Александр Башибузук - Каторжанин [litres]

Впрочем, долго усердствовать они не стали: один остался, а остальные распалили небольшой костерок в сторонке, уселись возле него и принялись жарить курицу, насаженную на палку как на вертел.

Я вытащил из колчана длинную стрелу с плоским широким наконечником, наложил ее на тетиву и плавно поднял прихватизированный у айнов лук. За время своих средневековых похождений я стал неплохим арбалетчиком, из лука стрелять тоже научился, правда, гораздо хуже, но на расстоянии в двадцать метров все равно уверенно попадал в небольшую тыкву. Размером примерно с башку среднестатистического японца.

Коротко тренькнула тетива – стрела с легким свистом распорола воздух и с глухим стуком впилась в затылок одного из солдат у костра. Почти стразу же завалился прямо в огонь второй – айн, как всегда, сработал на отлично.

Мерзко запахло паленой шерстью, японец в будке встревоженно обернулся и тут же рухнул на колени, тоненько вереща и судорожно пытаясь дотянуться правой рукой до засевшего под лопаткой древка.

Я быстро добежал до него, пинком опрокинул и коротко рубанул по затылку томагавком. А потом ухватил за воротник шинели и поволок в кусты на обочине дороги. Лука туда же разом оттащил остальные трупы.

Я глянул на часы и удовлетворенно хмыкнул:

– Лиха беда начало…

И дал отмашку айну.

В воздухе тут же раздалось громкое уханье, а еще через несколько минут из зарослей начали выскакивать едва заметные в темноте фигуры.

Окраины проскочили быстро, огородами, затем отряд разделился. Максаков с двумя десятками бойцов помчался сразу к пристани, а я со своими направился к резиденции генерал-губернатора. Северней работал отряд Собакина, держа направление на тюрьму: выстрелов слышно не было, значит, им тоже удалось войти в Александровск без шума.

Задумка простая: скрытно проникнуть в поселок, ударить по ключевым точкам, а дальше сразу отступить к причалам и уйти в глухую оборону до тех пор, пока Максаков раскочегарит японскую лоханку.

– Так… – Я притормозил, сориентировался по угадывающемуся в темноте куполу церкви и рысью припустил по улице.

Рядом бежал интендант, чуть поодаль – Лука с Тайто, а основная группа – позади всех.

Но только выскочил из переулка, как нос к носу столкнулся с японским патрулем из пяти солдат. Ругнувшись от неожиданности, я снес первого прямо на ходу, с налета рубанув томагавком по черепу, в развороте секанул второго, отпрянул в сторону, чтобы выбрать следующую цель, но Свиньин уже закрутился в серии размашистых ударов и в буквальном смысле покромсал остальных. После чего виновато пожал плечами: мол, извините, сам от себя не ожидал.

Я одобрительно кивнул ему, показал топором направление отряду и зашипел:

– Живее, живее…

Когда до резиденции оставались считаные метры, от тюрьмы рванул треск заполошной стрельбы. И почти сразу же застучали выстрелы со стороны причалов.

– Давай сюда! – Я резко затормозил и махнул топором по сторонам, разгоняя бойцов по укрытиям, после чего сам сиганул за каменный заборчик и залег.

Ждать долго не пришлось, уже через пару минут от бывшей резиденции генерал-губернатора нам навстречу понеслась большая группа японцев во главе с несколькими офицерами в немалых чинах. К счастью, или к несчастью, тучи разошлись, луна светила в полную силу, и я прекрасно рассмотрел самураев.

Дождавшись, пока они приблизятся, проорал команду. Треснул нестройный залп – первые ряды японцев словно корова языком слизнула, хотя они все еще по инерции продолжали бежать к нам. Но когда гулко забухал французский пулемет Луки, солдатики рванули врассыпную по сторонам, залегли и принялись отстреливаться.

– Держи их здесь ровно полчаса… – приказал я поручику Петухову. – Затем уходишь к причалам.

А сам со Свиньиным, айном и отделением бойцов нырнул в переулок и по соседней улочке понесся к резиденции. Харагучи! Мне нужен генерал Харагучи! Живым, мертвым, все равно, но пока я не достану этого ублюдка – не успокоюсь. По показаниям пленных, именно командующий японской группировкой отдавал команду уничтожать мирных жителей.

По пути наткнулись на нескольких японцев, удумавших обойти наших, и в короткой схватке положили их всех до единого. Свиньин вошел во вкус и сам срубил двоих, остальных просто перестреляли.

Еще несколько минут сумасшедшего бега – и мы выскочили к торцу здания резиденции.

– На месте! – Я поднял руку и прислушался.

Над Александровском стоял сплошной треск винтовочной пальбы, сквозь который прорывались короткие гулкие очереди «Гочкиса» Луки. Взрывов слышно не было, значит, японцы не успели пустить в ход орудия.

На втором этаже резиденции, в личных покоях бывшего губернатора Ляпунова, светились все окна, а через открытые форточки слышался японский говор. У парадного, за каменными клумбами, залегли десять солдат, в проемах окон первого этажа тоже угадывались силуэты японцев.

– Здесь, родной… – радостно ощерился я и жестом подозвал к себе бойцов. – Так, парни, чуть ниже перебегите улицу и обстреляйте косоглазых, но вперед не лезьте, только обозначайте активность – надо просто отвлечь внимание. Работаете минут сорок, дальше уходите в порт. Поляков – за старшего. Алексей Федотович, Тайто, вы за мной…

Я выждал немного, проскочил по улочке вдоль каменного забора резиденции, а потом подпрыгнул, потянулся и перескочил на задний двор. Следом перелезли Свиньин и айн. К счастью, обороне тыла японцы не уделили ровно никакого внимания, и мы остались незамеченными.

Я пробежался по мощенной булыжниками дорожке мимо беседки и клумб и прильнул спиной к стене здания возле заднего входа. Осторожно провернул ручку, но дверь оказалась закрыта.

– Черт…

Пошарил по стене здания взглядом и едва не выругался от радости – окно в кухню оказалось открытым. Решетки на нем не было, как и на остальных окнах.

Со стороны улицы полыхнула ожесточенная пальба: бойцы начали обстрел резиденции, а японцы принялись остервенело отвечать.

– Я первый! – перекрикивая выстрелы, скомандовал я и для верности ткнул себя пальцем в грудь. – Алексей Федотович, вы за мной. Тайто – последний. Но только по команде. Постарайтесь по возможности не стрелять. Пока не доберемся до второго этажа, работайте холодным оружием.

Интендант хищно ощерился и нежно провел ладонью по клинку сабли, а айн вытащил из-за пояса свой страхолюдный меч-нож.

– Я ведущий, вы только прикрываете. Вперед…

Отодвинул рукой занавеску, глянул внутрь, после чего рывком перемахнул в кухню и тут же, на чем-то поскользнувшись, с размаху грохнулся на пол.

С диким звоном посыпалась посуда, а поясницу пронзила острая боль. Я свирепо выругался, перекатился, на корточках рванул за облицованный кафелем разделочный стол и замер, держа обеими руками у груди маузер. Ожидал, что на кухню сразу ломанутся косоглазые, но так и не дождался. Из коридора доносилась ожесточенная пальба, видимо, за грохотом своих «Арисак» солдаты так ничего и не услышали.