Александр Башибузук - Каторжанин [litres]

– Снимать портки и бегать, – остервенело выругался Серьга. – Чего-чего, а такого паскудства я не ожидал.

«Что делать? – спросил я сам у себя. – Что же нам делать?..»

Решение пришло неожиданно, но оно положило конец всем сомнениям, которые последнее время меня одолевали. В Средневековье я выжил, потому что никогда не кривил душой и никогда не останавливался на достигнутом. Нечего и сейчас ныть. В Америки собрался, дурень… Здесь еще работы непочатый край. А начнем мы с Александровска…

– Странный вопрос, господа. – Я обвел тяжелым взглядом всех присутствующих. – Война, говорите, закончилась? Вам уже вручили копию договора? Или вы получили распоряжение от верховного командования сложить оружие? Не слышу?

Офицеры потупили головы.

Я потянул паузу, а потом резко бросил:

– Раз так, слушай боевой приказ! Известие об этом мирном договоре до личного состава не доводить, считать намеренной японской дезинформацией. А сейчас поднимайте людей, готовимся к немедленному маршу на Александровск. Возражения?

Возражений не последовало, уныние у офицеров тоже как рукой сняло. То-то же! Я вас научу родину любить! И себя заново научу…

Сборы были недолгими, уже к обеду мы двинулись в путь. Бойцы восприняли приказ как само собой разумеющееся – последние победы неимоверно воодушевили людей. Я пробовал выявить сомневающихся, но таковых не нашел.

Отряд разделил на три части, для пущей скрытности. Собакин возглавил первый, Петухов – второй. Третьим, в составе двадцати пяти человек на лошадях, командовал лично я. С собой взяли только пулеметы и одну пушку, которую разобрали и погрузили вьючным способом. Остальную артиллерию спрятали, с ней будем тащиться черт знает сколько, тридцать пять верст в реальности Сахалина – это как все пятьдесят на материке.

Отряд Собакина отправился в сторону Михайловки, чтобы там свернуть на Александровск, Кошкин пошел через Арково. Ну а мои – прямым маршрутом. За несколько верст до цели встретимся, а там уже все будет зависеть от обстановки.

Сам переход нет нужды описывать в красках. К счастью, обошлось без человеческих потерь, правда, пару лошадей пришлось пристрелить – поломали ноги в лесных буераках. Майя и Мадина перенесли дорогу прекрасно, личный состав – терпимо, а вот я физически вымотался до самого крайнего предела, думал, не сдюжу. Ни для графа Божьей милостью Жана Арманьяка, ни для штабс-ротмистра Любича длительные конные переходы по пересеченной местности не были в диковинку, но все больше и больше начали сказываться ранения и контузия, так как, увы, толком долечиться у меня просто не было времени. И неизвестно, когда оно появится. Но не суть, добрались – и добрались.

Встреч с японцами по пути удалось избежать, на Сахалине населенных пунктов – раз-два и обчелся, а косоглазые не лезли в дебри, которыми как раз мы и шли.

Но когда прибыли на место, к истоку реки Малая Александровка в трех верстах от самого Александровска, выяснилось, что остальные отряды задерживаются. Пришлось становиться лагерем и ждать.

Ну а сам я отправился на вылазку, так как за двое суток обстановка могла поменяться кардинально и вместо роты в Александровске мог появиться целый полк. С собой взял Тайто как проводника и Луку в качестве силовой поддержки, вдобавок прихватил Максакова – мичман каким-то странным образом перенес конный переход терпимо и способности передвигаться пешком не утратил.

Уже к исходу дня мы обосновались на одной из сопок, полукругом обступивших Александровск. Сам поселок, городом этот населенный пункт назвать язык не поворачивался, лежал перед нами как ладони.

Я именно сюда прибыл по этапу, но долго в поселке не задержался и пошел гулять по сахалинским острогам. Да уж, та еще история… Да и черт с ней, я сюда заявился не ностальгии предаваться. Удобно устроился на еще теплом замшелом камне и вытащил бинокль из футляра. Так, что у нас здесь…

«Сахалинский Париж», так еще его называли местные остряки. Население – целых четыре тысячи, да еще примерно столько же каторжников, но этих за людей вообще не считают. Даже после отправки на вольное поселение они обязаны за двадцать метров шапку рвать при встрече с любым чиновником и, сойдя в грязь с дощатого тротуара, почтительно кланяться.

За время моего отсутствия ничего здесь не изменилось, кроме того, что российский флаг сменился японским. Бухта, причалы, деревянные домики. Каменных зданий – раз-два и обчелся, а двухэтажное вообще одно – резиденция генерал-губернатора. Деревьев в поселке почти нет, в одну из тяжелых зим вырубили, а посадить заново так и не удосужились. Грязно, убого и серо. Гражданских не видно, одни косоглазые шастают. А это, видимо, стоит у причала та самая «Какака», о которой говорил Петухов. Какая-то уж очень скромная лоханка, едва ли пять десятков метров в длину. А вот стоящее рядом судно – побольше.

– Сергей Викторович, что за корабли?

– «Котака», миноносец первого ранга, – уверенно опознал посудину Максаков. – Скорость посредственная, пушечное вооружение скверное, зато минное – отличное. Но с такой скоростью им воспользоваться проблематично. Второй – гражданский пароход. Уж извините, не знаю, как называется.

– А чего над трубами дым? Собрались отходить от причала?

– Вряд ли – дымы не те. Просто на корабле, – наставительно ответил Максаков, – всегда работают какие-нибудь котлы, даже во время стоянки.

– Сможете управлять таким? Я о военном.

Мичман пренебрежительно пожал плечами.

– Смогу. Но управлять мало, без команды с места не сдвинешься. Вы что-то задумали, Александр Христианович?

– Посмотрим… – буркнул я, снова прикладываясь к биноклю.

Задумал… я много чего задумал. Вот только исполнить будет сложновато.

Через полчаса наблюдения я выявил и нанес на карту все посты с восточной и северной стороны поселка. Японцы не то чтобы полностью пренебрегали безопасностью, но просочиться в город малыми группами, особенно ночью, большого труда не составит.

А вот солдат в Александровске оказалось что-то многовато, явно не рота с небольшим, как показали пленные. Но и не батальон – гораздо меньше. Так… основные места базирования, видимо, казармы местного гарнизона… Орудия? А вот и пушки, стоят в ряд возле тех же казарм. Харагучи, скорее всего, квартирует в бывшей резиденции Ляпунова, вон и часовые на входе торчат, и желтая тряпка с красной кляксой на флагштоке болтается.

Морячки шастают по поселку, солдатики бегают, а вот местных что-то вообще не видно. В остроге заперты? Хотя нет, есть гражданские, в порту что-то таскают, при карауле. Стоп, а это что такое?

Возле резиденции губернатора стояла группа людей; японские и русские офицеры, слегка разбавленные гражданскими. Они мирно общались и никак не походили на врагов.