Василий Криптонов - Капкан [СИ]

В доме пахло лекарствами.

— Гуолианг умер, — сказала Кингжао.

— Когда? — выдохнул я.

— Вечером. Он весь день был словно не в себе. Не ел, не пил. А к вечеру температура поднялась, бредить начал. Мы вызвали врача. Они быстро приехали, молодцы. Очень быстро. И врачи хорошие. Уколы ему делали, дышать давали чем-то. Старались. Но он всё равно умер… Как они сказали, дочка? — Кингжао повернулась к Ниу.

— Что у него изношенный организм. — Ниу всхлипнула. — И что ему надо было начинать заботиться о себе гораздо раньше. Спросили, сколько Гуолиангу лет? А мы ведь даже не знаем.

— В паспорте поглядели, — сказала Кингжао. — Паспорт он мне специально показывал, где лежит.

Я не стал спрашивать, зачем показывал. И так было ясно. Спросил зачем-то о другом:

— И сколько же ему лет?

— Семьдесят семь. — Ниу снова всхлипнула.

Что ж, действительно почтенный возраст. Для бедняка, так почти немыслимый. Большинство жителей трущоб умирает намного раньше.

— Я настояла на том, чтобы врачи сами отвезли его в морг, — вмешалась Наташа. — Они пытались уехать, но я не отпустила. Если бы уехали, пришлось бы заново вызывать специальную службу и заполнять кучу документов. — Она смотрела на меня, не особо пытаясь спрятать под фальшивой маской скорби вызов.

Дескать, попробуй теперь меня выгони. Пока ты прохлаждаешься неизвестно где, я тут помогаю твоим женщинам не потерять голову от горя.

— Спасибо, — кивнул я. — Сколько я тебе должен?

Наташа фыркнула. Прищурившись, проговорила:

— Со мной ещё успеешь расплатиться. Я умирать не собираюсь. А вот старику ты долг уже никогда не отдашь. — И уставилась на меня. Видимо, по каким-то оговоркам Кингжао и Ниу догадалась, что в смерти Гуолианга виноват я.

И можно было сколько угодно убеждать себя в том, что старик пошёл на эксперимент добровольно. Что он жаждал отыскать Кианга не меньше, чем я. Что ничуть не меньше, чем я, желал ему смерти! И даже если бы знал о трагическом исходе заранее, Гуолианга — такого же, как я, сумасшедшего фанатика, — это бы не остановило. Неизвестно, в конце концов, сколько ему жить-то оставалось… Но я никогда не умел врать себе. Смерть Гуолианга — на моей совести. Даже если у старика оставался всего один лишний час — этот час отобрал я. И я это прекрасно понимал. Однако понимал и то, что Наташа — точно не тот человек, которому позволю себя упрекать.

— Наши счёты с Гуолиангом — это наши счёты, — холодно сказал я. — Тебя они не касаются. Ещё раз спасибо за помощь. — И отступил в сторону, демонстративно освобождая Наташе дорогу к выходу.

Шагнул к дивану, протянул руку Ниу. Она взялась за неё, встала. Прижалась ко мне.

Наташа, фыркнув, тоже поднялась. Молча прошла через гостиную, обернулась на пороге.

— Ниу, если понадоблюсь — ты знаешь, где меня искать. Всего доброго, уважаемая госпожа Кингжао.

Я услышал, как хлопнула входная дверь. Окна гостиной выходили на улицу. В предрассветном сумраке мелькнула фигурка Наташи, перебегающая дорогу.

— Она нам действительно очень помогла, — сказала Ниу.

— Ты тоже меня осуждаешь? — вырвалось у меня.

— Я? — Ниу подняла изумлённый взгляд. — За что?

Она удивилась абсолютно искренне. Видимо, просто не могла поверить в то, что я способен причинить вред больному старику, которого считаю своим другом.

