Тимур Машуков - Ненаследный сын императора. Часть 1 [СИ]

— Ты совсем рехнулся? Ты с кем разговариваешь, подонок?

Он потрясенно взглянул на меня и снова, словно притягиваемый магнитом, его взор устремился к силуэту девушки.

— Да вот же она! Стоит, пялится своими зелеными глазищами! Ты что, думаешь, я идиот???

Тем временем девушка медленно подняла руку, обвиняюще указав пальцем Владимира, тихо простонала: — Убийца!

Владимир вскочил со стула, заметался, истерически вскрикивая: — Нет! Нет тебя! Ты сдохла! Все, нет тебя!!! Убирайся! А-а-а…

Он схватил за рукав гвардейца, навытяжку стоящего у стола.

— Ты! Ты же видишь её?! Скажи, ты видишь?!

Тот, глядя перед собой, отчеканил:

— Никак нет, Ваше Высочество! Тут никого нет! Может, лекаря позвать?

Владимир затряс головой, попытался отступить дальше, но запнулся о стул и упал. Тут же засучил ногами, с дикими криками пытаясь куда-то уползти, забиться в угол.

Маргарет, переодетая в Дашу, небольшими шажочками, вытянув руки, приближалась к убийце.

— Месть! — прошипела она, оскалившись. — Убийца!

Страшно, надрывно закричав, он вдруг затрясся всем телом, под ним растеклась лужа, вокруг распространилась жуткая вонь, указывающая, что от ужаса наследник ещё и обделался. Его взгляд остекленел, пару раз его ноги дернулись — и он застыл.

Выждав пару минут, Юрий подошёл к Владимиру, склонившись, поморщился от вони, проверил пульс на шее.

— Готов, — негромко произнес он и перекрестился. — Ваше Высочество, вам пора уходить. Я выжду минут пять и подниму тревогу.

— Спасибо тебе, — дрогнувшим голосом сказал я, — ты многим рискуешь…

— Зло должно быть наказано, Алексей Александрович! И сегодня справедливое возмездие свершилось. Собаке — собачья смерть. — добавил он, с отвращением посмотрев на тело Владимира.

Маргарет стянула с головы парик, который мы приобрели в той лавке, подобрала накидку, скинутую на пол, когда она вышла из-за моей спины. Взяв меня за руку, она произнесла:

— Идем, Алексей. Месть свершилась…

Насколько торжественно и пышно был обставлен уход из жизни императора, Александра Первого, настолько же тихо и неприметно похоронили на следующий день злосчастного наследника престола, Владимира Романова.

На этой скромной церемонии присутствовал только канцлер, Владимир Громов. Глядя, как гроб с телом сына Александра опускают в землю, он напряженно размышлял. Кто бы мог предположить, что интрига, закрученная более пятнадцати лет назад, обернется таким финалом? Император погиб от руки ближайшего друга — Громов при этой мысли зябко поёжился и поплотнее запахнул соболью шубу. Законный наследник престола Российской империи, замарав честь и достоинство, с позором ушёл из жизни. И на трон готовится взойти тот самый подкидыш, который и был-то оставлен в живых только как утеха для матери-императрицы, да опора для будущего императора.

И Громов, единственный, кому известна эта страшная тайна, если не считать самого Алексея, вынужден молча наблюдать, как ненавистный финн набирает силу и влияние. Да что там наблюдать? Своими руками расчищать ему дорогу к власти! Ну ничего, — мрачно пообещал сам себе канцлер, — ещё не все потеряно. И есть такой козырь в рукаве главы могущественного рода, что может перевернуть всю империю с ног на голову! Нужно только правильно им распорядиться…

Оставив одинокую розу на свежем могильном холмике, Громов, тяжеловесно шагая, направился к экипажу, ожидавшему неподалёку. Пора было возвращаться к делам, связанным с предстоящей коронацией Алексея Александровича.

Спрятавшись в своей комнате, я пытался прийти в себя после всех траурных церемоний. Прощание с императором Александром Первым напоминало мне, скорее, какое-то театрализованное действо. Насколько же любой правитель не принадлежит себе, потрясенно размышлял я. И даже последнее таинство, прощание с бренным телом, невозможно провести только в присутствии близких и родных. Траурные шествия, оглашение всех заслуг и достижений императора за период царствования, факельное сопровождение роскошного гроба с телом к месту последнего упокоения… Все это проходило при огромном столпотворении, все улицы, прилегающие ко дворцу, были заполнены скорбно молчащими людьми.

Александр Первый запомнился народу как справедливый, хоть и жёсткий правитель, принесший много блага Российской империи. И вменить ему в вину можно было только полный провал с воспитанием наследника.

Когда все закончилось, я проводил Софью Андреевну в её покои, с тревогой следя за её состоянием. В первые часы после смерти мужа она беспрерывно рыдала, убиваясь, над его телом. И наши с сестрами попытки её хоть немного успокоить, помогали мало. Потом она замкнулась в себе, и весть о скоропостижной кончине Владимира от разрыва сердца она приняла внешне бесстрастно. Лишь в глазах промелькнуло жестокое отчаяние. С того дня она впала в прострацию, практически ни на что не реагировала, что-то иногда бессвязно шепча… Лекари только разводили руками — слишком велика трагедия, которую довелось пережить императрице, и подобные душевные раны исцелить куда сложнее, чем телесные…

Многие же из придворных, особенно представители древних родов, приняли новость о смерти Владимира с заметным облегчением. Условности были соблюдены, до государственного переворота, который был не за горами, дело не дошло, на престол всходил прямой наследник, сын Александра…

И только мы с великим канцлером, Владимиром Алексеевичем Громовым, настороженно наблюдали друг за другом. Он знал, что мне известен его страшный грех — вина в гибели императора, я знал, что он в любой момент может раскрыть тайну моего рождения. И встречаясь глазами, мы оба молчаливо отводили взгляд. Заключив своеобразное перемирие, мы соблюдали вынужденный нейтралитет.

Через пару дней должна была уже состояться моя коронация. Несмотря на траур, страна должна была обрести своего императора.

Как и всегда, в разгар моих размышлений о причудливом переплетении судеб и событий, в мою комнату постучались. Непривычно неулыбчивые, с залегшими на переносицах горькими морщинками, сестры легко проскользнули в мою спальню, заняв привычное место на кровати. Первой нарушила молчание Екатерина:

— Скоро мы покинем империю, Алеша… — и грустно посмотрела в окно.

— После твоей коронации мы отправимся к своим женихам в Европу. Там и состоится бракосочетание. Такова последняя воля императора. — устало объяснила Лиза.

— В последние дни произошло столько всего, что трудно все принять и осознать. Страшное преступление, совершенное Владимиром, ужасная смерть отца, позорная кончина брата…

Я изумленно посмотрел на них. Ведь было принято решение не афишировать все подробности гибели Владимира и состояние, в котором он был найден.