Тимур Машуков - Ненаследный сын императора. Часть 1 [СИ]

Ну и в-третьих… Князь Тараканов. Без сомнения, замечательный, увлечённый человек. Цели, которые он ставит перед собой, значительны и достойны уважения. Но вот путь, которым он к ним идет, на мой взгляд, спорны. С трепетом и любовью относясь к отчизне, он ищет спасения для неё в чужой культуре, в наследии других стран. Его слепая вера в то, что представители могущественных иностранных держав и сами столь же велики и безукоризненны духом, привела к тому, что он совершил непростительную ошибку, закрыв глаза на некоторые сомнительные сигналы в поведении того же английского посла. Но сделал он это не со зла, поверьте! Я думаю, что лишать его доверия и подозревать в предательстве не имеет смысла. Но и относиться к его убеждением нужно с большим скепсисом. Разум, Алексей Александрович, вот ваш главный советчик и помощник. Подходите ко всему рассудительно, не рубите сгоряча. Не принимайте ничью точку зрения, не обдумав все с холодною головой.

Он помолчал, допивая остывший за время беседы чай, с хитрецой во взгляде поглядывая на меня.

— Ах, Ваше Высочество! По долгу службы я так часто сталкиваюсь с тем, какие самородки рождаются в нашей Российской земле! Какие гениальные разработки в области магии, какие интересные решения, какие артефакты! Куда там иностранцам до нас! Вот кого нужно поддерживать, вот на кого будут ещё равняться все эти могущественные державы, будьте уверены!

Я спохватился.

— Николай Андреевич, дорогой, вот об этом я тоже давно хотел с вами поговорить! Быть может, есть возможность ознакомиться с новинками в области защитных артефактов? Боюсь, что одного моего дара недостаточно, чтобы быть уверенным в собственной безопасности.

— Защитные артефакты? Что ж…

Николай Андреевич прищурился, что-то про себя решая…

— Вот что, Алексей Александрович, давайте-ка мы с вами встретимся на днях в моем Департаменте, я с превеликим удовольствием покажу вам, чем мы занимаемся, и заодно подберем вам пару-тройку полезных вещиц. Вы не против?

— Что вы! Я с огромной радостью нанесу визит в ваш Департамент!

Тут в кабинете появился лакей, сообщивший, что все собрались за обеденным столом и ждут только нас. С душевным трепетом я следовал за Николаем Андреевичем, предвкушая встречу с Дарьей и одновременно боясь её…

В уютной столовой, где горел огонь в камине, было шумно и весело. Жены Николая Нарышкина, наложницы, разновозрастная толпа детей, оживленно болтающих между собой, многочисленные тётушки, дядюшки, няни…Я даже растерялся, увидев такое количество людей. Вести какие-либо серьёзные разговоры в этом гаме было попросту невозможно. Поэтому я ограничился кивком и улыбкой в сторону Ивана, радостно машущего мне рукой со своего места за столом, и нерешительно взглянул в сторону Даши. Она сидела между тетушками, задумчиво вертя в руках маленькую, изящную чайную ложечку. Подняв глаза и встретившись со мной взглядом, она вспыхнула, отвела глаза в сторону, потом опять, точно нехотя, посмотрела на меня. Я же невольно залюбовался её огненными локонами, спускавшимися игривыми завитками на белоснежную шейку, ласкал взглядом точеные плечи… Что-то прочитав в моих глазах, она нерешительно улыбнулась и коротко кивнула.

Обнадеженный и окрыленный, я занял место за огромным, массивным столом. Все многочисленное семейство Николая Андреевича отличалось отменным аппетитом, и я, глядя на них, тоже с удовольствием набросился на разнообразные кушанья, которыми был установлен стол. А ведь ещё пару минут назад мне казалось, что я не смогу проглотить и кусочка!

Когда основные блюда были съедены, в столовую внесли несколько сияющих медными боками самоваров, расписные подносы с мягкими пряниками в сахарной глазури, связками баранок и сушек, и всяческими другими сладостями, названий которых я и не знал… Более вкусного чая я еще не пил! Расправляясь с очередным пряником, запивая его душистым чаем, я лениво размышлял, как Даше и Ивану удаётся оставаться такими стройными, питаясь вот так каждый день.

Когда обед со светскими разговорами ни о чем подошел к концу, Даша испросила разрешения у своего отца проводить меня. Тот, незаметно подмигнув мне, усмехнулся и кивнул.

Оказавшись наедине в плохо освещенном коридоре, мы остановились и молчали. Наконец, я, собравшись с духом, заговорил:

— Даша, я должен перед тобой извиниться…

Она вскинула на меня свои зеленые глаза и переспросила, криво усмехнувшись:

— Должен?

— Нет, я хочу извиниться. Я не знаю, что на меня нашло. Даша, я был болен, хотя это и не оправдывает меня. Пожалуйста, поверь, я сожалею, что напугал тебя! Признаюсь, я и сам испугался… — я несмело улыбнулся и заглянул в её глаза, стремительно наполняющиеся слезами…

— Ну вот, я заставил тебя плакать… Дашенька, милая, ну что мне сделать, чтобы вернуть улыбку на твое личико?

Она всхлипнула, уткнулась мне в плечо, потом подняла лицо.

— Поцелуй.

И забавно сложила губы бантиком. Я медленно склонился к ней, едва коснулся её губами, замер, отдаваясь своим ощущениям. И с нарастающим ликованием понял — никаких видений усатых англичан, никаких страхов и криков — только сладость девичьего ротика!.. И, осмелев, требовательно прижался к ней крепче, раздвигая её губы языком, исследуя каждый уголок её нежного рта.

Когда мы нехотя оторвались друг от друга, она вдруг разрыдалась. Я перепугано схватил её, прижимая к себе, поглаживая, пережидая этот всплеск непонятных эмоций, боясь, что опять сделал что-то не так.

— Ты… Ты… Да ты понимаешь, что я надумала?! Да я… Да мне казалось, что я тебе отвратительна! Что тебе противно прикасаться ко мне! А ты…

Она обняла меня крепче, словно боялась, что я сейчас исчезну. Я осторожно приподнял её голову, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Глупенькая. Ну вот как ты могла такое подумать? Ты такая милая, такая красивая, такая желанная… Да у того, кто посмеет назвать тебя отвратительной, отсохнет язык от такой бессовестной лжи!

Переждав очередной взрыв рыданий, я сказал:

— Душа моя, успокаивайся, выкидывай все дурные мысли из головы. Я рад, что мы поговорили, все прояснили. Вот что, сегодня у меня еще есть дела, которые нужно решить, а завтра жду вас с Иваном в гости. Погода изумительная, устроим прогулку на свежем воздухе! Договорились?

Девушка закивала, вытирая слезы. Еще раз нежно поцеловав её, я в прекрасном расположении духа сбежал вприпрыжку по ступеням и уселся в экипаж.

Немного подумав, я велел отправляться во дворец. Мелькнула мысль заехать и к Таракановым, чтобы одним махом разрубить все завязанные мною узлы. Но понял, что еще не готов морально к беседе с Валентином Михайловичем. Даже сам для себя я еще не определился с тем, что и как ему говорить. Разговор с Николаем Андреевичем знатно встряхнул меня, заставил посмотреть на ситуацию с позиции взрослого человека, а не обиженного на весь белый свет ребенка. Но и бросаться на шею человеку, который оставил меня в опасности, я не был готов.