Макс Мах - Госпожа адмирал [litres]

«Хорошая команда! Даст бог, надерем задницу супостату!»

– Пошли, коммандер! – кивнула Лиза Марии и первой направилась к выходу.

Вообще-то, Мария не коммандер, а лейтенант-коммандер, что тоже не кот насрал. Была бы настоящей воякой, могла бы получить в командование корвет или эскадрилью. Лиза же получила, хотя и была в то время в одном с Марией звании. Капитан-лейтенант – это ведь тот же лейтенант-коммандер только в Себерии, а не в Техасе. Но и там, и здесь в большинстве случаев пахать за те звезды на погонах и пахать! Впрочем, Марии звание досталось без боя. За красивые глаза, как говорится. Но и то сказать, Мария адъютант командира АУГ, вот и получила майорские погоны. Тем не менее Лиза не жалела и не завидовала. Маша женщина умная, ученая и о жизни знает много такого, что не каждый настоящий коммандер может предъявить. И как адъютант хороша. Толковая, внимательная и… спину прикрывает. Так что не зря Лиза старалась, выбивая для подруги офицерский патент. Свой человек на борту, да еще и женщина – дорогого стоит!

Они прошли к лифту, спустились на семь пролетов вниз и оказались на три метра ниже бронепалубы, в охраняемой зоне офицерской палубы. Продольный коридор, люк – вернее, распашная дверь – в переборке, высокий комингс, короткий переход до следующей противопожарной переборки, бортовой коридор, и вот она, вот – каюта адмирала: кабинет, спальня и салон. Путь, к слову, неблизкий, учитывая размеры корабля. Нормальная такая прогулка, минут на десять, если бегом не бежать.

Ни Лизе, ни Марии этот короткий моцион никак не помешал. Целый день, проведенный в кресле, на ровной попе, утомит любого, тем более двух энергичных женщин, привыкших к активному образу жизни. Так что «поцокать подковками» по стальному настилу коридора оказалось не в тягость, а совсем даже наоборот.

– Пообедаешь со мной? – спросила Лиза, переступая через камингс.

Вообще-то, в обычное время это был не актуальный вопрос. Мария проводила с Лизой большую часть времени. Она и спала здесь же, в адмиральских апартаментах. Иногда даже в одной кровати с Лизой, – хотя и без «глупостей», – но чаще на раскладном диване в адмиральском салоне. И вещи ее личные находились здесь же. Так им обеим было проще во всех отношениях, но зато давало пищу для сплетен, опровергать которые не спешили ни Лиза, ни Мария. От них не убудет, зато никто в здравом уме не станет клеиться. Таков был план, но вмешались природа и обстоятельства: пути Марии пересеклись с путями коммандера Уго Устари, и лотарингская крестьянка, как здесь выражаются, впала в любовь.

Ну что сказать, этот высокий широкоплечий басконец, предположительно, мог заворожить любую женщину детородного возраста, стоило ему заглянуть ей в душу своими невероятно выразительными серыми глазами. Притом командир 2-й штурмовой группы не был ни ловеласом, ни донжуаном. Нормальный мужчина правильной половой ориентации, никогда не злоупотребляющий своей очевидной харизматичностью того особого рода, которая гарантированно притягивает женское внимание. Отличный пилот, строгий командир, верный друг и веселый собутыльник. В общем, само совершенство, как внешне, так и по содержанию. И вот этот офицер и джентльмен встречает лейтенанта-коммандера Марию Бесс, и встреча эта походит на воздушный таран. Влюбился истребитель, вероятно, впервые в жизни испытав чувство такой интенсивности, но влюбилась и адъютант командующего АУГ. И всей разницы, что Уго Устари своих чувств не стеснялся и не скрывал, а вот Мария, которой на самом деле было далеко за сорок, вела себя с истребителем, как какая-нибудь гребаная снежная королева. Холодна, снисходительно иронична и плохо предсказуема. Раскрывалась Мария только перед Лизой. Так что одна Лиза доподлинно знала, что эмоции, испытываемые подругой, – это не результат воздействия на биохимию здорового женского организма вечного как мир полового инстинкта. Вернее, не только его. Душой Марии овладело большое чувство, границы которого простирались далеко за пределы полового влечения. То есть понятное дело, без секса тут никак было не обойтись, но Мария была терпелива. Ее выдержке могли позавидовать и видавшие виды фронтовые пилоты. Поэтому пусть и ненамеренно, то есть не имея на то никаких оснований, кроме дурного характера, разумеется, – Мария из Уго только что веревки не вила. Впрочем, иногда, если служба не препятствовала, могла и дать. Ну, не железная же она, в самом деле! Самой-то, поди, тоже хочется!

– Пообедаешь со мной? – спросила Лиза, но, оглянувшись мимолетно на подругу, поняла, что спрашивать-то и не о чем.

– Извини, – коротко ответила Мария.

Она была права, разумеется. Когда в следующий раз им с Уго выпадет случай провести ночь вместе, да еще и не в стальных недрах авиаматки, а в нормальной гостинице на берегу? Должно быть, не скоро. Так что, как говорили латиняне, карпэ диэм, лови момент! А не то пожалеешь потом, но будет поздно.

– Иди уж! – улыбнулась Лиза. – Только учти, мы в резерве Ставки. Нас могут двинуть в любой момент. Услышите сирену, зайчиками обратно в нору. Oh, tu sais ce que je veux dire! [25] Ну, ты же меня понимаешь! ( фр. )

– Я тебя понимаю, – кивнула Мария и, развернувшись, пошла по своим делам.

А Лиза, которая не хотела созывать большое застолье, пообедала в компании капитана Батца и командира авиакрыла полковника Рипли, написала пару писем, поговорила по телефону – с берега как раз протянули кабель – с Надей и Рощиным, прочла несколько шифровок, пришедших на ее имя, и решила немного проветриться перед сном. Она поднялась на лифте на самый верх, то есть почти на самую крышу пятнадцатиметровой башни острова, и вышла на круговую галерею, расположенную всего на пару метров ниже радиодетекторного поста.

«Да, – констатировала Лиза, повторив чью-то крылатую фразу. – Тут вам не здесь!»

«На улице» было жарко. И это еще мягко сказано.

«Восемьдесят шесть градусов по Фаренгейту это же… – пересчет фаренгейтов в градусы Цельсия получался у нее пока не слишком хорошо. – Это… Это… Да, точно! Это тридцать градусов тепла! А дело, между прочим, уже к ночи!»

Она вдохнула теплый влажный воздух, ощутила гамму каких-то незнакомых ароматов и улыбнулась, окинув взглядом темную озерную гладь – кроме «Рио-Гранде» на воде находились всего лишь несколько кораблей, – и освещенные заходящим солнцем причальные башни аэрополя в Пот-Крик. Различила очертания тяжелого крейсера и попыталась его опознать. Однако не успела, потому что буквально в следующее мгновение это стало уже неважно. Что-то происходило за ее спиной, что-то неправильное и оттого опасное по определению.

«Твою ж мать!» – Лиза стремительно оглянулась и увидела идущего к ней энсина.