Джо Аберкромби - Море Осколков: Полкороля. Полмира. Полвойны

— А я уже бывала на твоем. Пыталась кого-то утешить. Когда умерла твоя мама.

Тогда все и началось между ними. Не вспышкой, подобной молнии, но медленным прорастанием, словно древо пускало корни в землю. Рука Рин обнимала его за плечи, когда отец Ярви читал заупокойную матери. Ладонь Рин лежала в его ладони, когда тело клали в курган. Смех Рин журчал в кузнице, куда он пришел посидеть, просто, чтобы с кем-то побыть. Тогда она была рядом. Ответить тем же — самое малое, что надо сделать ему. Даже если горло здесь сжимается от удушья.

— Просто побудь здесь, и все. — Она снова взялась за шлифовку, на щеках блеснул пот. — Только скажи, что будешь рядом.

— Я буду рядом, — пересилив, выдавил он, хоть до безумия жаждал уйти и вдохнуть свежий воздух и за это ненавидел себя. — Обещаю тебе…

Послышалась тяжелая поступь на лестнице, и Колл позорно обрадовался шансу отвлечься. Радовался, пока он не увидел, кто пригибается под притолокой. Не кто иной, как беловолосый чашник Гром-гиль-Горма, Рэйт, чей лоб столь неласково повстречался с Колловым носом под старым кедром в Торлбю.

— Ты, — бросил он. Пальцы слепились в кулаки.

Рэйт поморщился.

— Айе. Это я. Прости. Как твой нос? — Вероятно, вот эдак воин приносил извинения, но сердце отозвалось на них только болью.

— Слегонца покривел, — отрезал Колл. — Сдается все ж, твоя честь пострадала сильнее.

Рэйт пожал плечами.

— Она давно развалилась на части. Я знал, что ты лазаешь вдвое лучше меня, не то б не стал бодать ни за что. И как ты сюда смог забраться! Страх берет от такой чертовой высотищи!

В таком комплименте злиться было явно не на что — от этого-то Колл и взбесился как никогда.

— И какого же черта от меня тебе надо? — Под конец голос дрогнул, вышло словно щенок тявкнул на взрослого волка.

— Да ничего. — Рэйт блымнул на Рин, глаза задержались на голых, в капельках пота, плечах, и Коллу совсем не понравилось то, как он на нее смотрит. — Это ты — оружейница с Шестой улицы?

Рин утерла лоб передником и пристально посмотрела в ответ. Если на то пошло, то Коллу не понравился и ее взгляд на ванстерца.

— Мою кузницу сжег Яркий Йиллинг вместе с почти всей Шестой улицей. Теперь я, скорее, оружейница с подземелий Мыса Бейла.

— Отчего Мыс Бейла лишь выиграл. — Легкая поступь, и в мастерскую нырнула королева Скара. Она казалась еще худощавее, чем в прошлый раз, с острыми ключицами, а среди кузнечной испарины и сажи столь же не к месту, как белая лебедь в свинарнике.

Колл вскинул брови, так же, как Рин.

— Государыня, — проворчал он.

Большие зеленые глаза Скары остановились на Рин.

— От всей души сожалею о смерти вашего брата. Все, кого я только не слышала, отзывались о нем с добром.

— Да, верно. — Рин насупилась, опустив взгляд на лавку. — Добрых людей первыми прибирает Матерь Война.

— Будем молиться, чтоб поскорей пришел черед Отче Мира, — молвил Колл.

Королева Скара покосилась с не меньшим, чем у Колючки Бату, презрением к этому деланому благочестию.

— Сразу — как только Йиллинг Яркий сдохнет и сгниет.

— Я не дружна с молитвами, но за это я помолюсь, — сказала Рин.

— Говорят, вы куете мечи. Лучшие мечи на море Осколков.

— Я ковала клинок королю Атилю. Ковала Колючке Бату. — Рин размотала сверток, лежащий на скамье, чтоб показать свой последний труд. Меч, над которым они с Коллом работали вместе. — Вот этот я сделала для того, кто погиб в Торлбю на прошлой неделе.

