Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

— Почему же?

— Почему! Да потому, что он хвалился проткнуть насквозь незнакомца, с которым он ссорился, когда вы уезжали, а вышло наоборот. Этот незнакомец уложил его, несмотря на все его бахвальство. И вот господин Басс, человек очень гордый со всеми, кроме этой герцогини, никому не хочет признаться в том, что получил удар шпагой.

— Так, значит, этот удар шпагой и держит его?

— Да, могу уверить! Должно быть, у вашего приятеля душа гвоздями прибита к телу.

— Вы были при этом?

— Я из любопытства пошёл вслед за ними и видел поединок, но так, что дерущиеся меня не видели.

— И как же было дело?

— О, дело длилось недолго, могу вас уверить! Они стали в позицию. Незнакомец сделал выпад, и так быстро, что, когда Басс собрался парировать, у него в груди уже сидело три дюйма. Он упал на спину. Незнакомец сейчас же приставил ему к груди острие шпаги, и господин, видя, что он всецело во власти противника, признал себя побежденным. После чего незнакомец спросил, как его имя, и, узнав, что его зовут Басс, а не Дартин, предложил ему опереться на его руку, довел до гостиницы, вскочил на лайтфлай и исчез.

— Так, значит, этот незнакомец искал ссоры с Дартином?

— Да.

— И вы не знаете, что с ним было дальше?

— Нет. Я никогда не видал его.

— Отлично. Я узнал все, что мне было нужно. Итак, вы говорите, что комната находится на втором этаже, номер первый?

— Да, лучшая комната в гостинице, комната, которую я уже десять раз мог бы сдать.

— Успокойтесь, — сказал со смехом Дартин, — Вам заплатят деньгами герцогини Нар.

— О, пусть она будет кем угодно, лишь бы она развязала свой кошелек! Но нет, она самым решительным образом объявила, что требования господина Басс и его измены надоели ей и что она не пошлет ему ни одной сотой кредита.

— И вы передали ответ постояльцу?

— Мы воздержались от этого. Ведь тогда он догадался бы, каким образом мы выполнили его поручение.

— Так, значит, он всё еще ждет этих денег?

— Вот в том-то и дело, что ждет!

— Так вы говорите, что прокурорша стара и некрасива?

— По меньшей мере пятьдесят лет, и совсем не хороша собой.

— В таком случае, будьте покойны, в конце концов она смягчится. К тому же Басс не мог задолжать вам так уж много.

— Как это не мог? Сотых двадцать, не считая лекаря. Он ни в чем себе не отказывает, сразу видно, что привык широко жить.

— Ну, если его покинет любовница, у него найдутся друзья, могу в этом поручиться. Так что, любезный не тревожьтесь и продолжайте относиться к нему с тем вниманием, какого требует его положение.

— Сударь, вы обещали не упоминать о прокурорше и ни слова не говорить о ране.

— Можете не напоминать мне об этом, я дал слово.

— Ведь он убьет меня, если узнает!

— Не бойтесь, он не так страшен на деле, как кажется.

С этими словами Дартин стал подниматься по лестнице, оставив хозяина несколько успокоенным относительно двух вещей, которыми он, видимо, очень дорожил, кошелька и жизни. Наверху, на двери, наиболее заметной, была выведена черным гигантская цифра «1». Дартин постучался и на предложение идти своей дорогой, последовавшее изнутри, вошёл.

Басс лежала в постели и играла в кости с Робертом, чтобы набить руку, между тем как вертел с нанизанной на него дичью кружился над самобытным очагом, а в обоих углах большого камина кипели на двух жаровнях кастрюли, откуда доносился смешанный запах фрикасе из кроликов и рыбы под соусом, приятно ласкавший обоняние. Вся комната и вся мраморная доска комода были заставлены пустыми бутылками.

Увидев друга, Басс вскрикнула от радости, а Роберт, почтительно встав, уступил место Дартину и пошёл взглянуть на кастрюли, которые, видимо, находились под его наблюдением.

— Торпеду в сопло, это ты! — приветствовала Басс Дартина. — Добро пожаловать! Прошу прощения за то, что я не встаю… Кстати, — добавила она, глядя на него с легким беспокойством, — тебе известно, что со мной случилось?

— Нет.

— Хозяин ничего не говорил?

— Я спросил у него, где ты, и сейчас же прошёл наверх.

Басс вздохнула свободнее.

— А что же это с вами случилось, любезная? — аккуратно осведомился парень.

— Да то, что, нападая на противника, которого я уже успела угостить тремя ударами шпагой, и собираясь покончить с ним четвертым, я споткнулся и вывихнула себе колено.

— Да?

— Клянусь честью! И к счастью для этого бездельника, не то я прикончила бы его на месте, ручаюсь за это!

— А куда он девался?

— Не знаю. Он получил хорошую порцию и уехал, не прося сдачи… Ну а вы, милый Дартин, что же с вами?

— Так, значит, этот вывих, — продолжал Дартин, — удерживает вас в постели?

— Представьте себе, такая безделица! Впрочем, через несколько дней я буду уже на ногах.

— Но почему же вы не велели перевезти себя в Гранж? Ведь вам здесь наверняка скучно?

— Именно это я и собиралась сделать, но я должна кое в чем вам признаться.

— В чем же?

— А вот в чем. Так как я действительно отчаянно скучала, как вы сказали сами, и так как у меня были в кармане полученные от вас семьдесят пять сотых кредита, я, чтобы развлечься, попросила подняться ко мне одного дворянина, остановившегося здесь проездом, и предложила ему партию в кости. Он согласился, и вот мои семьдесят пять сотых перешли из моего кармана в его карман, не говоря о флайте, которую он увел в придачу… Ну а как вы, любезный Дартин?

— Что делать, нельзя во всем иметь удачу, — сказал Дартин. — Знаете пословицу? «Кому не везет в игре, тому везет в любви». Тебе слишком везет в любви, чтобы игра не мстила вам за это. Но что вам до превратностей судьбы! Разве у вас нет вашей герцогини, которая, конечно, не замедлит прийти на помощь?

— Вот именно потому, что я такая неудачливая, — ответила Басс с самым непринужденным видом, — я и составила ей послание, чтобы она прислала мне кредитов пятьдесят, которые совершенно необходимы в моем теперешнем положении.

— И?

— Должно быть, она находится в одном из своих поместий. Я не получила ответа.

— Да что вы?

— Да, ответа нет. И вчера я отправила ей второе послание, еще убедительнее первого… Но ведь здесь вы, милейший друг, поговорим же о вас. Признаюсь, я начал было немного беспокоиться за вашу судьбу.

— Однако, судя по всему, хозяин неплохо обходится с вами, любезная Басс, — сказал Дартин, показывая больной на полные кастрюли и пустые бутылки.

— Что ты! — ответила та. — Три или четыре дня назад этот наглец принес мне счёт, и я выставила его за дверь. Так что теперь я сижу здесь как победительница, как своего рода завоевательница, а потому, опасаясь нападения, вооружена до зубов.

— Однако, иногда делаете вылазки, — со смехом возразил Дартин. И он показал пальцем на бутылки и кастрюли.