Джек Уильямсон - Иной разум

Веллингтон окрестил ее так, потому что она напоминала удивительные, окруженные утесами кратеры Луны, и название оказалось подходящим. Утесы вертикально поднимались из песка зазубренными пиками. Забраться за них было невозможно. На многие футы скалы были отполированы песком, но ближе к вершине становились неровными, с острыми сколами. Слева от меня в самой западной точке огромного полукруга поднимался темный пик, который сотни на три футов возвышался над соседними. Я понял, что это, должно быть, «западный пик» Остина. Но я и понятия не имел, какой лестницей я должен был воспользоваться.

Когда солнце утонуло за краем бурлящего моря песка, от горной гряды протянулись темные пурпурные тени, и у меня возникло нехорошее предчувствие относительно зловещей тайны, которая скрывалась по ту сторону скал. Золото пустыни сменилось на серебро. Но и серый цвет скоро увял, и на пики легла пурпурная мантилья, венчая их темно-красными коронами, которые лежали на вершинах, как капли крови. И тогда я почувствовал или вообразил себе, что там, за горами, в ночи затаился ужасный призрак чего-то неведомого.

Я быстро разбил лагерь. У меня оставалось только две лошади. И обе были в очень плохом состоянии — путешествие оказалось тяжелее, чем я ожидал. Я стреножил их на маленьком клочке земли, где росли трава и кусты, так как с утеса лилась вода. Установив крошечную палатку, я собрал ветки и развел крошечный костер. Поев, я запил ужин стаканом воды. Потом, подавленный видом гигантских таинственных пиков, зловеще маячивших на востоке, словно впитывающих в себя лунный свет, я залез в палатку и укрылся одеялом. Потом произошло одно из тех ужасный и необъяснимых происшествий, с которых начались мои приключения.

СНАЧАЛА Я УСЛЫШАЛ слабый шипящий звук или скорее шипение. Мне показалось, что доносилось оно откуда-то издалека и сверху, с вершины утесов. Потом ткань палатки расцветилась слабым красным мерцанием, которое шло откуда-то сверху. Я задрожал, и странные чары горы и пустыни обрушились на меня откуда-то сверху, с небес. В первый момент я хотел было выбраться из палатки и посмотреть, что происходит, но ужас сковал меня. В итоге, сжав один из автоматических кольтов, я стал ждать. Сквозь ткань палатки я видел, что алый свет становился все сильнее. Звук из шипения превратился в надрывный крик. Он оглушал, и мне казалось, что источник его находится прямо у меня над головой. Вскоре красный свет стал слепить. Неожиданно сильный порыв ветра сорвал тент. И тогда на меня обрушилась новая волна ужаса. Я лежал, парализованный страхом, в то время как ураганный ветер рвал ткань палатки; я вслушивался в надрывный вой бури — невероятно страшный, дикий, безумный смех, разносившийся над утесами. Совершенно нечеловеческий, он был страшнее смеха сумасшедшего. А потом смех стих, и только через какое-то время я понял, что все это лишь плод моей фантазии.

Потом свет потускнел, а звуки стихли. Ощутив запоздалый прилив отваги, я выбрался наружу, буквально разорвав ткань навалившейся на меня палатки. Звезды драгоценностями сверкали в западной части неба, заливая равнину сверхъестественным светом. Зловещие черные горы закрывали восточную часть неба. А пики слабо, едва различимо отсвечивали алым, словно на их зеркальных склонах отражались адские огни, горящие далеко внизу, по ту сторону горных пиков, словно странные, пульсирующие пальцы красного света ощупывали поверхность утесов. От вида их у меня возникло ощущение, что где-то там, за скалами, затаилось неправдоподобно огромное, немыслимое зло. Алые отсветы сверхъестественно мерцали на вершинах горных пиков, словно скалы забрызгали кровью.

Я подбросил веток в огонь и присел у костра, испытывая неприятное ощущение одиночества, — я все еще был испуган. Когда огонь разгорелся, я огляделся в поисках своих лошадок — только они могли составить мне компанию. Не слишком-то роскошно, но уж лучше так, чем никак. Но лошадей нигде не было видно! Сперва я подумал, что они порвали веревки и убежали, но они просто не в состоянии были убежать далеко. Я прогулялся, высматривая их, а потом вернулся назад к костру. Присев рядом с ним, я наблюдал за жутким, святотатственным мерцанием над горой. Больше я не сомневался в словах Остина, который писал о «королевстве ужасов, которое лежит в кратере Горы Луны». Теперь я был уверен в том, что почувствовал, впервые увидев эту гору: странная жизнь и сила затаилась за ее горными склонами.

ВНОВЬ ПОСТАВИВ ПАЛАТКУ, я прилег, но уснуть уже не смог.

На заре я вылез из палатки и отправился на поиски лошадок. Забравшись на одну из невысоких дюн, я оглядел бескрайние серые пески, но не заметил никаких следов пропавших животных. Тогда я попробовал пройти по следам лошадей. Я нашел то место, где они стояли стреноженными и последовал по их следам, отчетливо различимых на песке. А потом следы оборвались. И тогда я уверился в том, что подсознательно подозревал с самого начала: некая тварь унесла их.

А потом я нашел еще кое-что очень странное — наполовину занесенные песком следы голой человеческой ступни. Судя по всему, они появились тут еще до того, как подул ужасный ветер. Этот неземной смех и отпечатки босых ног! Может, за стеной утесов лежала страна безумцев? И что за тварь явилась сюда этой ночью? Это были вопросы, на которые я не мог ответить, однако дневной свет приглушил мой страх.

Солнце появилось из-за гор лишь незадолго до полудня, но я оставался в холодной темной тени утесов, в то время как пустыня у меня за спиной мерцала белизной, раскалившись на солнце. В послании Остина упоминалась лестница. Вот я и отправился на ее поиски. Я наткнулся на нее на северной части горы. Она протянулась по склону, словно серебряная лента, прямо к вершине утеса. Это было не нескладное сооружение из веревок, которое я ожидал увидеть. И я сразу отбросил мысль о том, что эту лестницу установил тут Остин, потому как она оказалась сделана из белого металла, странного на вид, и выглядела очень старой, хотя почти не пострадавшей от воздействия времени и пустыни. Перекладины были из коротких белых брусьев, закрепленных клепками к длинным ремням, которые, в свою очередь, были прибиты к скале шипами серебристого металла. Я уже говорил, что горные утесы поднимались прямо из песка. Это означало, что песок нанесло к подножью скал уже после того как построили лестницу. Как бы там не было, лестница, без сомнения, была очень древней.

Я вернулся в лагерь, запаковал оружие, немного пищи и инструменты Остина, а потом отправился к лестнице. Хотя до вершины было не более шести сотен футов, из-за тяжелого груза, который я взвалил себе на плечи, я очень устал, добравшись до конца лестницы. Там я остановился передохнуть. Однако в тот момент, когда я взглянул на бескрайнее море песков, накатывающихся на скалы, и увидел свою крошечную палатку, резко очерченные тени, голова у меня закружилась, ночные страхи вернулись, и мне захотелось, чтобы я так никогда и не нашел эту лестницу. Но я знал, что если с полпути вернусь назад в Перт, то никогда себе не прощу, что отступил, отказавшись от приключений.