— Ты вырезала и ножны? — Рэйт провел толстым пальцем по поверхности дерева. — Они прекрасны.

— Я занимаюсь металлом, — ответила Рин. — По дереву трудится Колл.

Рэйт обернулся к нему.

— Тогда твоим даром в самом деле стоит гордиться. Я б тоже хотел уметь создавать разные вещи. — Он скривился, сжимая кулак. Как будто руке было больно. — Но, к сожалению, умею только ломать.

— Для этого много трудиться не надо, — бормотнул Колл.

— Мне нужен меч, — произнесла Скара. — И кольчуга, по моему росту.

Рин с опаской оглядела молодую королеву сверху донизу. Даже просто стоять в доспехах ей вряд ли окажется под силу — куда уж там биться!

— Вы собираетесь в бой?

Скара улыбнулась.

— Упаси, боги. Но с виду я должна быть в полной готовности к бою.

— Мать Скейр, рада приветствовать!

Первый мимолетный взгляд на Гормову служительницу поведал Скаре, что ее визит мало кого бы обрадовал. Ученая мать вечно была прямолинейной и грубой, но нынче ее лицо заострилось, как стамеска, — и столь же светилось добросердечием.

— Извиняюсь за состояние моих покоев, нам пришлось обставляться с пустого места. — Мебель и утварь понатырили отовсюду, занавесями служили трофейные стяги, и сам Синий Дженнер не сказал бы, откуда взялся матрас с гусиным пером. Но именно в этой опочивальне Скара появилась на свет, а арки трех просторных окон глядели на двор принадлежащей ей крепости. Куда ей было переезжать?

— Отведаете вина? — Хозяйка едва было не поманила невольницу, но мать Скейр намертво оборвала ее жест.

— Я явилась не за вином, королева. Я пришла обсудить ваш голос в поддержку отца Ярви.

— Я голосую во благо и из интересов Тровенланда.

— А что, второе Божие Сокрушение пойдет Тровенланду на пользу? — Злость лязгнула в голосе Скейр. — Что, если отец Ярви не сладит с древним волшебством? А если справится, тогда что? Думаете, потом он его добровольно отринет?

— А бесчинства армии Верховного короля Тровенланду, выходит, полезнее? — Скара, чувствуя, что сама срывается на визг, безуспешно старалась сохранять спокойствие. — Полезнее позволить Йиллингу дожечь те крохи, что пока он не сжег?

Глаза матери Скейр сузились в смертоносные прорези стрельниц:

— Не ваша воля движет вами, моя королева.

— Не перестаю удивляться: всем, кроме меня, известно, что мною движет. — Скара нахохлила бровь на сестру Ауд. — Бывало ль хоть еще какой королеве ниспослано столь много служителей?

— По крайней мере, это бремя я вам облегчу, — сказала Скейр. — Коли у вас на уме встрять в безумства отца Ярви, моей обязанностью станет не спускать с него глаз. Вместе с тем, моего государя нельзя оставлять без служителя. — Она протянула длинную, увитую наколками руку и щелкнула пальцами: — Время игр вышло, сестра Ауд. Возвращайтесь обратно на свое место, приглядывать за воронами.

Круглое личико Ауд осунулось, и Скара едва подавила позыв омрачиться самой. До сей минуты она не подозревала, насколько привыкла полагаться на свою служительницу. Насколько стала ей доверять. Насколько ее любить.

— Я не велела ей оставлять службу.

— Ах, не велели? — фыркнула мать Скейр. — Она — моя ученица, отправленная к вам внаем, а не в подарок. И коль вы настолько глупы, что не догадались сами, — она доносила мне обо всем. С кем вы беседовали и что говорили. Все ваши пожелания и просьбы. Если на то пошло, то и состав вашего стула по утрам. Насколько я уяснила, ваши какашки, как и та, что их, хм, вырабатывает, малость того… худосочны.