Тимур Машуков - Ненаследный сын императора. Часть 2. Смута [СИ]

Я молча поднялся со своего места, прихватив переданную австрийцем папку, и отрывистым тоном, не терпящим возражений, кинул ему:

— Следуйте за мной!

Он непонимающе уставился на меня, но я уже направлялся к выходу из кабинета, всем своим видом выражая полную уверенность в том, что он подчинится моему приглашению, более похожему на приказ. Вынужденный поспешно нагонять меня, он растерял долю своей напористости. Отметив, как моя охрана окружила его, практически конвоируя, Отто Генрих почуял неладное, но я не дал ему ни минуты для размышлений и вопросов, распахнув двери Малой приемной. При моем появлении оживлённые разговоры, царившие здесь, моментально стихли, к своему месту я прошёл в полной тишине, сопровождаемый внимательными взглядами участников Высшего совета империи, а также дипломатических представителей мировых держав, собравшихся по моему специальному приглашению.

— Я благодарю Вас, господа… — обведя взглядом собравшихся и заметив маркизу де Вильнëв, прекрасную представительницу Французского королевства, поспешно добавил: — … и дамы, за то, что откликнулись на мою просьбу и почтили нас своим присутствием!

Так и продолжавший стоять у самых дверей Отто фон Урих явно чувствовал себя не в своей тарелке. И то, что мои гвардейцы по-прежнему не отходили от него, окружив то ли почётным караулом, то ли конвоем, спокойствия ему не добавляло.

Усевшись на свое место, я обратился к нему:

— Итак, господин фон Урих, у вас есть возможность повторить ваши, без сомнения заслуживающие самого пристального внимания, предложения, что вы озвучили мне только что при встрече тет-а-тет. Прошу вас!

Под прицелом любопытствующих взглядов, австриец уже довольно сильно поумерил высокомерие в голосе и благоразумно смягчил некоторые формулировки. Тем не менее, его выступление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Кто-то из присутствующих разразился саркастическим смехом, кто-то возмущенно пытался возразить, некоторые переспрашивали у соседей, верно ли расслышали… Канцлер, перекрыв шум, воцарившийся в зале, поинтересовался у меня:

— Алексей Александрович, не позволите ли взглянуть на тот самый список убытков?

Я протянул ему папку с гербом Австрии. Небрежно листая содержащиеся там бумаги, Владимир Алексеевич цепким взглядом моментально ухватывал суть. В его глазах заплясали озорные искорки. Захлопнув папку, он рассмеялся и обратился к присутствующим:

— Оказывается, княжны, в спешке и под покровом тайны покидая дом Габсбургов, умудрились унести с собой чуть ли не половину казны Австрийской империи! А на преследование двух измученных девушек с младенцами император Франц Второй потратил и оставшуюся часть…

Кругом раздались негромкие смешки. Со своего места вскочил генерал Голицын. Бешено вращая глазами, он возмущенно завопил:

— Ваше Величество, нет, это как так? Это что такое??? Откуда столько наглости — отдавать приказы касаемо войск Российской империи? Это по какому такому праву мы должны давать отчет по нашему вооружению? Да я и близко не подпущу этих… — он втянул воздух, от негодования позабыв все слова, и решительно рубанул кистью воздух, с ненавистью взглянув на Отто фон Уриха.

— Кстати, по поводу военных учений… — со своего места поднялся массивный, осанистый посол Германии, в свою очередь окинув недобрым взглядом притихшего австрийца, переминающегося с ноги на ногу у дверей.

— Германия выражает просьбу, с вашего высочайшего позволения, принять участие в учениях, в целях обмена опытом…

Я задумчиво посмотрел на фон Дитриха и, помедлив, ответил:

— Что ж, думаю, предложение интересное, этим займется генерал Голицын и князь Долгорукий. Выработайте общую стратегию, с учётом пожеланий обеих сторон, и мне на рассмотрение. Увидев, как заинтересованно вскинулись и другие дипломаты, я предвосхитил их вопросы и сразу предложил:

— Если кто-то из присутствующих тоже заинтересован участием в учениях — пожалуйста, обращайтесь в установленном порядке к Василию Андреевичу и Сергею Ивановичу! Понимая, что только что взвалил на Долгорукова и Голицына прорву лишней, но очень необходимой работы, я с извиняющейся улыбкой взглянул на них, слегка пожав плечами. Потом повысил голос:

— Но мы несколько отвлеклись от темы сегодняшнего собрания! Итак, все требования Австрийской империи основаны на том, что российская сторона несет ответственность за побег моих сестер из новой, любящей… — я со злорадной ухмылкой посмотрел на австрийца, — … семьи. И согласно брачным клятвам, произнесенным княжнами, мы и должны бы прислушаться к законным мужьям, желающим вернуть непокорных супруг.

Заметив, как одобряюще закивал, тряся рыжей бороденкой, Никита Вавилов, я поморщился. Затем продолжил:

— Но перед тем, как огласить своё решение, я хотел бы познакомить вас с новейшей разработкой нашего Департамента магических исследований! Николай Андреевич, прошу…

Нарышкин поспешно вскочил, попутно уронив кипу бумаг, что разложил перед собой.

— Уважаемые господа! Как вам известно, сильнейшие архимаги обладают способностью считывать воспоминания других людей, в случае согласия оных. Подчеркиваю — только с согласия! Иначе такое вторжение в сознание неизбежно приводит к необратимому разрушению разума того, кого подвергают этой процедуре, а также к возможному повреждению источника самого мага. Долгое время мы проводили исследования в этом направлении, по специальному заказу Тайной Канцелярии, особо заинтересованной в подобных методах работы. На сегодняшний день могу представить вам итоги многих месяцев кропотливой работы!

Он с гордостью извлек из объемистого портфеля пирамидку из полупрозрачного, отливающего золотом, материала и поставил её в середину круглого стола.

— Это артефакт, на который мы можем записывать ту информацию, что хранится в памяти человека. И более того, с его помощью мы можем визуализировать эти образы, сделав доступными всем.

Немного повозившись, он своеобразным, практически незаметным для глаза движением, активировал артефакт. Над столом замерцало, потом появилось изображение, в котором я узнал Дарью. Девушка заразительно смеялась, играя с маленьким пушистым котенком. У меня перехватило дыхание, я с бесконечной печалью смотрел на ту, которую потерял безвозвратно… Николай Андреевич засуетился, снова что-то нажал — и все пропало. Глухим голосом, поспешно смахнув слезу, он произнес:

— Простите, испытания проводились с моим личным участием… Как вы могли увидеть, образы воспоминаний четкие и ясные. Конечно, все зависит от того, насколько сильно события врезались в память.

— Все это, без сомнения, очень занимательно, — проронила молчавшая до этого маркиза де Вильнëв, — и я даже не отказалась бы от такой игрушки… Забавно было бы иметь возможность воспроизводить кое-какие моменты вновь и вновь. — Она мечтательно устремила взгляд куда-то вдаль, облизнув губы, накрашенные вызывающе алой помадой. Потом нехотя перевела глаза на меня. — Но какое это имеет отношение к обсуждению требований Австрийской империи?