Валерий Сабитов - Звездная кара

— Рядом с драконами я чувствую себя счастливой, — с улыбкой, но серьезным голосом сказала Леда, — от них исходит такая любовь…

— Вот так, Ян, — подвел итог Леран, разрешив Мартину действовать, — Ты на своем примере убедился, что людей к путешествию придется готовить. Первоочередная задача Комитета Пятнадцати… Теперь ты сможешь убедить друзей? Поехали, труба зовет.

Капкан для женщин изобретали трое: Антэ, Лимния и Агасфер. Отточенные в жестоких веках коварство и хитроумие — их ли не знать человеку с опытом вечного странника? Эрланг один понимал, почему Агасфер отказался от участия в завершающей фазе операции. Конечно, фаэтянки выведут их на Аполлиона. Но главная цель — не предатель. Главное — уцепиться за ниточку, тянущуюся к штабу, к центральному мозгу бестфайров! Ведь ни в исходной концепции, ни в стратегии нападения люди еще не разобрались. Не будь закулисного штаба-мозга, бестфайры уже оккупировали бы Третью планету, или же обосновались на другой из малых планет Системы.

Все женщины Красного народа Андумбулу не любили Землю. И испытывали особую неприязнь к земным женщинам, имеющим детей от фаэтов. Айла была именно такой, — и Лимния это помнила. Данный факт, по предложению Агасфера, и стал приманкой, кусочком сыра в мышеловке. Без приманки отыскать резервацию, где прятались фаэтянки, не представлялось возможным. Арни также исчез из объединяющего фаэтов пси-поля.

Задействовали два канала утечки информации. Первый — из полиции Агасфера через остатки полуразгромленного «Нео-Силлабуса». Второй — из Комитета Пятнадцати через Лимнию, которая для сообщества оставалась Айлой. Контроля линии прохождения «случайной» потери конкретных данных не делали — попытка могла быть только одна. Репетиции Аполлион не позволит, спрячется очень глубоко.

Оставленная жителями беловежская деревенька… Неказистые снаружи, неуютные изнутри хатки — ложное поселение-укрытие для женщин с детьми. Полная изоляция от остального мира. Обеспеченная маскирующим миражом, легко снимаемым любым фаэтом. Но только фаэтом! Или фаэтянкой — неважно.

Деревня-капкан… Охрана, роботы, автоматика. Копии женщин и детей, — никто не решился использовать для подставки живых людей.

Капкан и засада… Аполлион не сможет сдержать фаэтянок — скрытая нелюбовь сильнее ненависти, сильнее клятвы, сильнее всех сил.

— Лимния, ты дрожишь? От холода? — спросил Антэ.

— Не от холода. Не могу поверить в измену. Противоестественный союз фаэта с бестфайром…

— Факты неопровержимы. Женщины признают их.

— Они знают не все. Прежде всего — он!

«Он…» Истинное имя Аполлиона не произносилось. Его вывели в третьи лица, будто и не было у него никогда лица первого, исконного.

Команда Эрланга, переданная по защищенной пси-волне:

— Внимание! Над нами три аппарата! Приготовились к встрече!

Три диска зависли над деревней. В работу уже включилась автоматика западни. Женщины на улице, показывая руками на небо, побежали к домам, увлекая с собою детей. Диски пошли на посадку.

— Их около трехсот, Антэ. Далеко не все.

— Передовой отряд. После акции мы сможем их убедить. Все придут к нам.

— Кроме тех, кто предан ему…

Захват Юниверов и пленение фаэтянок напоминало одновременно и земные вестерны, и битву Геракла с амазонками. Краснокожие полуголые люди прыгали с деревьев, с крыш домов, выскакивали из лесных и подземных укрытий. Впервые за всю историю фаэты применили силу против женщин своего племени. Десяток их успели проникнуть в дома и расправились с несколькими куклами. Они мгновенно поняли суть дела, но Юниверы были уже захвачены организаторами акции.

Почти триста женщин стояли на поросшей травой площади в центре села, заключенные в невидимый периметр. Напротив них — Эрланг, Антэ, Лимния и другие. Начался диалог.

«Эрланг, ты предал нас. А вместе с нами — всех сестер и братьев. Ради землян!»

«Вас бы на воспитание в султанский гарем! Перед вами — следственная комиссия. Вы останетесь здесь до тех пор, пока она не закончит работу…»

…Пустыня…

От преклонности лет песок потерял чистую желтизну, стал старчески серым и приторно скучным.

И камни: белые, серые, черные, хранящие следы рук перволюдей. Древние как песок камни сложены в стены поселений.

Песок и камни держали на себе извечные мировые святыни. Или держались на них?

Между двумя пропитанными земной пылью и вселенской памятью городами раскинулся лагерь беженцев. Один из семи, организованных Планетарным правительством.

Юнивер Комитета Пятнадцати приземлился в зоне рекреации. Люди ступили на утрамбованный жаркий песок, и аппарат скрылся в безоблачном чистом небе.

Леда отбежала в сторону и, прикрывшись ладошкой от солнца, принялась осматриваться. Впервые в арабской пустыне! Но где же то, что она рассчитывала увидеть? Ни оазисов среди барханов, ни собранных в караваны верблюдов, ни загорелых до черноты бедуинов на белых арабских скакунах…

Куда ни глянешь: ряды палаток до самого горизонта. Серые, зеленые, пестрые… На их пошив пошло все: от тяжелого танкового брезента до легких ситцевых тканей.

Солнце плавилось в вершине неба, и жидкий жар стекал на изнемогающую в безводье землю. Прибытие Генеральной инспекции Планетарного правительства не обеспокоило никого. Люди скрывались от палящих полуденных струй в неверной палаточной тени.

Оглядевшись, Леда подняла лицо к солнцу. Губы приоткрылись, ноздри затрепетали, пальцы вскинутых к небу рук шевельнулись. Осторожно как котенок, она оценивала незнакомую территорию. И не находила ничего враждебного. Воздух — жарок, но свеж. Небо — слепящее, но чистое. Ни комет в нем, ни даже метеоров. В какую даль ни посмотри: ни признака пожаров, объявших планету от края до края. Слух напрасно ищет привычные отзвуки артиллерийской канонады или треск автоматных очередей.

Постояв так минуту, она повернулась и с легким разочарованием обратилась к стоящим на пустынной площадке:

— Так тихо и так мирно… Но где же все?

Эйбер, второй после Эрланга фаэт в инспекции, ответил первым.

— Всех в лагере сотни тысяч. Но нас встречают. Все-таки…

По одной из разделяющих палатки дорожек неторопливо двигались десяток задрапированных в самые причудливые одежды людей. Впереди детски частым шагом спешила маленькая китаянка в халатике и косичках. В двух шагах от Леды она остановилась. Всплеском соединила ладони перед грудью, радостно улыбнулась.

— Леда! Какая же ты стала! Королева четырех сторон света! Мисс «Гея»… И куда народ смотрит?