Тимур Машуков - Ненаследный сын императора. Часть 1 [СИ]

Я же, в свою очередь, незаметно уплотнил воздух перед бегущими девчонкам, от чего им приходилось прикладывать массу усилий, чтобы преодолеть незримую преграду. Наблюдая, как они барахтаются в вязком воздухе, словно мухи, попавшие в варенье, я покатывался со смеху. И тут же обнаружил, что на моих штанах расплывается мокрое пятно на совершенно непотребном месте! Поспешно подсушивая одежду потоком разогретого воздуха, я шипел сквозь зубы непечатные ругательства, бросая на сестер взгляды, в которых без труда читалось обещание всевозможных кар, мучительных и беспощадных. В ответ они сверлили меня столь же многообещающими гневными взорами.

Олег Гаврилович благоразумно делал вид, что не замечает всего этого безобразия, предпочитая, видимо, дать императорским отпрыскам возможность разобраться самим в семейных делах. К тому же, ведя активные боевые действия во время тренировки, мы сами себе усложняли жизнь. Выполняя задания преподавателя, приходилось настороженно следить за эфиром, ожидая очередной каверзы, держа наготове пару-тройку ответных сюрпризов. Поэтому, когда Екатерина, поравнявшись со мной в финальном рывке кросса, шепнула, еле переводя дух, — надо поговорить, — я устало кивнул и ответил, — жду вечером.

Осторожно, держась за стеночку, я передвигался в сторону своих покоев, чувствуя, что у меня болят даже те мышцы, о существовании которых я раньше и не подозревал. И с ужасом думал, что завтра все эти ощущения только ухудшатся.

Внезапно из-за поворота коридора вылетела девушка, с разгону врезавшись в меня. Мои ноги, ослабевшие до состояния вареных макаронин, не выдержали двойной нагрузки и подкосились. С грохотом мы рухнули на пол и завозились на ковре, силясь распутать конечности и подняться.

— Ай! Аккуратнее! — воскликнул я, когда острый девичий локоток вонзился мне под ребра.

— Хам!!! — завопила она, когда мои руки нащупали нечто мягкое, приятной округлости.

— Это не я, оно само, — оправдываясь, бубнил я в пышную грудь, которой незнакомка настойчиво пыталась меня придушить.

Наконец, мы сумели занять вертикальное положение, поддерживая друг друга. Тяжело дыша, раскрасневшаяся девушка поправила грудь, едва не выскочившую из глубокого декольте изумрудного платья, заправила прядь чёрных волос за ушко, и неожиданно влепила мне пощечину.

— За что?!! — возмущенно вытаращил я на неё глаза.

— А потому что… — воинственно начала девушка, и вдруг её глаза расширились, она ахнула и стремительно начала бледнеть.

— В-ваше В-высочество… — заикаясь, залепетала она, — прошу вас, простите, я не хотела…

А мне вдруг показалось, что я где-то уже её видел. Вот знакомы мне и эти карие с поволокой глаза, и пухлые губки, которые сейчас предательски дрожали от испуга. Стоп, а не та ли это брюнеточка, что на нашей коктейльной вечеринке целовала меня под свистом снежных пуль? Попалась, красотка! Я мысленно, злорадствуя, потер руки, собираясь позабавиться.

Состроив максимально неприступную физиономию, я попытался всем видом изобразить оскорбленную особу царских кровей.

— С кем имею честь? — обронил я холодно.

— Светлана Оленина, Ваше Высочество… Состою в фрейлинах Её Императорского Величества…

— Фрейлина, значит… Оленины? Не припомню такого рода. И как вы осмелились, Светлана Оленина, подобным образом вести себя с сыном императора?

Девушка нервно сглотнула, как-то съежилась, её глаза подозрительно заблестели…

— Вы самым бессовестным образом, Светлана, украли мое сердце, подарив всего лишь один поцелуй, и пропали из виду. И для чего? Чтобы сегодня ошеломить своей сногсшибательной во всех смыслах фигурой, поманить теплом и мягкостью прекрасной души, — я выразительно заглянул в глубокий вырез её платья и горько вздохнул, — …и жестоко ударить в самое дорогое… Нет, ну, не в самое-самое дорогое, — поспешно исправился я, — но моя голова мне тоже дорога, я в неё ем, и вообще…

По мере того, как фрейлина вникала в суть моей проникновенной речи, её лицо приобретало все более непроницаемый вид, едва наметившиеся слезы исчезли, вытесненные каким-то загадочным и немного пугающим меня выражением, появившемся в её глазах… Под её пристальным взглядом я начал терять весь задор, и, пробормотав последнюю фразу, неловко замолчал. И тут мою вторую щеку обожгла ещё одна пощечина!

— Да что же это такое?!! — взвыл я раненной белугой. Не знаю, что это за зверь, но мне кажется, он должен выть именно так, со всей вселенской скорбью и безысходностью в голосе…

— А вот поделом вам, Ваше Высочество! Как можно так пугать беззащитную девушку? Я же вам поверила! Я же думала, что вылечу с позором из свиты вашей матушки! Вы представляете, какой это был бы удар для моей семьи? А вы шутить изволите!

Пылая благородным гневом, она сурово сложила руки на груди, и уставилась на меня. Я виновато вздохнул.

— Ну, во-первых, я думаю, мы уже очень близко знакомы, — я демонстративно потер щеки, на которых явственно виднелись отпечатки ладоней девушки, — так что предлагаю перейти на «ты»…

А во-вторых — признаю, шутка получилась неудачной. Искренне сожалею, раскаиваюсь и сдаюсь на милость победительницы!

И, может быть, ты не откажешься помочь избитому и униженному цесаревичу добраться до комнаты, где мы сможем все обсудить за примирительной чашкой чая?

Негодующе фыркнув, Светлана, тем не менее, взяла меня под руку, и мы отправились к моим покоям.

— … и понимаешь, ведь уже был такой случай с фрейлиной из свиты твоей сестры, Екатерины! Наследник оказывал ей знаки внимания в своей манере… Проходу не давал, зажимал в каждом темном углу, пьяным среди ночи заявлялся, пытался дверь выломать… Да там, прямо в коридоре, его и сморило, до утра никому своим храпом уснуть не давал! — Светлана хихикнула. Потом посерьезнела.

— А девушка та сосватана была, за друга детства. Терпела, терпела, да и ответила раз на хамство и грязные намеки Владимира Александровича пощечиной…

— И что?

— Ну как ты думаешь? Слово какой-то фрейлины из мелкого дворянского рода против слова наследника престола. Тот ногами топал, орал, что она его оскорбила, требовал прилюдной порки, каторги… Хорошо, что княжна вступилась за несчастную, но место фрейлины она потеряла, уехала куда-то в глушь, и при дворе более не появлялась. Вот, когда мы с тобой… в общем, я очень испугалась, что меня ждет подобная участь…

Светлана глотнула чаю и впилась белоснежными зубками в нежное пирожное, от наслаждения прикрыв глаза. Я же с огромным удовольствием наблюдал за тем, как она ест. Ничего не могу с собой поделать, люблю девушек с нормальным, здоровым аппетитом! Не то, что синюшные куры из моей прошлой жизни, трясущиеся над подсчетом калорий и падающие в обморок от одного вида кремовых пирожных и тортиков.