— Ниу, — прошептал я, прижимая её к себе. Зарылся лицом в волосы, вдохнул ставший таким родным запах. — Ниу… Хорошая моя девочка.

— Гуолианг умер счастливым, Лей, — тихо проговорила Ниу. Оказывается, всё она отлично поняла. — Я была рядом, я видела. Он умер счастливым, правда.

На церемонию прощания с Гуолиангом собралось неожиданно много народу. В основном пожилые люди — те, кто ещё в состоянии работать, в это время суток на работе, — бедно одетые, с белыми повязками на левой руке. Некоторые принесли с собой букеты белых цветов. Они всё подходили и подходили к залу крематория — как будто сбивались в стаю старые, больные птицы. Я не знал никого из этих людей. А Кингжао здоровалась с каждым, каждого называла по имени.

— Это наши соседи, — тихо сказала она мне. — Неужели ты никого не узнаёшь? Гуолианга знали многие, и все, кого держат ноги, пришли его проводить. Посмотри, сколько людей собралось. Новая жизнь Гуолианга будет счастливой.

В словах Кингжао мне послышалась затаённая гордость. Женщина была рада, что сумела собрать этих людей. Я знал, что накануне она ездила в квартал, где жила раньше, и провела там почти целый день. Вспомнил о давнем поверье — чем больше людей придёт проводить покойника в последний путь, тем счастливее будет жизнь, которую он обретёт после смерти. Кингжао, похоже, искренне в это верила.

— Конечно, — сумел проговорить я. — Так и будет. Ты молодец, что их позвала.

Кингжао с достоинством кивнула.

Она взяла на себя все хлопоты, связанные с погребением. Видимо, за свою непростую жизнь успела изучить этот процесс во всех тонкостях. Единственное, что сделал я — оплатил счета. К слову, весьма скромные — за полгода Кингжао так и не привыкла к мысли, что жить можно, не считая каждый грош, и по привычке старалась экономить везде, где только возможно.

Из людей, которые были знакомы мне, у крематория стояли только Ниу и Джиан. Я запоздало подумал, что если бы вспомнил о поверье раньше, мог бы позвать на церемонию парней из клана. И сообразил, что Джиан, кажется, до последнего ждал, что так и сделаю. И парни тоже ждали. Но никто ничего не сказал. Я всё-таки был главой клана и мог себе позволить не комментировать свои решения. А к моим странностям все давно привыкли.

Двери зала открылись. Служащий крематория склонился в традиционном поклоне, выражающем соболезнования. Спросил, обводя взглядом собравшихся:

— Господин Лей Ченг?

— Это я. — Я шагнул вперёд.

— Вы и ваши гости можете зайти для церемонии прощания.

Люди медленно потянулись в зал. Заходили, рассредоточивались по две стороны от стола, на котором стоял открытый гроб.

Я задержался у дверей, пропуская гостей. И вдруг увидел среди толпы стариков молодое лицо.

На рукав толстовки Дэйю повязала белую траурную ленту. На красные волосы надвинула капюшон. Я не мог сказать, в какой момент она появилась. Но готов был поклясться, что минуту назад среди гостей Птицы ещё не было. Мы не виделись и не разговаривали с того момента, как Дэйю исчезла с палубы баркаса. И сейчас она тоже не сказала мне ни слова. Низко опустив голову, чтобы не встретиться со мной взглядом, прошла мимо.

Я встал у изголовья гроба, рядом застыла Кингжао. Старики из трущоб по очереди подходили к нам, произносили слова соболезнования. Мы что-то бормотали в ответ. Старики кланялись лежащему в гробу, одетому в траурные белые одежды Гуолиангу. Я заметил, что Кингжао положила рядом с ним и трубку, и пачку табака, и даже крошечную рюмочку — постаралась не забыть ничего из тех любимых вещей, что могли бы пригодиться старику после смерти. Гости ставили принесённые с собой цветы в специальную вазу и отходили, уступая место следующим.