Александр Башибузук - Каторжанин [litres]

Н-да… если не запамятовал, после войны Александровск остался русским. Наши прибыли принимать владения? Или предатели? Черт, этот мирный договор мне полностью все обгадил. Не могли, уроды, потянуть пару месяцев. Если мы грохнем косоглазых в поселке, на нас обязательно спустят всех собак – причем не только японцы, но и наши.

Но ладно: семь бед – один ответ. В Россию я пока не собираюсь, а здесь меня попробуй достань. Будут претензии, действительно свалю в Америку.

– Большая стойбище! – уважительно протянул Тайто. – Моя здеся не была никогда. Раз пришел – казака не пустила, приклада била, плохая, урода такая.

– Ты еще много где не бывал, лохматый, – хмыкнул Лука.

– А ты была?

– Был. – Великан отчего-то помрачнел. – Везде был.

– Врешь, поди…

– Помолчите пока! – шикнул я на друзей. – Стоп, а это что?..

Из ближнего ко мне барака острога вывели под конвоем человека и повели в здание тюремной администрации. Он едва шел, и солдатам приходилось в буквальном смысле тащить его на себе. И этого человека я опознал как капитана юстиции Стерлигова Бориса Львовича…

От злости даже скулы свело. Как? Где прокололись? Хотя в недостатке мозгов косоглазых точно не обвинишь. Стоило только тщательно досмотреть багаж – все, приехали.

То, что компрометирующие материалы попали в руки к косоглазым, – неприятно, но не особо страшно – все дублировано, и второй пакет компромата, еще более подробный, остался у меня. Но капитана надо выручать. Шлепнут ведь и даже не поморщатся, плевали косоглазые на все эти мирные договоры. И барона не пощадят. А перед смертью вытянут всю информацию – на это японцы тоже мастера. Или уже вытянули, что вернее.

Увы, при тщательном и последовательном подходе разговорить можно любого. Отдельные исключения только подтверждают правило. За всю мою средневековую эпопею таких исключений было несколько, но там почти во всех случаях причиной стойкости был религиозный фанатизм.

Так что надо исходить из того, что косоглазые уже в подробностях знают, кто им в тылу устраивает кузькину мать. Все наши планы им тоже досконально известны. И меры уже приняты.

Если гражданских они перехватить не смогут – те уже успели уйти далеко на север, да и зачем они самураям, то нам… нам теперь деваться некуда. Скорее всего, все пути уже перекрыты или вот-вот будут перекрыты. К примеру, перебросить морем пару батальонов с юга Сахалина на север, чтобы перерезать нам дорогу, – вопрос всего пары суток. Благо посудин у японцев хватает.

Вот только самураи даже не подозревают, что мы сейчас стоим прямо у них под боком. Я и сам еще пару дней назад не собирался идти на Александровск, решение возникло совершенно спонтанно. И это может дать нам неплохие шансы. Но дорога открывается только в Россию.

– Сергей Викторович, сколько людей влезет в эту «Какаку»?

– «Котака», миноносец называется «Котака», – машинально поправил мичман. – Сравнительно много, весь наш отряд в полном составе, если без лошадей. Но придется пихать в трюм, как селедку в бочку.

– А на пароход?

– На пароход – тысячи полторы без особых проблем. – Максаков еще раз посмотрел на причал и удивленно заметил: – Кстати, он не японский – принадлежность вообще непонятная. Но тогда зачем он здесь? Подрядили кого-то или что-то перевезти? Может, пленных собираются в Россию вернуть? А почему вы спрашиваете?

– Угонять будем.

– Угонять? – Мичман вытаращил на меня глаза. – Это, конечно, можно. Но команду где взять?

– Здесь в остроге сидят ваши моряки с «Новика», забыли? Около тридцати – сорока человек. А еще с вами трое. Хватит на миноносец?

– Этого даже много, на «Котаке» команда – всего человек тридцать… – Мичман задумался и, уже не обращая на меня внимания, забубнил себе под нос: – Машины – компаунд тройного расширения, со мной же Стерненок, а он как раз механик, должен справиться, десять человек на котлы… остальных на орудия, а я за штурвал… Так… максимальный ход у него – узлов семнадцать, а до нашего берега – миль пятьдесят, так что, если не спохватятся, успеем проскочить в бухту Де-Кастри или к Николаевску… Можно прямо во Владивосток рвануть… Да за такое мне Анну на шею повесят или даже Георгия! Эх, знала бы маменька, на что я иду ради России-матушки…

«А могут и погоны сорвать… – подумал я. – Ну да ладно, мичман, мечтай, мечтай, это не вредно, а даже полезно…»

Остаток дня прошел в наблюдениях – я зафиксировал все места базирования самураев с маршрутами патрулей. План операции тоже уже сложился, осталось только дождаться отрядов Собакина и Кошкина.

На стоянку вернулся, уже когда стало темнеть. Костры разводить запретил, так что ужинали всухомятку. Попутно поделился планами со Свиньиным, Петуховым и Серьгой.

– Сами понимаете, нас уже никуда не пропустят. Можно малыми отрядами прорываться, но этот вариант тоже сопряжен с большими сложностями. Так что дорога одна – в Россию. При правильном расчете и малой толике везения все должно получиться.

– Верить-то я верю, что получится… – Интендант озадаченно покрутил головой. – Верю во все, к чему вы прикладываете свою руку, Александр Христианович. Но могут возникнуть проблемы, и немалые. Ежели разобьем японцев да еще угоним у них военную посудину после заключения мирного договора, мы, собственно, отправим псу под хвост слово государя. А за сие по головке не погладят. Пока резвимся на Сахалине, с нас особого спросу нет, а как в Россию вернемся, там сразу и предъявят, ибо макаки жаловаться будут.

– Дык японы нас шли драконить уже после того, как бумажки подмахнуты были… – пробурчал Серьга. – Будем гонять обезьян, пока сил достанет.

– Вы как хотите, – влез Петухов, – а я за войну. А там хоть трава не расти. Думаю, начальство разберется и даже наградит! Тут весь флот ничего сделать не смог, а мы целый… как там его, миноноситель приведем!

– Миноносец, – поправил его мичман. – Но я тоже согласен. Доведу, можете не беспокоиться. Главное, чтобы исправен был.

– Им об одном, а они о другом, – с досадой бросил интендант. – Смотри, герои какие. Хотя… семь бед – один ответ. Я не против, Александр Христианович. Собственно, выбора у нас особого нет. Идти некуда, только домой.

Личный состав, как только услышал про Россию, ответил единодушным согласием.

– Куда угодно, тока подальше от косорылых, – ответил за всех Яков Зыбин, после смерти Наумова возглавивший казаков. – А домой – оно всегда сподручней. Опять же людей ослобоним, святое дело. Может, и моя Матрена с Ванюшкой здесь томится… – Он зло повел усом. – А так нам все одно, ты тока веди, Християныч.

– Так тому и быть…

Майя и Мадина на совете не присутствовали, им я все рассказал уже перед сном.