Александр Башибузук - Каторжанин [litres]

– Каким вы видите свое будущее?

Майя собралась ответить, но ее опередила Мадина.

– Я хочу мир посмотреть! – воскликнула девочка. – Весь-весь! Париж, о-о-о, как я хочу увидеть Париж! И Рим! И пирамиды! Вообще все!

Майя недовольно поморщилась, но отчитывать сестру не стала.

– Я привыкла, – как всегда спокойно ответила она, – соотносить свои желания с реальными возможностями. Меня пока все устраивает. Но, как я поняла, вы хотите нам сделать какое-то предложение?

– Хочу… – Я ненадолго задумался. – Пора вам перебираться в большой мир.

– У нас там никого нет. – Майя тщательно скрыла свое разочарование, видимо, она ждала от меня совсем другого предложения. – И нас там никто не ждет.

– У вас есть я, – тихо ответил я. – Поверьте, этого хватит с головой.

– Я верю! – Мадина положила мне голову на плечо. – И мне больше никто не нужен.

– А в качестве кого вы видите себя рядом с нами? В качестве опекуна? – В голосе Майи прозвучала отчетливая издевка.

– Вам этого мало, Майя Александровна?

– Поживем – увидим, – резко бросила Майя. – А пока, пожалуйста, сопроводите нас. Рядом есть маленькое озерцо, мы хотим искупаться, но я видела медвежьи следы…

«Черт бы тебя побрал… – зло выругался я, вставая с поваленного дерева. – Ну не вижу я тебя в качестве спутницы жизни, хоть тресни. И вообще, зачем мне самому себе руки связывать?..»

Во время купания сестер я получил возможность прекрасно рассмотреть тело Майи. Уж не знаю, либо она специально устроила демонстрацию, либо так получилось случайно, но увиденное добавило еще больше раздражения. Нет – в этом плане у нее было все в полном порядке, Майя обладала стройной, великолепно очерченной фигуркой, больше приличествующей любительнице спортзала, чем выросшей в глуши девушке начала двадцатого века. Но, черт побери… теперь я начал хотеть ее как женщину. Именно ее, а не другую.

После помывки мы вернулись в расположение, где я срочно собрал командный состав на совещание.

– Пленных допросили?

После уничтожения Дербинского мы взяли нескольких японцев в плен, но допросить не успели – просто не хватило времени. Большую часть постреляли прямо на месте, но парочку все-таки забрали с собой для последующих вдумчивых расспросов. Информацией пренебрегать не стоит, ее никогда много не бывает.

– Допросили, – ответил Свиньин, который, в отсутствие Стерлигова, стал выполнять обязанности начальника штаба. – Особого желания отвечать они не выказали, но Аполлон Аполлонович… – интендант покосился на нашего поручика-новобранца, – проявил настоящий талант убеждения…

Петухов самодовольно ухмыльнулся. Круглолицый, полный, абсолютно безобидный и добродушный с виду, он неожиданно быстро вписался в наши ряды. Как частенько бывает, внешность этого парня оказалась полностью обманчива – под добродушной личиной скрывался умелый и храбрый офицер, вдобавок очень жесткий к противнику, да и своих он тоже не чурался подбодрить подзатыльником и тумаком. Но, опять же, с умом, не перебарщивая. А еще он был абсолютно уверен в собственной неотразимости, что как раз очень подходило к имени Аполлон, причем во втором поколении. Вдобавок все это самолюбование было сдобрено доброй толикой тщеславия. Но этот момент мне абсолютно не мешал – с нашими офицерами и с бойцами Петухов быстро нашел общий язык, а остальное – плевать, лишь бы воевал как следует. Здоровое тщеславие еще никому не мешало.

Словом, и этот поручик пришелся ко двору. Даже странно получается. Еще до своего вояжа в Средневековье я читал творения многих историков и прочих подвизавшихся на этой ниве о том, что чуть ли не весь офицерский корпус императорской армии России был полностью не готов к войне с Японией. Я же пока вижу совершенно обратное – младший офицерский состав можно охарактеризовать только в превосходной степени. То есть основные проблемы, скорее всего, в верхах. Хотя, возможно, мне пока просто везет. Но не суть…

– Докладывайте, Аполлон Аполлонович.

Поручик тут же вскочил и вытянулся.

– Обойдемся без официоза. Слушаю вас.

Петухов сдулся, вернулся на табурет и уже с меньшим запалом затараторил:

– В Александровске сейчас находится командующий японской группировкой на Сахалине генерал Харагучи вместе со своим штабом и двумя взводами охраны. Остальные силы составляют около роты – они в основном задействованы на охране пленных, которых насчитывается примерно полторы тысячи человек, как военных, так и гражданских. Тяжелое вооружение – артиллерийская батарея. Но в Дуэ и Арково, что неподалеку, – еще по полуроте. Вдобавок в Александровске у причала стоит военный корабль, якобы на ремонте, но, увы, не разобрал какой. Какая-то «Какака» или «Кобака». Небольшой размерами.

– «Котака» – миноносец первого ранга, – встрял Максаков. – Такой класс кораблей еще называют минными канонерскими лодками.

– Возможно… – Петухов недовольно покосился на мичмана. – Кроме военного там стоит гражданский пароход, он прибыл для того, чтобы перевезти пленных в Корсаков, а оттуда – уже в Японию. А еще получены данные, что…

Поручик помялся и окинул взглядом остальных офицеров, словно намекая, что информация конфиденциальная, далеко не для всех.

– Докладывайте, поручик.

– Пленный сообщил, что еще десятого августа в Портсмуте начались переговоры между Россией и Японией, – растерянно доложил Петухов. – А точнее, сейчас они уже закончились, ровно два дня назад. И закончились мирным договором, в результате которого Японии отошла южная половина Сахалина. Александр Христианович, я косоглазому сопатку своротил да шкуру спустил со спины, думал, врет, но тот твердит, что так и есть. Второй подтверждает слово в слово. Ей-богу, даже не знаю, что и думать. Это же… это же предательство!

«Не успел! – От злости я чуть не взвыл. – И Стерлигов с бароном не успели. Все улетело псу под хвост! Поздно пить боржоми, когда почки уже сели. Знал бы, что наши с косоглазыми уже договариваются, не стал бы подвергать барона и юриста такой опасности. И самое паскудное, отменить этот договор уже нельзя. Продолжим воевать – сами себя поставим вне закона. Российские власти мигом открестятся…»

Собакин и Серьга тихо матерились, остальные офицеры подавленно молчали.

Свиньин кашлянул в кулак и растерянно сказал:

– Признаюсь, я считал ваши предупреждения, Александр Христианович, несколько преувеличенными и даже вздорными. Прошу великодушно извинить за недоверие. Но откуда вы узнали, что переговоры пройдут именно в Америке?

– Увы, случайная догадка… – с деланым спокойствием ответил я, с трудом взяв себя в руки.

– Ну и что нам теперь делать? – в один голос поинтересовались Собакин, Кошкин и Максаков. – Получается, война окончательно закончилась?