Александр Изотов - Мера человек: Выбор

Отправиться в Паучьи Овраги, найти вход в пещеры, и найти выход из неё.

— Это какая-то шутка? — только и спросил я.

Мы, десять зверей из мусорного отряда, глубокой ночью двигались в сторону этих самых паучьих земель. Сначала обошли деревню, озеро, а потом наш путь пролегал через холмы. Насколько я сориентировался, Шмелиный Лес был правее.

— Смертельная шутка, — с ненавистью бросил в ответ Сноргалл, но всё же объяснил.

Паучьи Овраги находились на краю Земель Каменных Варанов. Правили этими оврагами животные, которым в лапы лучше не попадаться: огромные пауки, живущие в пещерах под землёй.

При слове «пауки» меня передёрнуло. Как лишнее напоминание, что я, как идиот, чуть не погиб возле Шмелиного Леса.

— Возле Шмелиного Леса… — в унисон моим мыслям продолжал Сноргалл, — по легендам, находится выход из этих пещер.

Еще по одной легенде можно пройти прямо в сердце леса, а кто-то говорит, что можно выйти и с другой стороны. Никого не смущало, что легенды так расходятся, но теперь я хотя бы понял, откуда тогда взялись пауки.

По крайней мере, одна из версий была вполне реальной.

Длинная сеть пещер протянулась под этими Оврагами, в самих паучьих землях всё давно сожрано, но тварям надо было чем-то питаться. Вот они и выползали кто где — то шершней поймают, то ещё живность какую, а то и зверя зазевавшегося.

— На окраине Варанов вон деревню первушников сожрали, — бросил недовольный молодой Кабан.

Я этого юнца, к счастью, не знал, но вполне могло быть, что он видел лицо того проповедника Перита, в которого я вселился. Вся эта история с Белыми Волками и ересью Кабаньих Клыков ещё долго будет мне аукаться.

Меня спасало то, что теперь я двухметровая детина, и от того хилого нуля не осталось и следа. Как и от первушника.

Но на всякий случай я держал бармицу на лице. Пусть сойду за нелюдимого, но если учесть, что по легенде я дезертир, то моя подозрительность только подтверждает это.

— Ага, — кивнул ещё один зверь, — Говорят, они в шахте пробили дно, и упали к этим паукам.

— Всю деревню сожрали…

— Это же самоубийство, — сказал я, вспоминая ночных тварей.

— А кто спорит?

— Кому это нужно? — я не уставал задавать вопросы, желая разобраться.

Сноргалл, у которого накипело, с удовольствием объяснил.

Первоначально приказ принадлежал командору. Тот мечтает во главе отряда сильнейших воинов вылезти в сердце войска Зигфрида и снести тому голову. Чтобы принести потом Жёлтому приору на блюдечке.

— Этому Друхту на пьяную голову чего только не придёт.

— Да эта оракул ему всё нашептала…

Оракул как раз и была вторым заинтересованным лицом. Ей нужно было паучье яйцо. Желательно вообще какую-нибудь королеву, но, как объяснили Сноргаллу, сойдёт любое.

— Даже не спрашивай, Хорм, зачем ей это, — сказал мне скорп.

— Поговаривают, что какая-то магия, — вставил тот же молодой Кабан.

— Да не верю я в эту магию, — Сноргалл поднял копье и потёр нарисованную пентаграмму, — Вот на хрена нам это нарисовали? Вы верите в человека с демоном внутри?

— Наше дело малое, звериное, — проворчал кто-то.

Я же поджал губы, не сводя взгляда с рисунка на копье. У меня самого был такой же, проповедники Бездны рисовали всем обязательно. Нельзя было пропустить таинственного Белого Волка к столице, и только это оружие может его убить.

Потом, как объяснил Сноргалл, Шаразе нужен был яд пауков. Эта «корова», как выразился скорп, мечтает возлечь с любым человеком, лишь бы зачать настоящего «приора».

— Разве это возможно? — удивился я.

— А ты спроси её, — Сноргалл, обычно злой и хмурый, рассмеялся, — Только яйца придержи, говорят, кнутом их только так отсечь можно.

«О, Небо, если бы эта змеюка узнала, что ты человек, да ещё и частица Абсолюта… Я боюсь себе представить, что бы она с тобой сделала!»

Хали веселилась от души. Удерживать меру мне с каждым разом становилось всё легче, и теперь ей не приходилось добавлять для этого сил. Я уже неплохо справлялся сам.

Как оказалось, яд пауков обладал каким-то там усыпляющим действием, и делай с жертвой что хочешь, она не шелохнётся. А действует даже на третью меру.

«Эх, если б они знали, как недалеки от истины, да, Марк?» — съязвила Хали.

— Что, как в прошлый раз? — вдруг спросил Кабан, когда холмы начали редеть.

— Да, — усмехнулся Сноргалл.

«Марк, у них очень тёмные мысли».

В этот же момент я почуял опасность, которая метила мне прямо в лопатку.

— Какого хрена?! — я стоял на холме, напротив семи зверей.

Моё копьё нервно покачивалось, плавно направляясь то на одного, то на другого.

Под ногами Сноргалла валялись стрелы, одна ещё торчала в моём нагруднике. Не прошибла, но застряла.

— Как ты увернулся, дерьмо нулячье?! — скорп с недоверием смотрел то на меня, то на лучника.

Зверь с луком и сам стоял растерянный — он то планировал всадить мне стрелу с первого выстрела. А тут пришлось стрелять несколько раз, но сраный Хорм увернулся и отбился почти от всех выстрелов.

Заодно успел ещё и убить двоих воинов, которые надумали этого странного зверя скрутить.

— Это ты, нулячья твоя мера, объясни! — процедил я сквозь зубы.

Сзади за моей спиной открывался невзрачный вид. Луна освещала пустынную серую землю, всю в уродливых оврагах, будто бы раскуроченную после бомбёжки. Здесь когда-то был лес, теперь только местами торчали высохшие коряги, которые в ночной темноте бросали устрашающие тени.

Кажется, на ветвях и в лощинах что-то серебрилось, подёргиваясь от ветра. Паутина.

«Марк, что-то мне туда неохота.»

Хали была права. Мне совсем не хотелось проверять на крепость свою меру человека в гнезде, кишащем тварями.

Я снова посмотрел на Сноргалла. Он, поджав губы, разглядывал мёртвого Кабана, которому я наконечником взрезал горло.

— Знаешь, я даже спрашивать не буду, откуда ты знаешь приёмы наших Зелёных Скорпионов…

— Говорят, вы потомки наших, Пустынных, — бросил я.

— Это вы жалкая засохшая ветка рода, — с ненавистью сплюнул Сноргалл, потом поднял кулак, — Так, давай поговорим.

— Давай.

— Ты сам сделал половину работы, — сказал он, махнув на два трупа, — Осталось ещё двоих.

Он обвёл всех хмурым взглядом. Остальные переглядывались, не задерживая друг на друге долгих взглядов.

Что у них тут творится?

Как оказалось, это уже не первый их поход. По уставу, если отряд потерял более трети, он может вернуться, чтобы доложить о неудаче.

И вот эти… мусорщики, по-другому я бы их не назвал, каждый раз на границе с Паучьими Оврагами играют в «семиступку». Кто проигрывает, того или убивают, или он уходит в смертельную зону.

И так, пока от отряда не останется шестеро. Потом остальные отсидятся, и днём вернутся в лагерь.