Гарри Гаррисон - Крест и король

Шеф внимательно посмотрел на него:

— Я думал, мы привезем тебя домой. В Нортумбрию.

— В Нортумбрии меня никто не ждет. Мой король мертв. Не знаю, жива ли жена, но, даже если жива, я теперь для нее никто. Лучше бы остаться в этой глуши. Здесь есть люди, которые принимают меня таким, какой я есть. Люди, которые не оценивают человека только одним способом.

Шеф вновь услышал в его голосе неизбывную горечь. И все же он не осмеливался отпустить Катреда. Тот один стоил целой катапульты или бронированного нагрудного панциря. Катред понадобится, чтобы завоевать Юг, в этом Шеф был уверен.

— Помнишь мельницу? — спросил он. — И клятву, которую ты дал, когда я вытащил тебя оттуда?

Катред бо́льшую часть жизни был королевским телохранителем. Он понимал, что такое долг и верность, и считал, что они длятся до самой смерти.

— Проводи меня до Скагеррака, а оттуда, если захочешь, вернешься сюда, в глушь, — добавил Шеф.

Катред вперил взгляд в грязь под ногами.

— Я провожу тебя до Скагеррака, — пообещал он. — И мимо Бретраборга. А здесь меня будут ждать.

Новый король шведов, Кьяллак, отлично знал, что он выбран вместо своего убитого предшественника Орма с одной-единственной целью: предотвратить серьезную угрозу со стороны немецких христиан и несколько меньшую — со стороны людей Пути, заполонивших страну. Вернуть страну шведов, Свеарики, на ее старый путь, к прежним языческим обрядам. Один неверный шаг, и жрецы великого храма Уппсалы снова будут выбирать короля.

Он долго обдумывал свои планы. Необходимо жертвоприношение? Что ж, быть по сему. В жертву будут принесены все те, кого шведы боятся и ненавидят: христиане, люди Пути, финны и даже skogarmenn, обитатели маленьких пограничных селений, которые живут в лесах и болотах и не платят дань.

Гоняться за финнами зимой бесполезно. Да и летом это будет нелегко, ведь они со своими оленями откочуют далеко в тундру. Для удара придет пора — пора, когда на стороне шведов будет естественное преимущество. При таянии снегов, в распутицу, никто не пускается в путь без крайней нужды. И только кони несравненной шведской породы способны пройти по дорогам. Зимой Кьяллак посылал сани с разведчиками, чтобы наметить места для ударов. Потом тщательно отобрал людей и дал им подробные наставления. И за неделю до весеннего равноденствия послал их туда, в морось дождя и снега.

Шеф размышлял не менее напряженно. После равноденствия, думал он, стремительная река очистится ото льда и наступит подходящее время, чтобы провести «Неустрашимого» вниз по течению к морю. Это может стать началом возвращения домой. Его люди старательно оснастили корабль, сложили стальные драконьи щиты в трюм, откуда их легко будет достать, приделали к планширам петли для арбалетов и стрел, обтесали метательные камни для мулов.

Наблюдая за ходом работ, Шеф заметил приближение группы финнов. Без лыж они двигались неуклюже. В округе еще оставалось немного снега, но по большей части земля была голой, раскисшей. Финны выглядели печальными, как птицы с подрезанными крыльями. Однако они довольно часто появлялись в фактории Пути — для торговли или для того, чтобы узнать новости. Один из собратьев Герьолфа, Оттар, был жрецом Скади, горной богини-лыжницы. Он говорил по-фински и часто путешествовал вместе с местными жителями, изучал их обычаи. Шеф видел, как он вышел поприветствовать гостей и вернулся назад, к месту погрузки.

Немного погодя Шеф обнаружил, что за его спиной стоит Оттар, а рядом с ним финн Пирууси, с выражением скорбного гнева на лице. Шеф с удивлением переводил взгляд с одного на другого.

— Он говорит, шведы напали на их стойбище два дня назад, — сообщил Оттар. — Большой отряд всадников. Финны не заметили его приближения, потому что снег растаял. Многие убиты. Некоторых увели в полон.

— Увели, — повторил Пирууси. — Один швед напился и упал с лошади. Мы схватили его. Он сказал, что финнов погонят в храм. Великий храм в Уппсале, жертвы шведским богам. Повесят там на деревьях.

Шеф кивнул, все еще не понимая, чего от него хотят.

— Он просит, чтобы ты их выручил, — продолжал Оттар.

— Я?! Я ничего не знаю об Уппсале!

Но тут Шеф умолк. Он вспомнил третье видение в шатре Пирууси. Из всех видений больше всего мысли занимало первое, в котором появились старые враги Рагнарссоны, захватили город и отрезали Шефу путь домой. Но ведь он видел и короля, нового короля шведов, — жрецы угрозами вырвали у него обещание совершить великое жертвоприношение вместо обычного избавления от лишних трэллов, которое многие годы устраивало шведов. И еще упоминались христиане, их тоже казнят.

— А твой швед сказал что-нибудь о христианах?

Лицо Пирууси просветлело, он что-то произнес по-фински.

— Он знал, что тебя ведут духи, — перевел Оттар. — Христиан тоже потащат к священному дубу. А также людей Пути, — по крайней мере, так он говорит.

— У нас тут спокойно, — возразил Шеф.

— Мы живем далеко, в верховьях реки. И потом, у нас не все люди на месте.

У Шефа сжалось сердце. Торвин, когда снег еще позволял ездить на санях, уехал за тридцать миль, в поселок, менять железо на продукты, и вместе с ним Квикка, Хама и Удд. Они до сих пор не вернулись. Если их тоже схватили… Шеф с удивлением понял, что из этой четверки — Удд, Хама, Квикка, который спас ему жизнь, вырвав из объятий утопающего Ивара, Торвин, который принял его, бездомного бродягу, — больше всего ему дорог Удд. Если коротышки не станет, ему не найдется замены. Без его таланта многие замыслы умрут, так и не родившись.

— Думаешь, их могли захватить шведы? — спросил Шеф.

Оттар указал на дорогу, идущую с востока, со стороны реки. На ней показались всадники, которые изо всех сил шпорили вязнущих в грязи лошадей.

— Кажется, нам хотят сообщить новости, — мрачно ответил он.

Новости были те самые, которых ждали. Поселок, врасплох застигнутый на рассвете, сгорел дотла. Налетчики убивали всех попавшихся на глаза мужчин, женщин и детей, но некоторых схватили и увезли на свободных лошадях. В полон отбирали тех, кто носил амулеты Пути, а также юношей и девушек. В суматохе трудно было понять, почему шведы напали на поселок. Но кое-кто утверждал, что, убивая, они кричали: «Скогарменн! Скогарменн!» Лесовики, разбойники, лесные братья. Один черт. Жреца Торвина схватили наверняка, видели, как шведы его увозили. Заметили также щербатого человека — это, наверное, был Квикка. Никто не смог вспомнить человека, похожего на Удда. Но это вполне объяснимо, подумал Шеф. Люди нередко не замечали Удда, даже находясь с ним в одной комнате. Пока дело не доходило до металлов, до железа, стали и механизмов, малыш как бы не существовал.