Джек Уильямсон - Иной разум

Местность была низменной и болотистой, и воздух тут был тяжелым, переполненным ароматом гниющей растительности. Тут не было никакого ветра, и воздух, казалось, находился под большим давлением, чем во Внешнем мире. Все это выглядело древним и невероятным грузом давило мне на плечи. Казалось, темно-красные джунгли живут собственной жизнью. Они явно не принадлежали нашему миру.

Подлесок оказался очень густым. Самые высокие ветви были затянуты фиолетовым туманом. Они, казалось, почти достигали тяжелого, унылого фиолетового неба. Казалось бесполезно пытаться пробраться через лес. Он казался истинным Злом, и создавалось ощущение, что в любой момент что-то опасное может появиться из переплетения теней.

Я вынул компас и прикинул, где мы находимся по отношению к озеру и стенам кратера — мы находились примерно в пятнадцати милях к югу от озера. Я надеялся, что если мы отправимся в ту сторону, то натолкнемся на какие-то следы Остина. Когда мы приблизились к северной стене кратера, я сделал потрясающее открытие. На склоне холма я заметил выход железных пиритов. Не то чтобы в этом было нечто примечательное, но, спрыгнув в яму, я обнаружил следы, которые, без сомнения, оставили инструменты. Я знал, что Остин всенепременно будет нуждаться в металлах, если попытается собрать беспроводной передатчик. А для этого ему потребуется множество материалов. У меня не было сомнений, что это его следы, но когда он был тут — неделю или месяц назад? Однако в лесу любой след скорее всего давно зарос бы.

Я простоял в яме несколько секунд. А потом понял, что единственный способ узнать правду — последовать на север, через джунгли, как я раньше и планировал. Мы погрузились в темно-красный мрак. Без компаса мы бы там разом заблудились. Но даже при помощи его трудно было держаться выбранного направления, прокладывая себе путь через густой подлесок по болоту. Вскоре мы с ног до головы оказались покрыты грязью и красным соком фантастической растительности.

Мы много часов пробирались через дикую местность, больше напоминавшую сырое болото, заросшее огромными деревьями — настоящими джунглями, над которыми раскинулся ужасный фиолетовый купол тумана. Вначале в лесу царила тишина. Она была мертвой и угнетающей. В этих джунглях не было никаких живых существ. Ни птиц, ни насекомых — тут не было ни одного жука, ни одной бабочки, хотя это была дикая местность… А потом мы услышали далеко впереди ужасный рев, который становился все громче, по мере того как мы шли дальше и дальше. Я предположил, что мы приближаемся к гигантскому водопаду. Наконец звуки стали такими громкими, что нам приходилось кричать, если мы хотели что-то сказать друг другу. С другой стороны, я был рад реву, поскольку он заглушил звуки нашего движения через джунгли.

Неожиданно джунгли отступили, и мы вновь оказались на голом скалистом участке. Перед нами открылось поистине чудесное зрелище. К западу от нас в небо, возможно, на тысячу футов вздымался огромный черный утес. Его вершина терялась в небе, затянутом фиолетовой дымкой. А рядом, с огромной высоты, вниз в пропасть, дно которой скрывал мерцающий туман, устремлялся поток из Серебряного озера. Нас окружали черные горы, подножие которых заросло кроваво-красными джунглями. В целом сцена выглядела потрясающе.

Наро позвал меня, а потом показал сравнительно свежий отпечаток подбитого гвоздями ботинка. Этот след принадлежать только Остину, и направлялся он на восток. Мы поспешно последовали по следам. И прошли всего около мили, когда вышли к открытому месторождению угля. Тут же я обнаружил следы кирки. Очевидно тут нарубили много угля.

А ПРОЙДЯ ЕЩЕ ярдов двести, мы наткнулись на лагерь. Он был устроен на вершине огромного дерева. На развилке ствола стояла замазанная грязью хижина с навесом. Под навесом стояла печь из грубой глины, возле которой возвышалась груда угля и несколько глыб медной руды. Ниже навеса располагалось то, что можно было бы назвать маленькой паровой турбиной, с медным котлом, подобным чайнику. Рядом находилась примитивная динамо-машина весьма своеобразной конструкции. Тут же стоял грубый штамповочный пресс, лежали молотки, наковальни, пилки, медь и бронза, в которых тут не было недостатка и которые использовалась для создания проводов.

Остин был замечательным человеком. Он обладал не только исчерпывающими знаниями в полдюжине наук… он обладал хорошими практическими знаниями, а также храбростью, терпением и изобретательностью. В то время как обычный человек едва ли смог бы выжить в джунглях, Остин был в состоянии добыть руду и собрать из подручных материалов электрическую машину. Конечно, ему повезло обнаружить то место, где он с легкостью нашел все необходимые природные ресурсы. Но я никогда не перестану удивляться, как он добился всего этого меньше чем за год.

— Остин! — позвал я. — Остин, ты здесь?

Вместо ответа, старик, в котором я сразу признал старого ученого, появился в грубом дверном проеме хижины. Его одежда была изорвана в клочья, и выглядел он очень усталым и исхудавшим. Его возраст выдавали морщины, ставшие ещё более глубокими с нашей последней встречи. Недоверчивая улыбка застыла у него на лице. Мгновение он молчал, а потом я услышал знакомый голос:

— Винфельд! Мелвар! Наро! Неужели это и в самом деле вы? Наконец-то!

Тогда, словно стыдясь своих чувств, он вытащил трубку и начал набивать её, но видно было, как его пальцы трясутся от переполнивших его эмоций. Тут Мелвар подскочила к нему и обняла. В этот момент я избежал сильного укола ревности. Тогда Остин снова убрал трубку в карман, неловко усмехаясь, обнял девушку, и я снова почувствовал укол ревности.

— Я забыл, — пояснил он. — Табак-то у меня кончился неделю назад.

Я пожал руку друга, а Мелвар все ещё цеплялась за него, словно искала поддержку. А потом Наро положил руку на плечо Остина в общепринятом в Астране приветствии.

— Я почти сдался, — проговорил старик. — Цивилизованный мир далеко и кажется почти нереальным. После того, как я послал радиосообщение несколько раз, дьяволы едва не обнаружили мое убежище, чуть не выследили меня по моим сигналам. Вот мне и пришлось перестать выходить в эфир. Но как вы сюда добрались?

Я кратко рассказал ему о приключении с красным судном.

— Да, я знал, что эти штуки — летающие суда, — протянул он, когда я закончил. — Я экспериментировал с «ртутью» и сделал несколько открытий. Я должен был работать… работать до бесконечности. Иногда я чувствовал, что пал довольно низко. Тогда я начинал бриться, мылся, вел себя как цивилизованный человек. Я постоянно сам себе читал стихи — все какие помнил. И это мне сильно помогло. Но Бог мой… Вы даже не представляете, как я рад вас всех видеть. Кстати, ты принес спектроскоп и трубы?