Александр Уваров - Повстанец [СИ]

Нурис в задумчивости сорвал серый клейкий листок с раскачивавшейся у него над головой ветки и растёр в ладонях. Потом вдохнул глубоко, задержал на мгновение воздух.

— Пряный запах, — сказал Нурис. — Горьковатый немного… Хорошо как, Касси. В лесу прячемся, и его не видим.

— Ты ему веришь? — повторил Касси.

— То, что ты говоришь, — ответил Нурис, — не аргумент. Подозрительно, наверное… Но не доказательство. Мало ли, кто и как на такое горе реагирует. Кто-то и с ума сходит… Да, и таких видали. А кто-то дальше живёт. А горе носит в себе. Глубоко. И иногда улыбается даже. Я не прав?

— Аргумент? — переспросил Касси.

И пожал плечами.

— Хорошо, будет тебе аргумент. Доказательство. Помнишь, он рассказывал, что прятался от карателей в подвале.

— Помню, — подтвердил Нурис.

— Я ведь несколько раз его переспрашивал, где это было, — продолжал Касси. — В каком доме, как и когда. Так вот, командир, нельзя в том подвале спрятаться. Там сплошные трубы, бетонные перегородки, там даже ребёнку втиснуться было бы трудно. И вообще, поверь мне, от карателей в подвале спрятаться нельзя. Все подвалы выжигаются огнемётами и кислотным туманом, расстреливаются и забрасываются гранатами. Прятаться там — верная гибель. Ты и так знаешь, что спасается только тот, кто убегает до прихода карателей. А он, Креди, оказался единственным, кто переждал зачистку в самом обычном доме, разве только на десять ступенек вниз спустился.

— Мало ли, — не сдавался Нурис. — Так ли уж внимательно ты там всё осмотрел? Может, он и нашёл место, где спрятаться. А каратели поленились…

— Они не ленятся! — взорвался Касси. — Ты знаешь не хуже меня, что они не ленятся. Они знают свою работу! И они почти никогда не ошибаются!

— Почти, — возразил Нурис. — Но ведь бывает и такое.

— Хорошо, — продолжил Касси, переведя дух. — Он остался среди руин, в разгромленном поселении. Не спрашиваю, чем питался и какую еду мог найти среди головешек. Быть может, в лесу какую-нибудь живность ловил. Но почему он не пытался бежать? Почему несколько дней оставался в районе, который контролируют каратели? У него же над головой вертолёты висели. А если бы они движение засекли? Каратели вернулись и обязательно его бы нашли. А он — ничего. Никакого страха! С чего бы вдруг? И оставался ли он здесь? Или, может, его сюда доставили? Посмотри, раскрой глаза! Одежда на нём чистая была, пока он вместе с тобой в шахту не полез. Даже грязи под ногтями не было! Где это он тут помыться успел? В речке с глинистыми берегами? Мы вон, чумазые…

— Ты чего раньше молчал? — с неожиданным ожесточением оборвал его Нурис. — Что ты мне теперь всё это рассказываешь? Не поздновато, Касси?

— В самый раз, — ответил тот.

И подмигнул.

— Расскажи раньше — этот наш друг мог бы какой-нибудь другой план задействовать. Он же ведь всё время рядом крутился, сейчас только от тебя оторвался. И потом… У нас в самом деле выбора нет. Остаться — погибнуть. Прорваться невозможно. Значит, лезть под землю. И ещё…

Касси постучал по стволу дерева.

— Я уверен, командир, этот парень — не самоубийца. Если он идёт с нами, значит, вариант спасения у него есть. Если мои подозрения оправдаются, то спастись он рассчитывает только себя. Но не тем, что выйдет на поверхность, прямиком к карателям. Такую глупость он не сделает в любом случае! В темноте да в горячке боя его сразу прихлопнут, не разбирая — свой он или чужой. И в шахте отсиживаться он не станет — придушат вместе с нами. Так что он уйдёт, но без нас. А я постраюсь сделать так, чтобы он ушёл вместе с нами. Вот такой у нас, командир, вариант спасения. Шансов, как видишь, стало куда меньше. Одобряешь такой подход?

Нурис молчал, отвернувшись. Очередное решение давалось ему ещё тяжелей, чем предыдущие.

Наконец, он развернулся к Касси и спросил:

— Хочешь спровоцировать его? Создать у него иллюзию, будто никто не следит за ним? И подтолкнуть к побегу?

— В корень зришь, командир, — согласился Касси. — Там, под землёй, он будет чувствовать себя намного уверенней, чем у нас в отряде. Он знает, что мы — никудышные спелеологи, а шахтёров среди нас — по пальцам можно пересчитать. И никто эту шахту не знает! Никто, кроме него. Я отберу пару ребят. Тем, кому особенно доверяю. Скажем, Глака и Тейкона. У Тейкона есть прибор ночного видения. Будем держать этого парня под контролем. Будем идти рядом с ним, сопровождать его, приглядывать за ним. Но так, ненавязчиво… Чтобы в нужный момент он был уверен в своей неуязвимости. И невидимости! Если я прав в своих сомнениях — наша задача подловить этого парня. Он обязательно сунется к запасному выходу. А если я не прав — тем лучше. Он просто выведет нас в пещеры. И всё будет хорошо.

— Пары мало, — ответил Нурис. — Я тебе уже говорил про радиста. Легерта. Его бери. Флесса забирай. И ещё человек пять, не меньше.

— Зачем? — удивился Касси.

— Глак и Тейкон следят за проводником, — пояснил Нурис. — Остальные, в случае…

Нурис замолчал, подбирая подходящее слово.

— В общем, если ты окажешься прав, и Креди подведёт нас под удар, то надежда будет на тебя и этих ребят. Успеем мы поймать проводника или нет… В любом случае — выбирайтесь наверх и держите оборону у входа в шахту. Один вход мы заминируем, а у второго — будете вы. Легерт будет на связи. Как только я дам отмашку — уходите. Или вслед за нами, или… Смотря по обстановке.

— Понял, — ответил Касси.

И вдохнул, полной грудью; до отказа растягивая лёгкие вдохнул сырой, пахнущий землёй и травами воздух.

— Прав, Нурис, — резко выдохнув, сказал Касси.

И приложил руку к груди, словно прикрывая сердце.

— Запах тут… И деревья эти… И правда — не замечаем. Ты в цветах что-нибудь понимаешь?

— Жена понимает, — ответил Нурис. — Если выберемся, я тебя обязательно с ней познакомлю. Она сейчас у родственников, далеко отсюда. Но когда-нибудь… Придёшь в гости, она обязательно свои гербарии тебе покажет. Собирала, представляешь? Целая коллекция у неё: цветы, травки засушенные, веточки какие-то. Чаи из трав заваривала…

Нурис вздохнул и пошёл обратно. К тропе. Повернулся — махнул рукой Касси.

— Пошли! Пора…

«Мы вернёмся назад.

Мы отступим на шаг, оглянемся — и увидим нас, вчерашних.

Таких молодых, весёлых, полных сил, энергии, преисполненных надежд на новую жизнь. Жизнь, которая восторжествует благодаря нам, любящим друг друга.

Нам казалось, что наша любовь способна изменить не только нашу судьбу, но судьбу нашего несчастного мира, нашей запутавшейся в собственной лжи Республики Готтард.

Нам казалось, что это так просто: всего лишь назвать вещи своими именами, всего лишь рассказать людям правду о них самих, попросить (только попросить!) открыть, наконец, глаза.