Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

Барундин обнаружил, что стоит лицом к лицу с бандой, закутанной в рваные, грязные одежды, со злобно шипастыми цепами и зазубренными кинжалами. Их мех местами облысел, а кожа была покрыта бубонами и нарывами. Крысолюди с пеной у рта, со слезящимися, безумными глазами и дергающимися от бешеной энергии ушами бросились на гномов.

Среди них были и те, кто крутил вокруг голов большие зазубренные курильницы, а из их оружия сочились густые струйки варп-газа. Когда удушливое облако окутало Барундина, он почувствовал, как ядовитые испарения жгут ему глаза и горло. Кашляя и моргая заплаканными глазами, он увидел, как крысоподобные твари прыгнули к нему, и поднял щит, едва успев отразить яростный удар цепа.

Отброшенный в сторону силой толчка, Барундин только успел устоять на ногах, прежде чем еще один удар ударил его по шлему, на мгновение оглушив. Не обращая внимания на шум крови в ушах и приторный дым, король вслепую ударил топором, рубя направо и налево. Он не раз чувствовал, как лезвие кусается, и издавал удовлетворенный рев.

— Гоните эту грязь обратно в их грязные норы! — он подгонял своих собратьев-гномов и чувствовал, как вокруг него теснятся молотобойцы.

Слегка прояснив глаза, Барундин продолжил наступление, окруженный вихрем и какофонией битвы. Он ударил по голове скавена, который бросился на него с двумя кинжалами в руках, высунув язык из клыкастой пасти. Гоблинобоец оказался столь же хорош в убийстве скавенов, как и раньше. Барундин пробивал топором грудные клетки, отрубал конечности и проламывал черепа.

Выдергивая рунный топор из дергающегося трупа еще одного покрытого грязью захватчика, Барундин почувствовал, что наступление вокруг него приостановилось, и уловил ропот ужаса, распространяющийся среди воинов поблизости. Отбросив в сторону очередного врага плоской стороной лезвия топора, король мельком увидел впереди проход.

Из темноты вырисовывались четыре массивные фигуры, каждая по меньшей мере в три раза выше дварфа. Их тела были раздуты и выпирали от неестественных мускулов, в некоторых местах скованные полосами ржавого железа и пронзенные металлическими болтами. Хвосты, увенчанные лезвиями, хлестали взад и вперед, когда существа подгонялись колючими хлыстами своих хозяев.

Один из крысоогров, как их называли в старых дневниках, бросился прямо на Барундина.

Кожа и плоть на его лице местами свисали, обнажая кости, а левая рука была отпилена и заменена тяжелым лезвием, воткнутым в деревяшку. В другой руке существо держало длинную цепь, прикрепленную к наручнику вокруг запястья, скребя тяжелыми звеньями направо и налево и разбрасывая дварфов в разные стороны.

Барундин поднял щит и бросился бежать, отражая натиск зверя своим собственным ударом. Цепь отскочила от щита короля в ливне искр, и он нырнул под яростный удар клинка крысоогра. С ворчанием Барундин поднял Гоблинобойца, и лезвие вонзилось во внутреннюю сторону бедра монстра.

Тот взвыл и набросился на Барундина, его удар врезался в щит с силой кузнечного молота, отбросив короля назад и заставив его потерять хватку на Гоблинобойце. Поднявшись на ноги, Барундин снова нырнул за щит, когда цепь закрутилась вокруг головы крысоогра и рухнула вниз, расколов каменный пол.

Его короткие ноги гнали его вперед, Барундин бросился на крысоогра и врезался краем щита в ее живот, поморщившись, когда удар сотряс его плечо. Воспользовавшись короткими мгновениями, которые этот отчаянный поступок принес ему, Барундин схватил рукоятку Гоблинобойца и вырвал ее, темная кровь хлынула из раны на ноге мутировавшего монстра.

С обратным ударом Барундин опустил лезвие рунного топора вниз и пронзил колено крысоогра, рассекая плоть и раздробляя кости. С заунывным визгом крысоогр рухнул на пол, взмахнув рукой с клинком и проделав борозду на нагрудной пластине доспеха Барундина. Используя свой щит, чтобы отбить ответный удар, король шагнул вперед и вонзил в грудь существа Гоблинобоец, лезвие рассекло деревянные щепки и бледную, покрытую мехом плоть.

Снова и снова Барундин поднимал топор и замахивался им, пока не утихли удары крысоогра. Тяжело дыша от напряжения, Барундин поднял глаза и увидел, что другие монстры сражаются с молотобойцами. Еще больше скавенов хлынуло из туннеля, и линия дварфов прогнулась под тяжестью атаки, отброшенная назад численностью орды.

Треск выстрелов и грохот случайных пушечных выстрелов эхом отдавались в Четвертом Глубинном Зале. Вспышки варп-молний и свечение рун высвечивали бородатые лица, выкрикивающие боевые клятвы, и крысоподобные черты, искаженные рычанием. Звук рога присоединился к суматохе, и серебристая кучка воинов-гномов протиснулась сквозь суматоху, их оружие прорезало полосу через массу скавенов.

Железнобойцы Таронина бросились к королю, их громриловые доспехи с вырезанными на них рунами сияли в свете фонарей и магической энергии. Практически невосприимчивые к атакам своих врагов, ветераны туннельных боёв ворвались в армию скавенов, как кирка в камень, отбрасывая врагов в сторону и маршируя по их обтесанным трупам.

Ободренные этой контратакой, гномы, среди которых был и Барундин, снова ринулись вперед, не обращая внимания на свои потери, отмахиваясь от ран, чтобы загнать скавенов обратно в туннель.

Сражаясь, Барундин увидел, что серого провидца больше нет в поле зрения, и чувствовал, что победа близка. Все больше и больше скавенов выходили из кровавой схватки, их нервы были сломлены. Дюжинами, а потом и сотнями они бросились врассыпную, рубя друг друга в попытках вырваться и добраться до выхода.

В отличие от аккуратных, геометрических построек и прямых линий гномьих шахт, туннели скавенов были немногим больше, чем звериные норы, вырытые в грязи и с трудом пробитые когтями в твердом камне.

Соединяя между собой естественные пещеры, подземные реки и темные трещины, они простирались в глубь горы во всех направлениях.

Подземный лабиринт не имел никакого плана, никакого смысла или причины для его расположения. Некоторые туннели просто заканчивались, другие часто оборачивались назад, поскольку они искали более легкие маршруты через скалы гор Края Мира. Одни были широкими и прямыми, другие такими маленькими, что даже гному приходилось опускаться на четвереньки, чтобы передвигаться по ним.

Стены были скользкими от проходящих существ, их маслянистые, мохнатые тела делали камень гладким в некоторых местах в течение многих лет. Запах их мускуса был подобен облаку, которое постоянно висело над охотничьими отрядами Жуфбара, когда они пытались выследить скавенов и нанести на карту их логово. Задача была почти невыполнима, что еще больше осложнялось опасением засады и спорадическими боями, которые все еще вспыхивали.