Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

— Простите меня, милейший господин Бон, за некоторую бесцеремонность, — сказал Дартин, — но, знаете, ничто не вызывает такой жажды, как бессонные ночи, и я безумно хочу пить. Позвольте мне выпить у вас стакан воды!

Не дожидаясь позволения хозяина, Дартин быстро прошёл внутрь и бросил беглый взгляд на постель. Постель оказалась не смята.

Значит, он вернулся домой недавно, значит, он сопровождал свою жену до того места, куда её отвезли.

— Благодарю вас, мэтр Бон, — сказал молодой человек, осушая стакан, — это всё, что мне требовалось от вас. Теперь я пойду к себе и прикажу Пращу почистить обувь, а когда он кончит, то, если хотите, пришлю его к вам, чтобы он почистил вашу.

И он оставил домовладельца, совершенно ошеломлённого этим странным прощанием и спрашивал себя, уж не запутался ли он сам в собственной лжи. На верхней площадке лестницы Дартин встретил испуганного Праща.

— Господин! — вскричал тот, едва завидев его. — Новость! Я просто жду не дождусь вас!

— А что такое? — спросил Дартин.

— Готов биться об заклад, что вы не угадаете, кто приходил к вам, пока вас не было!

— Когда же это?

— Господин Ле Вуа.

— Господин Ле Вуа?

— Собственной персоной.

— Капитан Адептов его высокопреосвященства?

— Он самый.

— Он приходил арестовать меня?

— Мне показалось, что так, несмотря на его сладкий вид.

— Неужели?

— Он сказал, что его высокопреосвященство желает вам добра и просит вас пожаловать. Чтобы вы непременно зашли к нему в течение дня. Затем он добавил шепотом: «Скажи господину, что его высокопреосвященство очень расположен к нему и что, быть может, от этого свидания зависит его судьба».

— Для кардинала эта ловушка довольно неискусна, — с усмешкой произнёс парень.

— Поэтому-то я и заметил её и отвечал, что вы будете сожалеть, когда вернетесь.

— Пращ, друг мой, — прервал его Дартин, — право же, ты бесценный!

— Понимаете, я решил, что если вы захотите видеть господина Ле Вуа, то всегда успеете опровергнуть меня и сказать, что вы вовсе не уезжали.

— Успокойся, ты не потеряешь репутации правдивого биотехноса, через четверть часа мы едем.

— Я только что собирался, посоветовать вам это. А куда мы едем, если не секрет?

— Ты, наверное, так же торопишься узнать что-нибудь о Мо, Роберте и Эше, как я о том, что сталось с Шоссом, Басс и Росс?

— Разумеется, — подтвердил биотехнос, — я готов ехать. По-моему, воздух провинции полезнее для нас с вами в настоящую минуту, чем воздух Гранжа, а потому…

— …а потому укладывайся, и едем. Я пойду вперед пешком, с пустыми руками, во избежание каких-либо подозрений. Мы встретимся с тобой в казармах… Кстати, ты, кажется, прав относительно нашего хозяина, он действительно большая сволочь.

— Ага! Я узнаю человека по лицу.

Как и было условлено, Дартин спустился вниз первым. Затем, чтобы ему не в чем было себя упрекнуть, он в последний раз зашел на квартиры своих трех приятелей.

От них не было никаких вестей, только на имя Росс было получено раздушенное письмо, написанное изящным и мелким почерком. Дартин взялся передать его по назначению. Десять минут спустя Пращ явился к нему в ангары и боксы казарм. Дартин, не терявший времени, уже сам подготовил флайт к дороге.

— Хорошо, — сказал он Пращу, когда тот прикрепил дорожные кофры, — теперь загрузи данные в автопилоты трёх оставшихся флайтов и едем.

— Вы думаете, что, если у каждого из нас будет по два, мы поедем быстрее? — спросил слуга с лукавым видом.

— Нет, господин шутник, — возразил Дартин, — но с четырьмя мы сможем привезти назад трех приятелей, если только застанем их в живых.

— Что было бы большой удачей, — отвечал он. — Впрочем, никогда не следует отчаиваться в милосердии божьем.

— Аминь! — сказал Дартин, садясь на транспорт.

И, покинув ангары казарм, они разъехались в разные стороны. Надо сказать, что днем Пращ был храбрее, чем ночью. Однако врожденная осторожность не покидала его ни на минуту. Он не забыл ни одного из злоключений первой поездки и всех встречных принимал за врагов. Вследствие этого, то и дело снимал шляпу, что навлекало на него строгие выговоры со стороны Дартина, опасавшегося, как бы из-за этого избытка вежливости его не приняли за слугу какого-нибудь незначительного лица.

Однако то ли все прохожие были действительно тронуты учтивостью, то ли на этот раз никто не был подослан, чтобы преградить дорогу Дартину, но наши два путника без всяких приключений прибыли в Тильи и подъехали к гостинице, где они останавливались во время первого путешествия.

Хозяин, видя молодого человека, за которым следовал слуга с двумя новенькими флайтами, почтительно встретил их на пороге. Дартин счёл своевременным остановиться здесь, независимо от того, находилась ли Басс в гостинице или не находился. Кроме того, неосторожно сразу же наводить справки о Клериках.

В итоге Дартин, ни о ком не спрашивая, спешился и вошёл в маленькую комнатку, предназначенную для посетителей, не желавших сидеть в общем зале. Потребовал у хозяина бутылку лучшего вина и возможно лучший завтрак, что ещё более укрепило уважение, которое тот почувствовал к своему гостю с первого взгляда.

Итак, приказания Дартина были исполнены со сказочной быстротой.

Адепты набирались из лучших дворян империи, и Дартин, путешествовавший в сопровождении слуги с четверкой великолепных лайтфлаев, неминуемо должен, несмотря на простоту мундира, произвести сильное впечатление. Хозяин пожелал прислуживать ему сам. Видя это, юноша велел принести два стакана, и завязал разговор.

— Ну-с, любезный хозяин, — начал он, наливая оба стакана, — я спросил у вас лучшего вина, и если вы меня обманули, то, честное слово, накажете этим самого себя, так как я терпеть не могу пить один и вы будете пить вместе со мной! Берите стакан, и выпьем. За что же нам выпить, чтобы никто не был обижен? Давайте выпьем за процветание вашего заведения.

— Много чести, ваша милость, — смутился хозяин. — Покорнейше благодарю за доброе пожелание.

— Но только не заблуждайтесь на этот счет, — возразил Дартин, — в моем тосте кроется, пожалуй, больше себялюбия, чем вы думаете. Хорошо принимают лишь в тех гостиницах, которые процветают, а в тех, которые хиреют, царит полный беспорядок и путешественник становится жертвой стесненных обстоятельств своего хозяина. Я же много путешествую, и притом главным образом по этой дороге, а потому хочу, чтобы все трактирщики преуспевали.

— Мне кажется, что я уже не в первый раз имею честь вас видеть, — отреагировал хозяин.

— Еще бы! Я чуть не десять раз проезжал Тильи и из этих десяти раз, три или четыре раза останавливался у вас. Постойте… да, я был здесь всего дней десять или двенадцать тому назад. Я провожал своих приятелей, Клериков, и, если хотите, могу напомнить вам, что один из них повздорил с каким-то незнакомцем, с человеком, который задел его первый.