Райдер Уиндем - Индиана Джонс и Последний крестовый поход

– Вот она, чаша плотника, – сказал Инди, не отрывая взгляда от скромного сосуда. Эльза пожала плечами, ее мучили сомнения.

– Есть только один способ удостовериться, – твердо произнес Инди. Он взглянул на рыцаря, словно ища поддержки, потом подошел к чаше с водой и налил ее в глиняный сосуд. Да, он прекрасно помнил, что случилось с Донованом. Но там внизу умирал его отец... Инди решительно поднес чашу к губам и сделал несколько глотков.

Он вопросительно посмотрел на рыцаря, словно прося поддержки. Потом он почувствовал легкое покалывание на левой щеке, там, где была свежая рана. Инди поднес руку... щека и подбородок были гладкими! Рана исчезла.

– Ты сделал мудрый выбор, – произнес рыцарь. – Но Чашу нельзя вносить за пределы металлической печати. Такова цена бессмертия – за пределами печати бессмертия не будет.

Да, Инди помнил эту печать на полу, в самом центре храма, где лежал сейчас его отец. Инди снова наполнил чашу водой, и они с Эльзой покинули зал.

...Броди с Саллахом не отходили от старого Генри – он был уже совсем плох. Из-за большой кровопотери лицо профессора приобрело смертельную бледность.

Завидев Инди с Чашей, солдаты благоговейно расступились. Инди опустился на колени и поднес Чашу к губам отца. Саллах немного приподнял его голову, чтобы не растерять живительную влагу. Остатками воды Инди обработал отцовскую рану – тот поморщился от боли, а над раной завитал легкий парок. Когда парок исчез – исчезла и кровавая рана. В ту же минуту щеки профессора порозовели, и он смог открыть глаза – еще, правда, не совсем понимая, где он и что с ним происходит. Когда же он увидел склоненного над ним Инди, то очень обрадовался. И еще он увидел Чашу – профессор трепетно дотронулся до нее и вопросительно посмотрел на сына. Инди ничего не говорил, а только улыбался глазами, словно говоря: «Да, отец, это и есть Святая Чаша Грааля». Генри-старший взял ее в руки. Господи, какая легкая. Он всю жизнь искал ее, посвятил этим исследованиям долгие годы...

Турецкие солдаты, потрясенные таким чудесным исцелением, бросились прочь. Эльза стояла молча под впечатлением увиденного. А Саллах схватил брошенную винтовку и направил ее на немецких солдат.

– Руки вверх...пожалуйста. – Те побросали оружие и подняли вверх руки.

– Отец, нам пора, – сказал Инди и помог профессору подняться.

Эльза подхватила оставленную на полу Чашу, отбежала в сторону и крикнула:

– Она наша! Уходим! – девушка начала медленно пятиться в сторону металлической печати.

– Эльза! Не двигайся! – встревожено крикнул Инди. – Ни шагу назад!

– Инди, это наша Чаша, твоя и моя, – ликующе произнесла Эльза и все-таки сделала роковой шаг, наступив на печать. Стены тревожно зарокотали.

– Эльза, только не переступай печать, – взмолился Инди. – Ты же помнишь, что сказал рыцарь – Чашу нельзя выносить отсюда!

Грохот усиливался. Эльза тревожно замерла, боясь пошевелиться. А потом с дрожащих стен и потолка посыпалась пыль и мелкие камешки. Пол завибрировал, Эльза потеряла равновесие и упала, заступив за печать. Чаша откатилась в сторону – ив этом же месте в полу образовалась трещина, которая стремительно разрасталась. Эльза вскочила на ноги и подбежала к Чаше, но пол под ногами ее накренился, и девушка снова упала, задев рукой в перчатке Чашу. Священный сосуд провалился в расщелину и упал на небольшой выступ, а Эльза начала медленно сползать вниз.

В храме царила паника. Пол ходил под ногами, покрываясь трещинами и ломаясь. Каменная плита под Саллахом и Броди провисла вниз, грозя скинуть их в разверзшуюся бездну. Солдаты в панике носились по храму, перепрыгивая через трещины. Инди не отходил от отца, помогая ему перебираться через камни.

Эльза ухватилась за край плиты, но руки в кожаных перчатках соскользнули, и девушка полетела вниз, но удержалась на камне, что торчал под полом. Она все же смогла выбраться из дыры, но плита под ее ногами затрещала, разломилась пополам, и Эльза снова повисла, зацепившись за край. Но скользкие перчатки не давали ей удержаться, и девушка начала сползать вниз.

Увидев, что Эльзе не спасти себя, Инди подполз к ней и схватил за обе руки. Еще секунда – и она улетела бы в пропасть.

– Сынок! Сынок! – испуганно закричал за спиной профессор.

Инди видел ужас в глазах Эльзы и держал ее изо всех сил. А потом Эльза посмотрела вниз: прямо под ней на выступе стояла Чаша.

– Эльза, нет... – умоляюще проговорил Инди. Но девушка высвободила одну руку и потянулась к Чаше, свисая на одной руке.

– Эльза, не делай этого, – Инди пытался говорить спокойно, чтобы не испугать девушку. Она сама не понимает, что делает. – Эльза, дай мне вторую руку...

Раскачавшись, Эльза снова попыталась дотянуться до Чаши. Инди с ужасом почувствовал, как ее рука выскальзывает из перчатки.

– Эльза, прекрати, я не смогу тебя удержать!

– Сейчас, сейчас я достану, – повторяла она, как безумная, не спуская глаз с заветной Чаши. Инди держал ее обеими руками, но чувствовал, что уже не справляется.

– Эльза, вторую руку – быстрей!

Но Эльза не унималась. А потом правая рука ее выскользнула из перчатки...

– Эльза!

Девушка с криком полетела в пропасть, ударяясь о выступы...

Плита, на которой лежал Инди, раскололась – профессор Генри вовремя схватил Инди за одну руку. Инди глянул вниз и увидел на выступе Чашу Грааля. Искушение повторялось.

– Сын, дай мне вторую руку, – потребовал отец, – так я тебя не удержу.

– Погоди, я могу дотянуться до Чаши, – прошептал Инди. Он даже смог дотронуться до нее кончиками пальцев.

– Индиана... – тихо проговорил профессор, стараясь не сорваться на крик.

Инди вдруг подумал, что еще никогда в жизни отец не называл его Индианой. Он посмотрел в глаза отцу, левая рука его безвольно повисла вдоль туловища.

– Сынок, оставь... – сказал отец.

И Инди вдруг понял, что его отец, давно уже не молодой человек, из последних сил борется за его жизнь. И пусть он был немногословен, жизнь собственного ребенка была ему важнее Чаши. И он протянул отцу вторую руку. Старый Генри с трудом вытащил сына из расщелины. Всю эту сцену наблюдали Саллах с Броди – они вжались в стену, ожидая, чем все это кончится.

Потом все вчетвером они рванули к выходу. Пол ходуном ходил под ногами, сверху сыпались камни. На выходе из святилища профессор Генри оглянулся: там, наверху лестницы, меж двух каменных львов стоял хранитель Чаши – и кто знает, сколько времени пройдет еще, прежде чем его сменит другой хранитель. Рыцарь стоял и молча смотрел на Генри, а сверху на него сыпались камни, но он стоял, целый и невредимый... Бессмертный...

Обеспокоенный тем, что отец отстал, Инди оглянулся.

– Отец! – окликнул он его. А потом он увидел, что рыцарь поднял руку в прощальном приветствии. – Отец, пойдем, – попросил Инди.