Константин Соловьев - Господин мертвец. Том 1 [litres]

Неподалеку от блиндажа обнаружились две фигуры, в тумане похожие на одинокие телеграфные столбы, обе узкие и высокие. Одной из них был Шеффер – денщик замер, выставив перед собой «трещотку», и, судя по его позе, намерения имел самые серьезные. Тот, кого он держал на мушке, был не из «Веселых Висельников» – Дирк разглядел пехотную форму, удивительно чистую для этого времени года, кажется совсем недавно выданную со склада. Ее обладатель не мог похвастаться подобной свежестью, напротив, выглядел помятым и смертельно уставшим. Подойдя поближе, Дирк узнал его, в первую очередь по характерным отметинам на лице.

– Ну и денщик у вас, – проворчал лейтенант Крамер вместо приветствия. – На цепи вы его держите, что ли? По его милости я торчу здесь уже добрых полчаса. Видите ли, он не счел возможным пустить меня в блиндаж. А сам молчит как рыба, ни слова не вытянуть.

Выглядел Крамер настолько скверно, что его самого можно было спутать с ожившим мертвецом. Половина лица опухла, заплыла багрянцем. Кожа в некоторых местах лопнула, как на старом солдатском сапоге, один глаз основательно заплыл. После такого удара голова должна раскалываться еще несколько дней, но упрямый лейтенант был на ногах уже в восьмом часу утра. Дирк даже позавидовал его упорству.

– Шеффер, отставить, – приказал он, денщик покорно опустил оружие. – Извините, господин лейтенант, иногда он излишне исполнителен. Это не от злого умысла.

– И не болтун, как я заметил.

Лейтенант держался непривычно. Скованно, как человек, ощущающий себя не на своем месте. И в глаза смотреть избегал. Не зная, что заставило его по своей воле явиться в расположение «Веселых Висельников», Дирк решил держаться с ним ровно и вежливо. В конце концов, парню знатно перепало вчера.

– Шеффер совсем не болтун. Мой денщик нем.

– Боевое ранение? – понимающе спросил Крамер.

– Можно сказать и так. Какой-то ирландец после боя вздумал вырезать у него золотые коронки.

Крамер сглотнул, даже лицо перекосило.

– Я… мои соболезнования, рядовой.

– Ничего. К тому моменту он был уже мертв и не чувствовал боли.

– Я все равно виноват. Боюсь, я успел наговорить бедняге неприятных вещей, пока торчал здесь…

Эта отходчивость удивила Дирка. Лейтенант явно не принадлежал к людям, склонным терпеть от мертвецов реальные или мнимые оскорбления, и своими действиями уже не раз доказывал это. Тем удивительнее был этот ранний визит.

– Вы не к штабу своей роты направляетесь?

– Да, – сказал Дирк, хотя еще минуту назад собирался наведаться в расположение своего взвода и отдать несколько приказов Карлу-Йохану. – Как раз собирался в штаб.

– Надеюсь, моя компания вас не затруднит?

– Ничуть.

Они зашагали сквозь туман, огибая рытвины от снарядов. Крамер уверенно шел вперед, руководствуясь какими-то одному ему заметными ориентирами. Шеффер занял свое привычное место в арьергарде, отстав достаточно сильно, чтобы своим обществом не смущать лейтенанта.

– Говорят, французы в панике, – сказал наконец Крамер. – Бежали вчера как полоумные. Целые роты оставляли позиции, когда слышали о приближении мертвецов.

– Этот испуг быстро проходит, – ответил Дирк, все еще не понимая, чем обязан столь странной компании, – как только они понимают, что мы не обладаем какими-то сверхъестественными качествами, которые нам приписывают. По большому счету они боятся не нашей живучести или силы, а нашей природы. Со временем это проходит. Говорят, австрийцы до смерти перепугались, в первый раз столкнувшись с бенгальскими частями томми, набранными из негров. Но то, что пугает в первый раз, на десятый не вызовет и удивления. Наш бурный успех внушает мне скорее опасения, чем оптимизм.

– Опасаетесь возмездия?

– Можно сказать и так. Как только панические слухи об ордах мертвецов докатятся до Парижа, пуалю получат подкрепление. И хорошо, если просто пару гренадерских батальонов, а не отряд штейнмейстеров, который разнесет в пыль все то, что уцелело после снарядов.

– Понятно.

Некоторое время они шли молча. Крамер теребил усы и смотрел больше себе под ноги, чем по сторонам. Не лишняя предосторожность, когда из земли то и дело торчат куски арматуры, осколки и колючая проволока. Лейтенант держался до крайности сдержанно, и Дирк вдруг понял, зачем тот явился. Это понимание не принесло облегчения, напротив, молчание стало еще более тягостным.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Дирк только лишь для того, чтобы нарушить это молчание. – Вам, кажется, здорово досталось накануне.

Лейтенант махнул рукой.

– Ерунда. Получил кастетом по челюсти. Четыре зуба вылетели, как семечки из подсолнуха. Но кость, как ни странно, цела. Правда, всю следующую неделю мне придется питаться одним супом.

– Пара дней постельного режима вам в любом случае не повредила бы.

– Не хочу валяться в госпитальной койке. Там тоска и… – лейтенант не закончил, но Дирк и без того понял, что тот имеет в виду. Полевой госпиталь после событий последних дней был переполнен и явно не представлял собой того места, где хотелось задержаться подольше. – Слушайте, Корф, честно говоря, я пришел к вам по другому делу.

– Слушаю вас.

– Вы ведь… В общем, вы в некотором смысле спасли мою шкуру… Черт, да что я несу… – Крамер даже покраснел от неловкости, и это смущение заставило его ссутулиться еще больше. – Если бы не вы, сейчас бы от меня осталась щепотка пепла. Или… или и того хуже. Эти мерзавцы собирались сжечь меня заживо.

– Полагаю, что да. Фойрмейстеры славятся своим умением вытягивать информацию у пленных. В этом деле им нет равных. Огонь – самая благодатная стихия для такого рода вещей.

– В общем, вы спасли мне жизнь.

Лейтенант остановился, и Дирк был вынужден встать рядом с ним. По тому, как Крамер держится, было видно, что он необычайно сконфужен. Сейчас в нем мало было от того безрассудного офицера, который рвался в бой, забыв про опасность. И от того гордеца, который смотрел на мертвецов, как на ходячую падаль. Зато в нем появилось что-то от другого Крамера, того, с которым Дирк прежде не был знаком. И этот другой Крамер ему неожиданно понравился.

– Да, – сказал Дирк. – Наверное, спас.

– Я… Я приношу вам извинения. – Крамер вдруг протянул ему руку, и этот простой жест выглядел так неожиданно, что Дирк замешкался на несколько секунд, принимая рукопожатие. – Пожалуй, я вел себя, как настоящий дубоголовый болван. Приношу извинения всем вам.

Рукопожатие было крепкое, настоящее, из тех, что выдают чувства сильнее слов. Инстинктивное движение тела.

– Нам, гнилому мясу? – не сдержался Дирк.

– Я был… поспешен в суждениях, господин Корф. Знаете, мы ведь… Черт возьми, да кто в наше время симпатизирует мертвецам? Только и слышишь всякую мерзость на этот счет… Да и эти ваши тоттмейстеры… Знаете, днем раньше я был бы последним человеком во всей Фландрии, который подал бы руку бойцу Чумного Легиона. А сегодня я горжусь тем, что могу это сделать. Вы принимаете мои извинения, господин унтер-офицер Корф?