Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

Один из безбородычей, чьи светлые волосы клочьями падали сквозь пальцы, цепляясь за голову, пошатнулся и рухнул в нескольких ярдах перед Барундином. Король шагнул вперед и опустился на колени, перевернув мальчика и положив его голову себе на колени. Королю пришлось бороться с тяжестью в животе: лицо гнома представляло собой жалкое зрелище, покрытое волдырями и покрасневшее, глаза кровоточили. Его губы и борода были испачканы кровью и рвотой, и он слепо размахивал руками, цепляясь за кольчужную рубашку Барундина.

— Спокойно, — сказал король, и барахтанье безбородыча утихло.

— Мой король? — прохрипел он.

— Да, парень, это так, — сказал Барундин, отбросив щит в сторону и положив руку на голову гнома. Арбрек появился рядом с ними, когда другие гномы бросились вперед, чтобы помочь своим товарищам.

— Мы храбро сражались, — прохрипел парень. — Мы слышали, как они отступают, но не хотели бежать.

— Ты молодец, парень, молодец, — сказал Арбрек.

— Они напали на нас, когда мы повернулись к ним спиной, — сказал безбородыч, его грудь неуверенно вздымалась и опускалась, и каждый вздох искажал его лицо болью. — Мы пытались бороться, но не смогли, я задохнулся и побежал…

— Вы сражались с честью, — сказал Барундин. — Твои предки примут тебя в своих чертогах.

— Да? — сказал парень, и его отчаяние сменилось надеждой. — А как выглядят залы предков?

— Это самое прекрасное место в мире, — сказал Арбрек, и когда Барундин поднял глаза на повелителя рун, он увидел, что его взгляд устремлен куда-то вдаль, туда, где никто из живущих никогда не бывал. — Это лучшее пиво, которое вы когда-либо пробовали, даже лучше, чем у Багмена, на столах жареная птица и самые большие окорока, которые вы когда-либо видели. А золото! Там под горами можно найти все виды золота. Золотые чашки и тарелки, золотые ножи и ложки. Там живут величайшие из нас, и ты услышишь их рассказы о подвигах и отваге, о подлых врагах и отважных воинах. Каждый гном живет лучше, чем король в Чертогах Предков. Ты ни в чем не будешь нуждаться и сможешь отдохнуть, не взвалив больше на свои плечи никакого бремени.

Безбородыч не ответил, И когда Барундин посмотрел вниз, то увидел, что тот мертв. Он взвалил мальчика на плечо и поднял свой щит. Принеся его обратно к линии гномов, он передал труп одному из своих воинов.

— Проследи, чтобы их похоронили вместе с почтенными покойниками, — сказал Барундин. — Всех их.

Обернувшись, Барундин увидел, что ядовитый ветер рассеивается по залу. Он обжигал глаза и вызывал зуд кожи, и каждый вдох давался тяжело в груди, но теперь он истончался и не был таким сильным, как в шахтных туннелях.

В тумане появились другие фигуры, сгорбленные и быстрые. Когда они появились в поле зрения, Барундин увидел, что это были скавены, одетые в одежды из толстой кожи, их лица были закрыты тяжелыми масками со вставленными в них темными очками. Пробегая вперед, они подбрасывали высоко в воздух стеклянные шары, которые разбивались о землю, выпуская новые облака ядовитого ветра. Пока гномы толкали и тянули друг друга прочь от этой атаки, все больше скавенов маршировали сквозь сырое облако. Некоторые поддались яду и упали, корчась, на землю, но те, кто выжил, продолжали наступать, не обращая внимания на мертвецов. На них были тяжелые доспехи, сделанные из кусков металла и жесткой кожи, покрытые отметинами, похожими на царапины от когтей, а перед собой они несли потрепанные треугольные красные знамена.

Из-за спины Барундина раздался пронзительный крик, когда один из танов отдал приказ, и мгновение спустя комната наполнилась громом выстрелов. Металлические пули просвистели над головой короля, сбивая скавенов с ног и пробивая броню.

Грохочущий залп проносился над залом с востока на запад, прерываемый звоном и свистом арбалетных болтов, выпущенных противниками. Сотня мертвых скавенов устилали пол вокруг входа в коридор, но они все равно продолжали двигаться вперед. Из-за их спин в зал стремительно выбегало кошмарное воинство.

Рой скавенов приближался, чирикая и визжа, крысиные воины прыгали вперед с грубыми клинками и дубинками в когтистых руках. Пушечный рев на мгновение заглушил их шум, и железный шар, окутанный волшебным синим пламенем, прорвался сквозь них, разбивая тела на куски и швыряя расчлененные трупы в воздух. Когда еще больше пушечных ядер врезалось в толпу тел, продвижение скавенов замедлилось, и некоторые попытались повернуть назад. Еще один мощный залп ружейного огня прорвал полосу сквозь кишащую орду, когда некоторые скавены попытались отступить, другие двинулись вперед, а еще больше попытались выйти из туннеля, карабкаясь по грудам трупов.

Перекрестный огонь громовержцев и стрелков превратил устье туннеля в место убийства, заставляя тех скавенов, которым удалось прорваться через отверстие, метаться влево и вправо, кружа посреди опустошения. Барундин настороженно наблюдал, как они снова начали собираться в ряды, цепляясь за тени в северных углах Глубинного Зала. Оружейные команды начали наступление на линию дварфов, частично скрытую от атаки рядами воинов клана вокруг них.

Состоящие из наводчика и заряжающего, оружейные команды скавенов щеголяли разнообразным тайным и порочным вооружением. Спрятавшись за щитоносцами, инженеры стреляли длинными, широко расставленными винтовками в толпу гномов, их пули из варп-камня легко пробивали кольчугу и стальные пластины.

Грохочущие выстрелы отбросили в сторону шеренгу стрелков на третьей ступени, убив и ранив более дюжины гномов одним залпом.

Впереди винтовочников орудийные команды пробивались вперёд. Одна пара остановилась всего в паре десятков футов от Барундина. Наводчик опустил многоствольное ружье к линии гномов и начал крутить ручку сбоку механизма. Ремень, закрепленный в стволе на спине заряжающего, был втянут в пролом, и мгновение спустя ружье взорвалось потоком пламени и свистящих пуль, летевших в молотобойцев. Вокруг Барундина завизжали и загремели маленькие снаряды, а рядом с ним Арбрек застонал, когда пуля вонзилась ему в левое плечо, сбив повелителя рун на одно колено. Из раны потекли струйки темной энергии.

Скавен вращал рукоятку все быстрее и быстрее с растущим возбуждением, скорость стрельбы увеличивалась по мере того, как он делал это. Из тяжелого орудия сочился зеленоватый пар, а с вращающихся шестеренок, цепей и ремней на шерсть твари брызгало масло.

С детонацией, которая отбросила зеленое пламя на десять футов во все стороны, орудие заклинило и взорвалось, швыряя куски обожженной, покрытой мехом плоти в воздух и пронзая скавенов осколками и кусками взрывающихся боеприпасов. Когда они отошли от взрыва, скавены оказались в пределах досягаемости огнемета на восточном фланге зала.