Аня.

– Которые княжеские вои – у тех стяги красные, да. Которые от городов Хвои – у тех зелёные, – пояснил тоном экскурсовода воевода.

– А вместе вы «Локомотив», – задумчиво резюмировал Аня. Потом поднял взгляд в сторону дома, отведенного для раненных, коих притащила в обозе Светлана Николаевна. Обернулся он, уловив движение. Рефлексы не подвели: со стороны импровизированного госпиталя к столам шла докторша, придерживая с одной стороны своего черного рыцаря Диму. С другой стороны ему помогала Саша. Для недавно пришедшего в себя после тяжелого ранения мужчина выглядел очень даже ничего. Хотя и бледен, и слаб, и взгляд еще довольно туманен. Его сразу усадили на лавку за стол. Пододвинули тарелку с простым кушаньем, которое тут же принялась ему подносить ложкой, как маленькому, Света.

Воевода продолжал:

– Ну и начались у нас под началом нового князя большие перемены. Войско стали собирать, купцов налогами обложили. Начали на управление звать не знатных, а умных. Меня вот тоже выдвинули, простым лавочником был. А там пришли успехи. Сначала разбили несколько мелких отрядов Золотых знамен. Потом с переменным успехом провели несколько стычек с крупными силами. Вот недавно Владимир Страшный наголову разгромил большое войско Фурры Квинтуса. Ох, как душу отвели!

– Но мы тут недавно поучаствовали в бою и там Хвою знатно помяли, мы еле оторвались от погони, – сказал Герди. – Выходит, не всё так радужно?

– Красиво и радужно бывает лишь в детских баснях, – ответил воевода, поднимаясь с чашей. Потом громогласно заявил, обращаясь ко всем пирующим. – Что же, мои горожане, друзья и соратники! Выпьем за грядущую победу, скорую или нет, но нашу! Несмотря ни на что!

– Выпьем! – подхватил, вставая, Восолап. А за ним и остальные бойцы. Только раненный с равнодушным спокойствием глянул на пирующих и опять опустил взгляд в свою миску с пресной кашей. Это не осталось без внимания острого на язык Мараша.

– А чего наш ранетый рыцарь так грустно смотрит? Вином обошли? Или…

– Ему нельзя! – едва не по-кошачьи прошипела Света, сверкнув яростными глазами. – Потравите мне… больного!

Но её гнев только рассмешил воевода. А за ним и остальные беззлобно рассмеялись.

– А может ему молочко в блюдечке дать? – поддел врачиху Мараш. – Коль ты за ним выхаживаешь, как за больным котёнком. Смотри, того гляди и замяукает! Хы-хы…

Светлана начала выискивать взглядом предмет потяжелее, чтобы кинуть в воеводу и заткнуть таким образом поток скабрезных шуток. Но внезапно на воеводу посмотрел вполне прояснившимся взглядом сам раненный. Он холодно улыбнулся и отчетливо сказал:

– Всё не так! А не пью я за вашу победу, потому что вы всё равно проиграете.

Он ещё раз улыбнулся, отводя руку Светы, что порывалась его успокоить и призывала замолчать.

– Вы проиграете – а мы победим!

– А вот хрена с два! – ответил Мараш, даже не моргнув глазом, когда выяснилось, что перед ним не свой раненный боец, а очень даже вражеский.

– Хрена с два! – загоготали окружающие и начали дружно опустошать чаши с хмельным напитком. Допив, Мараш подмигнул ошарашенной Свете.

– Что, врачиха, думала, мы знать не знаем, чьих сторон твой друг любезный? Да сразу узнали, стоило на потертости глянуть, на одёжку, да сапожки не нашего покроя. Но ради тебя стерплю эту змеюку на груди.

Остальные пирующие и смотрели на вражеского застольщика, как на пригретую в приличном обществе змеюку. Что вместо благодарности лишь шипит и клыки кажет. Воевода сделал вид, будто совершенно не замечает рыцаря Золотых знамен, наливая следующую чашу.

– Что, даже не повесим? – спросил с легким разочарованием Восолап.

– Вешать не велено, – ответил Мараш, отчего-то с крайним интересом рассматривая тонкую струйку вина, что лилась из кувшина в чашу. – Как выздоровеет, пусть валит на все четыре стороны. И свою семейку может прихватить. Это ведь хорошо, когда есть семья, да? Когда дети живы? Вот пусть и забирает приплод с собою.

– А вот и нет! – вскинулся Мечтатель. – Саша теперь моя и никуда не уйдет. Будем здесь Баа Ци ждать!

– Князь и Баа Ци в дальнем переходе, крупные войска собирают для решительного сражения, – сказал Мараш. – Долго придется ждать. Но есть у меня природное чувство, что вот эти молодцы, дружки нашего гостюшки, тебе уже скоро скрасят ожидание. Одних мы разбили, так другие придут.

– Ничего, – скромно ответил Мечтатель. – Мы люди щедрые, звиздюлей на всех хватит. Да, Саша? Иди ко мне!

Та заметалась между родителями и новым опекуном. Поначалу её схватил за руку отец, не собираясь отпускать. Про договор он и слышать не хотел. Но внезапно улыбчивый и с виду добродушный Мечтатель сверкнул холодным блеском глаз, спросив: